Саша Лорд - Гордячка
Маталия вопросительно посмотрела на мужа:
— Н-нет... Видимо, нет. Я думала, что познакомлюсь с твоим кланом, с отцом и матерью...
— Моя мать живет не там, Маталия, неужели ты еще не догадалась? Энслин моя мать.
Маталия изумленно воззрилась на мужа, потом отвела взгляд, вспомнив рассказ Энслин про ее несчастный брак, и глубокая печаль пронзила сердце молодой женщины.
— Я знала что-то от нее, что-то от тебя, но мне далее в голову не приходило провести связь... Пожалуй, я совершенно не готова к встрече с твоей семьей.
Броган посмотрел ей в глаза, размышляя над ответом, на этот раз его стальной взгляд был уже не таким пугающим, как прежде.
— Ты знаешь про... конфликт между мной и Ксантье, — сказал он.
— Вы родились с разницей в несколько секунд, но никто не знает, кто же родился первым.
— Да.
— Между вами устроили нелепое состязание. Победитель унаследует титул и земли.
— Я бы не стал излагать это в подобных выражениях, — пробурчал Броган с еле заметной угрозой в голосе, — но суть верна.
— Неужели титул для тебя так важен? — спросила Маталия.
— Дело не только в титуле. Дело в Керколди... В моем отце... В том, как несправедливо он разлучил нас.
Маталия покачала головой:
— Получается, ты ввязываешься в бой, который сам лее считаешь несправедливым! Я ничего не понимаю.
— Я многому научился за последние пятнадцать лет. Понял, что власть и богатство — это все, и не успокоюсь до тех пор, пока не заполучу то, что по праву принадлежит мне.
— Да, как же! Ничего ты не знаешь! Даже такой «испорченный ребенок», как я, знает, что родительская любовь куда как дороже власти и богатства.
Броган мельком взглянул на жену своими непроницаемыми дымчатыми глазами:
— У нас с тобой была разная жизнь.
— Да, полагаю, что так, — мягко ответила Маталия.
Она замолчала, глубоко опечаленная тем, что семейство Брогана так пострадало от злобы и ненависти. Затем вспомнила натянутые отношения с собственной матерью.
«Никогда, — подумала она про себя, — никогда я не допущу, чтобы подобные разногласия отвратили нас друг от друга, как Брогана от его матери. Как только смогу, я дам знать ей, как люблю ее и как много она для меня значит. — Маталия положила руку на живот, как бы защищая его, и посмотрела вдаль поверх Прядающих ушей кобылы. — Может, я и сама скоро рожу ребенка».
— Никогда, — тихонько прошептала она, — никогда я не допущу, чтобы подобные несчастья постигли мою семью.
Броган взглянул на нее, расслышав лишь слабый свист ее дыхания, и Маталия ободряюще улыбнулась.
Пока их лошади устало плелись, медленно обсыхая на ветру, волки крались среди деревьев, принюхиваясь к запаху Маталии. Когда они подобрались ближе, рыжий замер, поднял одну лапу в воздух и вздернул морду.
Броган подобрал поводья, давая сигнал коню. Боевой скакун вскинул голову и выгнул шею, перейдя на более легкий шаг. С любопытством взглянув на него, Маталия повторила маневр, с удовлетворением отметив, что ее кобыла тоже поняла, что от нее требуют.
'Тенистая дорога стала изгибаться, и Маталия уже видела бьющие из-за поворота потоки света. Она наклонила голову, пытаясь разобрать что там, и Броган улыбнулся, чувствуя, как возвращается к нему хорошее настроение. Он натянул вожжи, чтобы кобыла Маталии вышла вперед, и с галантным поклоном обвел рукой открывшееся пространство.
— Керколди, — с гордостью произнес он.
Маталия ахнула от смешанного чувства ужаса и благоговения. Они стояли на самой вершине небольшой горы, чьи изящные покатые склоны устремлялись вниз бурным потоком колокольчиков и бордового вереска, испещренные желтыми дикими цветами и изредка — пучками высокой травы. Лес внезапно закончился, и перед их глазами предстал бесконечный цветочный луг, волнами разбегавшийся во все стороны. Долина, в которую переходил луг, была сплошь усеяна многочисленными каменными выступами, возвышавшимися над землей подобно руинам древнего города. Меж камнями виднелись сожженные деревья и новая поросль. Яркая, неясная зелень резко контрастировала с обугленными стволами. Утесы засияли многочисленными черными дырами — входами в пещеры.
Маталия затаила дыхание. Трудно было сказать, то ли эта долина невероятно прекрасна, то ли устрашающе безлюдна. Молодая женщина слепо потянулась за рукой мужа, испытав облегчение, когда он сжал ее холодные пальцы. Маталия вновь обвела долину взглядом, высматривая замок, но не увидела ничего, кроме небольшой хижины. Она сдвинула брови и закусила губу, невольно сжав ладонь в его руке.
— Где твой дом? — нерешительно спросила она.
— Это все — мой дом, который простирается далеко за горами, переходя во вторую и третью долины, туда, где взмывают к небесами хребты Хайленде. Замок Керколди за первым перевалом.
— Это еще день пути?
— День или два. Нам придется перевалить через крутую и опасную гору. Пещеры... Пещеры образуют подземные туннели, и по ним можно гораздо быстрее выйти к замку, но это большой риск. Вечером мы переберемся в хижину. В сумерках туман здесь очень плотный, в нем заплутал не один отчаянный путник.
— Твоя земля... великолепна, но она такая... недружелюбная.
— Так и должно быть, — удовлетворенно кивнул Броган. — Увидишь, каким я могу быть гостеприимным хозяином.
С трудом оторвавшись от созерцания величественной панорамы, Маталия перевела взгляд на суровое лицо мужа, почувствовав, как ее затопили неведомые доселе чувства. Сердце бешено застучало. Он, подобно этому пейзажу, был величественно грозен и суров.
Поддавшись минутному порыву, Маталия перекинула ногу через шею кобылы и изящно спрыгнула на землю. Броган недоуменно смотрел на нее. Она бросила ему поводья, подобрала юбки, перебросила волосы через плечо и пустилась бегом по цветущему лугу. Броган не шевелился, озадаченно наблюдая за женой, пока из лесу один за другими не показались ее верные волки, молча засеменившие по траве по следу хозяйки.
Один из них случайно наступил на подол ее юбки, и она со смехом упала, перекатилась на спину и еще громче расхохоталась. Броган, обеспокоенный, пошел вслед за ней, и тут она начала напевать нежную мелодичную песенку, которая, мягко лаская слух, проникала в самое сердце.
Волки сидели вокруг нее, самый маленький, серый, громко подвывал, задрав морду. Маталия села и запела громче, то повышая, то понижая тон, чисто выводя слегка вибрирующие ноты. Ее непослушные кудри рассыпались по плечам, и это выглядело необыкновенно притягательно. Рыжий волк положил голову ей на колени и прижал уши, с обожанием глядя на хозяйку, а черный стоял на страже, широко расставив лапы, готовый в любую минуту наброситься на неведомого обидчика.
