Айрис Джоансен - Золотой вихрь
– А если продлится? – спросила она неуверенно.
Неистовое безрассудство на какое-то мгновение прорвалось сквозь его обычную сдержанность.
– Тогда природа, возможно, возьмет верх над волей. Будем надеяться, что этого не случится. – Он повернул Селика и подобрал поводья Павды. – Сожмите Павду коленями и держите спину прямо. Я буду руководить вами, пока вы не привыкнете к новой посадке.
* * *
– Держитесь, черт возьми! – Селик тяжело скакал сзади, быстро нагоняя Павду. – Натяните поводья. Тесс!
Тон Галена стегал, как кнут, и ей надо бы послушаться шейха. Но, Святые небеса! Она не хотела останавливаться. В это утро небо над головой ласкало своей яркой голубизной, пригревало солнце и ветер задорно трепал ее волосы, наполняя воздухом легкие и обжигая щеки. Кровь неистово неслась по жилам, и аллюр Павды постепенно перешел в галоп, затем в карьер, ей казалось, что она летит по воздуху. И она заставила Павду бежать во весь опор.
Вскоре Селик настиг ее и помчался рядом. Гален ухватился за поводья.
– Нет! – запротестовала она. – Еще нет! Она услышала его низкий довольный смех, когда он заставил Павду остановиться.
– Еще две минуты, и ты бы оказалась на пол пути в Саид-Абаба. – Его улыбка погасла. – И ты не послушалась меня. Она радостно засмеялась.
– Павде хотелось бежать сегодня утром. – Она похлопала кобылу по шее. – А Селик слишком медлителен.
– Странно, что он все же сумел перехватить вас. – Губы Галена изогнулись в жесткой улыбке. – Никогда больше так не делай, Тесс. Впредь ты должна всегда меня слушаться. Особенно, когда мы выезжаем за городские стены.
– Но здесь не опасно. Мы катались по этой дороге каждый день всю последнюю неделю и ничего не случалось. – Тесс оглядела равнину с невысокими, покрытыми зеленью холмами. – Вы же видите, здесь никого на многие мили вокруг. Я говорю… – Она запнулась и показала на высокое круглое сооружение на втором холме: – Что это?
Он взглянул по направлению ее руки, и лицо его мгновенно помрачнело.
– Это сторожевая башня. Она построена еще моим дедом. Отсюда часовые могли наблюдать за передвижением караванов с золотом из рудников на холмах Заландана, и таким образом предотвращать возможные набеги разбойников. В последнее время она не используется.
–Почему? Здесь их больше нет? – Да нет, недругов и всяких нелюдей сколько угодно. Некоторые вещи почти не меняются. – Тогда почему же…
– Пора возвращаться. – Гален резко развернул Селика, что очень удивило ее. – Я и так потерял много времени сегодня.
Тем не менее он не считал сегодняшнее утро никчемным, пока она не увидела башню.
– Она выглядит… покинутой. Паулина мне однажды рассказывала сказку о ведьме, которая заточила свою горячо любимую дочь в башню, чтобы защитить ее от жестокого мира и не допустить, чтобы кто-нибудь похитил ее.
– Странно, что такая история могла привлечь внимание нашей любвеобильной Паулины. Тесс засмеялась.
– Так вот, дочь отрастила очень длинные косы, и с их помощью возлюбленный взбирался к ней. Каждую ночь он звал ее: “Рапанзел, спусти свои косы”. Тогда она протягивала ему их, он забирался по ним в башню и проводил с ней ночь. Это как раз тот сюжет, который мог заинтересовать Паулину.
– Чем все закончилось?
– Не знаю. Паулину интересовала лишь часть этой истории. – Она с любопытством оглянулась на башню. – Можно мы завтра заглянем в нее?
– Нет!
Резкость его тона ее удивила, и она; увидев выражение его лица, судорожно вздохнула И инстинктивно сжала поводья Павды.
– Держись подальше от этой башни. Тесс.
– Почему?
– Проклятие, разве мало того, что я так сказал? – яростно спросил он. – Ты что, собираешься оспаривать каждую мою просьбу? Держись подальше от башни.
– Не очень-то благоразумно с вашей стороны не отвечать почему, – сказала она обиженно. – Если там опасно, скажите мне…
– Опасно, – подтвердил он кратко.
– Разбойники?
– Нет.
– Башня разрушается?
– Не знаю. Я туда не заходил уже много лет.
– Тогда я не вижу причины…
– Тебе совсем не обязательно ее знать. – Его глаза сверкнули на окаменевшем вдруг лице. – Я сказал уже, что тебе нельзя там появляться.
– Но если там нет никого, то от кого…
– От меня. – Угроза вибрировала в тихом голосе Галена. – От меня, черт возьми!
Он сжал бока Селика и галопом промчался мимо Тесс к воротам Заландана.
– Я сегодня видела сторожевую башню на холме, Алекс. Очень мрачное место. – Тесс старалась говорить небрежно, глядя на шахматную доску. – Гален сказал, что ее построил его дед.
– В самом деле? – Алекс пошел ладьей. Тесс внимательно изучала доску.
– Почему ею никто больше не пользуется?
– А ты спрашивала об этом у него?
–Да.
– Если бы Гален хотел, чтобы ты знала, он бы сам сказал тебе.
– Вы оба просто невыносимы. – Она хмуро взглянула на него. – Почему вы от меня что-то скрываете?
– Ты не можешь знать всего, бесенок. – Алекс откинулся в кресле. – За последнюю неделю ты таскала меня по всему городу, поглощая виды и сведения обо всем, словно прожорливая маленькая девочка – конфеты.
– Меня интересует Заландан. – Она провела пальцем по белой королеве из слоновой кости. – Я не понимаю, зачем Галену необходима эта таинственность вокруг башни.
Алекс стал очень серьезен.
– Держись подальше от башни. Тесс. Тебе не понравится то, что ты найдешь там.
– Паутину и мышей.
– И воспоминания.
– Воспоминания? – Она взглянула ему в глаза. – Ты что-то знаешь об этом. Расскажи мне. Он покачал головой. Она еле слышно пробормотала проклятие.
– Прошлое не может причинить вред.
– Смотря какое оно. Такое, как у Галена – слишком горькое и безжалостно-жестокое, – может.
– Такие тяжелые воспоминания? Алекс медленно покачал головой.
– Оставь попытки, бесенок. – Он помолчал немного и добавил: – В Галене живут два человека, и между ними постоянно идет борьба. Даже сейчас. До тех пор, пока он держит свой ад и дьявола под замком в аду, он для тебя не опасен.
Она скривилась.
– Ты преувеличиваешь. Гален всегда держит под контролем свои эмоции. Алекс загадочно улыбнулся.
– А ты хочешь раздразнить тигра.
– Конечно, нет, я только любопытна.
– И нетерпелива, – мягко сказал Алекс. Она даже не подозревала очевидность сказанного кузеном. Святые небеса, она лишь надеялась, что Гален этого не заметит. За последнюю неделю Тесс так измучило отношение шейха к ней, намеренно заставляющего ее балансировать на грани дразнящей нежной влюбленности и тайной чувственности, что она ощущала свое полное бессилие и растерянность.
