Жаклин Нейвин - Встретимся в полночь
Но каким способом это можно сделать? Неужели ей придется нанять карету и отправиться в его дом средь бела дня? При одной мысли об этом все внутри у нее застывало.
Джулия развернула записку, и у нее перехватило дыхание. Взгляд ее выделил одно слово, поразившее ее своей недопустимостью. «Ночью».
О, как он уверен в себе! Да, она пойдет к нему, но пойдет с твердым намерением навсегда изгнать его из своей жизни. Тоскливое предчувствие сжало ее грудь, но Джулия вскинула голову и решительно вышла в гостиную к матери и сестрам. Те обсуждали модели новых платьев. Настроение у них было чудесное, и как только Джулия вошла, к ней подбежала Мария, размахивая картинкой.
– Правда, красиво, Джулия? Мама говорит, что закажет мне такое к твоей свадьбе. Но мне придется шить голубое, потому что мама сказала, что у тебя будет желтое.
Джулия попыталась улыбнуться.
– Желтое?
Дездемона, хмурясь, смотрела на эскиз платья.
– Да, нужно что-нибудь яркое и красивое.
– Мне больше идет мягкий кремовый оттенок.
Мать вздохнула, словно от непосильной тяжести, и посмотрела на старшую дочь.
– Ты когда-нибудь будешь прислушиваться к моему мнению? Мне лучше знать, Джулия, что тебе идет. Я твоя мать. – И, помолчав, добавила: – Что с тобой? У тебя такой измученный вид.
Джулия прижала ладони к щекам.
– Да? Я что-то не очень хорошо себя чувствую.
– Тогда пойди и ляг. Вечером мы идем на бал. Джулия ушла к себе с тревожно бьющимся сердцем. Войдя в свою комнату, она вынула записку Рафаэля и положила ее вместе с остальными в секретер.
Ночью. Да. Это будет их прощальная ночь.
Глава 10
Входную дверь особняка Рафаэля на Мейфэр открыл лакей в напудренном парике. Прежде чем Джулия успела заговорить, он сказал:
– Графини не будет до конца следующей недели.
Сглотнув комок, который от страха застрял у нее в горле, девушка сказала:
– Мне бы хотелось видеть виконта, если он дома. Скажите, что мисс Броуди хочет поговорить с ним.
Лакей не выразил никакого удивления.
– Хорошо, мисс Броуди, – сказал он. – Сюда, пожалуйста. Он провел Джулию в дом. Она судорожно вдохнула воздух, чтобы успокоиться, и вошла.
Равнодушное поведение слуги встревожило ее. Джулия подумала, что появление женщин, желающих поговорить с его господином в такое позднее время, не очень для него необычно. Ее охватил жаркий стыд, который сменился головокружительным волнением, когда она вошла в вестибюль с мраморным полом и, пройдя через него, направилась в гостиную рядом с основанием величественной лестницы.
Особняк был великолепен, но ему не хватало тепла, которое могла привнести только женщина. Будь Джулия в другом настроении, на нее произвели бы сильное впечатление прекрасные статуи, стоявшие здесь, и чудесные полотна, изображающие драматические сцены – исторические, мифологические и библейские.
Но сейчас она на деревянных ногах следовала за лакеем, стараясь не отставать. Тот подошел к двери, постучал, потом открыл ее.
– Сэр, вас хочет видеть молодая леди.
Дверь распахнулась, слуга отступил, и Джулия оказалась один на один с удивленным виконтом де Фонвийе.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом Джулия шагнула в комнату.
Рафаэль встал с мягкого кресла. Фрака на нем не было, рукава рубашки были закатаны и открывали мускулистые руки до самых локтей. Смятая рубашка была впереди расстегнута и открывала смугловатую кожу, слегка поросшую волосами. Поскольку он был без жилета, рубашка свободно падала с его плеч и стягивалась внизу поясом панталон.
Джулия никогда прежде не видела обнаженных мужских рук. И мощные мышцы Рафаэля противнее воли привлекли ее взгляд.
– Боже. Вы пришли, – сказал он охрипшим вдруг голосом.
В горле у Джулии пересохло, она кашлянула. И услышала, как дверь у нее за спиной закрылась.
Легкая улыбка заиграла у Рафаэля на губах.
– Как вам удалось ускользнуть?
Джулия обрадовалась, почувствовав, что голос у нее звучит уверенно.
– Я сослалась на головную боль, и на бал поехали без меня. Я взяла карету от дома. Это оказалось несложно.
Рафаэль не двигался, и это продолжалось довольно долго. Джулия тоже стояла неподвижно, вцепившись руками в ридикюль с такой силой, словно перед ней была шайка воров.
Потом он сказал:
– Джулия, а как же Саймон?
Он казался очень спокойным, когда смотрел на нее своими ясными зелеными глазами, в которых играл отсвет огня.
Потребовались некоторые усилия, чтобы она обрела голос.
– Вы не поняли. Я пришла поговорить с вами. Мы должны кое-что выяснить. Боюсь, что мы зашли слишком далеко в нашей… нашей… дружбе. – Господи, как не вовремя ее оставила способность соображать! – Я хочу заставить вас понять, что мы должны… – Горло ее конвульсивно сжалось. Она опять сглотнула, собралась с духом и закончила: – Перестать разговаривать. Вы должны это понять.
Рафаэль сдвинул брови.
– Я слушаю.
Все слова, которые Джулия старательно заучила, внезапно вылетели у нее из головы.
– Все это ужасно нехорошо. Я должна выйти за Саймона, и это…
– Нет, не должны, – прервал он ее. Она изумилась.
– Я… разумеется, я должна. Я люблю Саймона. Я собираюсь выйти замуж… – Слова замерли у Джулии на языке, потому что она вдруг поняла, что сама не верит в них. Она отвернулась, расстроенная, не в силах выдерживать понимающий взгляд, устремленный на нее. Он сказал:
– Вы не любите Саймона.
– Люблю. – Это прозвучало скорее как мольба, чем как утверждение.
– Но вы здесь, со мной.
– Я пришла объяснить вам, почему я больше не могу… Вы все время присылали мне письма, и у меня не было выбора. Я…
Она осеклась, потому что его рука легла ей на шею. Она и не слышала, как он подошел к ней сзади. Джулия закрыла глаза.
– Прошу вас, не прикасайтесь ко мне.
– Я не женюсь на Кэтрин. Она круто повернулась к нему:
– Что? Почему?
– Она не ждет ребенка. Я свободен, Джулия. – Его чувственный рот скривился. – Вы довольны?
Она молчала, не желая в этом признаваться. Довольна? Это слово совсем не отражало того, что она почувствовала, – у нее словно гора с плеч свалилась.
Рафаэль потянулся к ней, и она отступила.
– Это ничего не меняет. Я помолвлена с Саймоном, и я выйду за него замуж.
– Значит, вас так привлекает жизнь, которую он вам даст? – Рафаэль скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Джулию. – Саймон может предложить вам дни, месяцы и годы бесконечных чаепитий, котильонов, балов и музыкальных вечеров. Каждый сезон будет заполнен светской ложью, скучными сплетнями и длинными-длинными речами невыносимых зануд, которые будут вас обожать. И вы будете с милым видом говорить то, что им хочется услышать, поступать так, как им хочется, и вскоре это станет вашей жизнью.
