Жюльетта Бенцони - Сделка с дьяволом
Добрая женщина охотно приняла это объяснение, тем более что она и не была чрезмерно обеспокоена.
– Я догадалась, что вы так и поступите. Наш милейший господин Видок видел, как вы последовали за королем и вошли во дворец. Конечно, если бы вы не появились сегодня, мы бы стали волноваться. Как бы там ни было, я счастлива, что все закончилось к вашему полному удовлетворению. Мне только жаль расставаться с вами. Ведь до отъезда вы проведете с подругой несколько дней, не так ли?
– Я действительно вынуждена покинуть вас завтра, но я никогда не забуду ни вашу дружбу, ни ваше гостеприимство. Может быть, летом я смогу привезти к вам Этьена. Уверена, он будет счастлив.
– Ах, мой ангелочек! О большей радости я и не мечтаю. Напишите мне сразу же, как вернетесь домой, чтобы я знала, что вы добрались нормально.
Вечером пришел Видок, и Гортензии пришлось повторить свою историю, впрочем, столь же успешно. Увидев ее с Делакруа, бывший полицейский не подверг сомнению ее рассказ, отчего ей было немного не по себе… Она обнаружила, что ложь давалась ей легко и естественно, и это несколько облегчало дело, хотя и открывало достаточно неприятные перспективы. Но что было делать после ужасов последней ночи? Отныне ей придется врать еще и еще… по крайней мере скрывать постыдную правду, когда она встретится с Жаном.
При одном воспоминании о любимом она едва не задохнулась от тоски и тревоги. Как она сможет теперь посмотреть ему в глаза, когда в глубине сердца похоронены страшные воспоминания и горький стыд отравляет душу. А еще надо было признаться, что ребенок, о котором она ему сообщила, был не что иное, как грубая ловушка, призванная заставить его согласиться на этот нежеланный для него брак. Теперь между ними всегда будет незримо стоять Патрик Батлер, даже если Жан никогда ни о чем не догадается, и ее ложь. Гортензия знала, что это отравит ее счастье… А что будет, если этот негодяй, преследуя ее, доберется до Комбера?..
Гортензия с ужасом прогнала от себя эту мысль. Не надо и думать о таких вещах. Если ей удастся замести следы, Батлеру никогда ее не отыскать. Слава богу, Овернь велика и умеет хранить тайны, она найдет, где укрыться. В любом случае завтра она поговорит с Фелисией и убедит ее уехать как можно скорее…
На следующий день, попрощавшись с мадам Моризе, Гортензия рассчитывала увидеть Фелисию возлежащей в кресле, медленно возвращающейся к привычной жизни. Но, войдя в комнату к подруге, она с удивлением увидела ее стоящей перед огромным зеркалом. Одетая в длинную черную амазонку, Фелисия примеряла элегантный цилиндр, украшенный длинным шарфом из белого муслина.
– Я жду вас с нетерпением! – крикнула она отражению подруги. – Как я вам нравлюсь?
– Потрясающе! – искренне отвечала Гортензия. – Но вы ведь должны оставаться в постели?
– В постели я провела долгую ночь, теперь чувствую себя совершенно здоровой. Ах, дорогая моя Гортензия! Как чудесно чувствовать себя вновь свободной, полной жизни! Я не хочу терять ни минуты, предаваясь бесполезному отдыху.
Повернувшись, Фелисия обняла Гортензию и с жаром ее расцеловала.
– И все это благодаря вам, прилетевшей мне на помощь.
– А разве не меня вы спасали, когда попали в тюрьму? Я знаю, что этот негодяй приходил к вам в камеру, чтобы вырвать мое имя и адрес. О Фелисия, разве я могла поступить иначе, не предприняв всего, что в моих силах, чтобы выручить вас.
Фелисия сняла шляпу и положила ее на стул. Радостное выражение исчезло с ее лица.
– Но ведь только для того, чтобы помочь нам, для спасения моего брата вы разожгли безумную любовь этого человека. Я не могла допустить, чтобы он нашел вас и причинил вам зло. Я обязана была так поступить.
– И вы могли навсегда потерять свободу, а может быть, и жизнь?
– Долг есть долг. Мой долг по отношению к вам для меня священен… Ладно, хватит об этом. Мне надо оплатить кое-какие счета, и я это сделаю. Но сейчас у нас есть дела поинтереснее. Расскажите-ка, как сложились ваши отношения с дядей маркизом?
Гортензия в недоумении взглянула на Фелисию. Она забыла, что подруга в действительности ничего не знала о трагических событиях, произошедших в Лозарге.
– Думаю, – с улыбкой покачала она головой, – мне не хватит дня, чтобы рассказать вам о своей жизни в Оверни.
– Я говорила вам вчера, что нам надо о многом поговорить, – отвечала, смеясь, Фелисия. – Сейчас я переоденусь, и мы начнем. Кстати, скоро уже позовут к завтраку.
При помощи Гортензии она принялась расстегивать узкий закрытый лиф платья.
– А почему вы в амазонке? – спросила Гортензия. – Вы собрались ездить верхом?
– Может быть. Я же собираюсь путешествовать. Во всяком случае, мужской костюм я больше не надену. Он надоел мне до отвращения…
– Я рада, что вам хочется уехать из Парижа. Думаю, это очень разумно. Я буду счастлива показать вам Овернь.
Фелисия обернулась так резко, что ткань платья чуть не разорвалась в руках Гортензии.
– Овернь? – переспросила она в недоумении. – Это так мило с вашей стороны предложить мне укрыться у вас, ангел мой… Но мне нечего делать в Оверни в то время, когда меня ожидает столько дел в других краях. Вам давно известно, куда устремлены все мои помыслы. Пребывание в тюрьме лишь укрепило мою решимость. Франции нужен не король-торгаш, а император. Я отправлюсь в Вену. Я и так слишком задержалась…
Фелисия освободилась от амазонки и надевала теперь красное шерстяное платье, которое было на ней накануне. Впрочем, она его очень любила, потому что оно шло к смуглому цвету лица и черным волосам. Гортензия растерянно и восхищенно смотрела на подругу. Как она могла подумать, что Фелисия, даже измученная месяцами заключения, могла похоронить себя в дикой горной деревушке, притом что она считала весь мир ареной своей борьбы.
– Делакруа не рассказал вам всего, говоря о нашем свидании с королем, – вздохнула она. – Мне пришлось взять на себя обязательство присматривать за вами, и я головой отвечаю за ваши действия.
От внезапного гнева лицо Фелисии залил румянец. Она выронила гребень, с помощью которого поправляла прическу.
– Головой? Тысяча чертей, до каких пределов может дойти человеческая глупость! Сделать из вас заложницу! Отравить вам существование постоянным страхом, что я совершу роковую ошибку! Как же вы могли согласиться на это?
– У меня не было выбора. Иначе…
– Иначе я бы осталась гнить в тюрьме? Эта история с бомбой, должно быть, здорово испугала бедного Луи-Филиппа!.. Пойдемте, Гортензия. Завтрак ждет нас. За столом мы выясним множество вещей, которых я пока не понимаю… Пора, как говорится, настроить наши скрипки.
Когда завтрак, а с ним и рассказ Гортензии были закончены, Фелисия взяла тонкую длинную сигару из коробки розового дерева, прикурила ее от свечи, стоящей на столе, и какое-то время молчала, задумчиво пуская дым. Уже привычная к запаху табака, Гортензия вдыхала не без удовольствия тонкий аромат гавайской сигары, голубой дымок которой обволакивал узкое лицо подруги, придавая ему таинственное выражение.
