Барбара Картленд - Против течения
— Помилуйте, Доусон становится беспутным гулякой в свои преклонные годы, — насмешливо сказала Вивьен. — Или, может быть, ваша сестра удержит его от опрометчивых поступков?
— Боюсь, я мало знаю мистера Баркли, — ответила Энн, затем, повернувшись к Джону, словно исключая из разговора Вивьен, сказала: — Поскольку они уезжают, Майра решила, что будет лучше отправить близнецов сюда. Их поезд приходит в двенадцать.
Она с облегчением увидела, что Джон искренно рад.
— Чудесно, — сказал он. — Мы поедем их встречать. Согласна?
— Это было бы здорово, — ответила Энн.
Вивьен поднялась, намеренно привлекая внимание к себе.
— Ты станешь семейным человеком, Джон, не успеешь оглянуться, — сказала она и пошла к дверям.
— Надеюсь, что так и будет, — спокойно ответил Джон.
Что-то в его серьезной уверенности смутило Энн больше, чем грубость Вивьен. Дверь закрылась, и она осталась наедине с мужем.
— Я хочу сказать тебе еще что-то, Джон.
— Да?
— О моих платьях, — нервничая, начала она и почувствовала, что все мероприятия, которые они с Чарлзом наметили, выглядят смешными.
— Тебе, конечно, нужны деньги, — перебил ее Джон. — Я думал об этом и собирался обсудить с тобой.
— Речь идет не только о деньгах, — быстро сказала Энн, — но и о том, что Чарлз предложил выбрать для меня кое-что из одежды.
— Чарлз это умеет. — Энн показалось, что он сказал это с усмешкой.
И сразу волнение улеглось. Чарлз, по крайней мере, был добрым и чутким. А Джон не понимал, в какое унизительное положение поставлена женщина, одетая в поношенное тряпье, когда под одной крышей с ней живут такие создания, как Вивьен.
— Мне отчаянно нужно одеться. Я должна была понимать это и купить хотя бы несколько вещей, прежде чем приехала сюда.
Джон встал и подошел к окну. Он стоял, глядя вдаль некоторое время, как будто спорил о чем-то сам с собой, потом повернулся к Энн:
— Я должен извиниться пред тобой.
— За что?
Казалось, он не может подобрать слов.
— За то, что создал путаницу из многих вещей, — сказал он наконец. — Я понял теперь, что мы должны были провести наш медовый месяц где-то в другом месте. Мы должны были лучше узнать друг друга, а потом приехать в Галивер. Но… я не ожидал приема, который мы оба встретили здесь.
Было видно, насколько трудно ему выразить свое состояние, Энн сразу забыла о своем страхе перед ним.
— Не переживай, Джон, — сказала она. — Я, разумеется, понимаю, что твоя мать и мисс Линтон расстроены твоей женитьбой. Они думают, что я недостаточно хороша для тебя, и я… ну, я с ними согласна.
— Это неправда, и ты не должна так говорить, — сказал он так резко, что она с удивлением посмотрела на него. — Когда ты согласилась выйти за меня замуж, ты оказала мне величайшую честь, какую женщина может оказать мужчине. Если я в чем-то наколол дров, прошу тебя, отнеси это на счет моей тупости или, возможно, неопытности… и ни при каких обстоятельствах ни за что не обвиняй себя.
Энн не знала, что ответить, но через секунду застенчиво, потому что в глубине души она все еще боялась его, сказала:
— Я не хочу никого расстраивать или ввергать тебя в неприятности.
Джон взглянул на нее и улыбнулся:
— Ты удивительная женщина, знаешь ли.
Энн усмехнулась.
— Это второй комплимент за утро, — сказала она. — Если дело так пойдет и дальше, я задеру нос.
— И кто же тот счастливчик, кто сделал это первым?
— Чарлз, — ответила Энн. — Он сказал… — Она замолчала и почувствовала, что заливается краской. — О, он говорил много разной чепухи, но пообещал: если ему будет доверен выбор моей одежды, он превратит меня в достаточно респектабельную жену для тебя.
— Очень мило с его стороны, — сухо сказал Джон, но потом, как бы желая быть великодушным, добавил: — Он знаток всего, что касается одежды. Это единственное, что он делает хорошо, если берется.
— Он сказал, что никто не одобряет его. Но ко мне он был очень добр.
— А это, конечно, самое важное, — заметил Джон серьезно, без иронии. — Хорошо. Если тебе нужно мое согласие, ты его получила. Скажи ему, пусть купит все, что ему понравится, и счета пришлет ко мне. Думаю, сейчас самое время решить денежный вопрос. Я хотел бы, чтобы у тебя были собственные деньги. Я переведу часть акций на твое имя, и прибыль с них будет в твоем распоряжении, так что тебе не придется просить у меня деньги каждый раз, когда ты захочешь что-то купить.
— Ты очень добр, — сказала Энн. — Но пусть это будет не слишком много.
— Почему?
— Ты знаешь почему.
— Ты не хочешь быть мне обязанной.
— Нет, не то. Я не хочу брать слишком много, отдавая при этом так мало.
— Мы ведь уже говорили об этом, — сказал Джон. — Почему бы тебе не увеличить свою щедрость, вместо того чтобы обуздывать мою?
— Ты же знаешь, что я готова сделать все, что ты хочешь.
— Все?
— Ну конечно, — ответила Энн. — Чего ты хочешь?
Она смотрела на Джона широко открытыми глазами и внезапно замолчала.
Ей показалось, что он впервые приковал к себе ее взгляд, и за спокойной серьезностью, которая была большей частью его натуры, она вдруг увидела… мужчину. И не поняла того, что увидела. Ей казалось, будто какое-то пламя бушует в нем, такое неистовое, что в страхе у нее прервалось дыхание… Этот мужчина был ей незнаком. Он удерживал ее в плену… В глазах Джона была бездна желания, от которого она отпрянула. Сердце девушки билось все быстрее. Руки невольно сами сложились в беспомощном жесте — и власть силы, зачаровавшей ее, исчезла.
Опять перед ней стоял Джон, спокойный, серьезный, собранный, — мужчина, которого она едва ли знала, но который тем не менее был ее мужем.
10
Энн сбежала по лестнице в холл, держа в руках шляпу с широкими полями. Машина с шофером стояла у подъезда, но Джона не было видно. В этот момент он вышел из библиотеки и подошел к ней.
— Энн, — сказал он, — ты простишь меня, если я не поеду с тобой? Мне только что позвонил председатель городской комиссии по очень важному делу. Он приехал издалека, узнав, что я дома. Он старый человек, и мне крайне неприятно обижать его, и в то же время я не хочу разочаровывать тебя.
— Все в порядке, Джон, — ответила Энн. — Не волнуйся. Я все прекрасно понимаю.
— И ты меня простишь, правда же? — серьезно спросил Джон.
— Тут нечего прощать, — улыбнулась она.
— Я бы хотел, чтобы ты считала, что есть, — сказал он и, когда поймал ее удивленный взгляд, добавил: — Чтобы ты была всегда слегка разочарована, когда я не могу побыть с тобой.
