Барбара Картленд - Нежность лунного света
Афина молчала, и он заговорил снова:
– Если ты представляла меня другим, то как же ошибался я! Я ожидал увидеть несимпатичную и холодную наследницу огромного состояния, а ты оказалась маленькой богиней, страстной и любящей, своим огнем воспламеняющей и меня!
От этих искренних страстных слов Афина слегка вздрогнула.
– Почему же ты мне ничего не сказала? – спросил Орион.
– Я собиралась. Я хотела признаться тебе во всем, когда мы завтракали вблизи водопада… но ты поцеловал меня и я… забыла обо всем на свете… все показалось… не важным!
Он подвинулся поближе к ней.
– Я отправился в Дельфы, потому что в последнюю минуту пришел в ужас при мысли, что даже ради моего любимого народа – действительно очень бедного – я не смогу жить с женщиной, которую не люблю.
Афина повернулась к нему и заглянула в глаза.
– Я поехала туда по той же самой причине. Когда я ехала в Грецию, то представляла принца таким, как ты, но меня привели в ужас придворные в королевском дворце в столице. Они заняты только скандалами, сплетнями и поиском наслаждений.
– Я не люблю столицу и почти никогда там не бываю.
– Ты не сердишься на меня за то, что я… не сказала тебе… кто я такая? Я собиралась сказать принцу, что не смогу стать его женой… и мысль о том… что Орион… ждет меня, придавала мне мужества.
– Я по-прежнему жду тебя, моя дорогая!
Афина посмотрела ему в глаза и сделала еле заметное движение, как будто хотела прижаться к нему.
– Наш брак… он имеет юридическую силу? Нам не придется снова заключать его? – спросила она.
– Он вполне законный. Думаю, мы оба вряд ли захотим повторить то, что уже навечно запечатлено в нашей памяти.
– Мне очень понравилось наше бракосочетание… в той маленькой церкви… и то, что на нашу свадьбу пришли люди… которые тебя так любят.
– Я узнал от леди Беатрис, что при крещении ты получила имя Афина Мейвил. Граф Теодорос – один из моих титулов.
– Значит, я твоя законная жена?!
– Тебе нужны еще какие-то доказательства?
Он потянулся к ней, чтобы обнять, но Афина жестом остановила его.
– Я хочу, чтобы ты знал: если бы ты оказался никому не известным бедняком, я бы все равно была счастлива с тобой… безумно счастлива… даже если бы ты вообще отказался прикасаться к моим деньгам.
– Ты думала, что я именно так поступлю?
Афина застенчиво отвернулась.
– Я была уверена, что ты очень гордый. Я боялась, что принц захочет как-нибудь отомстить тебе. В этом случае нам пришлось бы воспользоваться моими деньгами и покинуть Грецию! Но я ожидала… что ты почувствуешь себя оскорбленным… если будешь вынужден жить на средства жены.
– И ты стала бы готовить мне еду и вообще заботиться обо мне?
– Я попыталась бы стать такой хозяйкой, как мадам Аргерос, – ответила Афина.
Орион радостно рассмеялся.
– Моя дорогая! Разве кто-нибудь может сравниться с тобой?! Я говорил тебе, что ты божественно совершенна, но в тебе есть такое совершенство, о котором я даже не подозревал! Именно такой, должно быть, и была богиня Афина!
Он нежно прикоснулся к ее щеке:
– Ты обладаешь божественной красотой, умом и женственностью Афины! Как и она, ты могла бы выращивать оливковые рощи!
Он говорил полушутя, полусерьезно. Афина прижалась к нему.
– Мы будем… с тобой… вместе выращивать оливковые рощи? – прошептала она.
Орион обнял ее и, поцеловав в голову, ответил:
– Я бы многое хотел делать вместе с тобой. Я знаю, что ты, как богиня мудрости, направляла бы, вдохновляла мой народ и помогала ему. Ведь он так в тебе нуждается!
– А ты?
– Я не могу жить без тебя.
– Я люблю тебя, Орион! Я люблю тебя и боюсь, что… это сон, от которого мы должны пробудиться!
– Этот сон останется с нами до конца наших дней! Каждую секунду, которую я провожу с тобой, я все сильнее и сильнее влюбляюсь в тебя!
Он почувствовал, как от его слов по телу Афины пробежала дрожь, и еще крепче обнял ее.
Их обоих золотистым ореолом коснулся последний луч заходящего солнца.
Орион заглянул в сияющие глаза Афины.
– Ты устала, моя бесценная! Но если ты будешь так смотреть на меня, мне будет трудно отпустить тебя…
– Я хочу… хочу твоей любви! – прошептала Афина. – Я хочу убедиться, что я действительно твоя жена… и что мне больше не нужно бояться… потерять тебя!
– Этого никогда не случится! Ведь нас с тобой навеки соединил не только церковный обряд, но и божественная сила любви и Аполлона, и Афины! – Немного помолчав, он добавил: – Я всем сердцем верю, что именно они устроили нашу встречу. Мы давно были созданы и предназначены друг для друга. Сами боги привели нас с тобой в Дельфы.
– Я тоже так думаю. Я в этом уверена, как и ты.
– Неисповедимы пути судьбы, но за ними, как и за всем на свете, стоит какая-то закономерность. Не случайно мы встретились и полюбили друг друга. И это, несомненно, повлияет на всю нашу жизнь и на жизнь всех тех, с кем мы когда-либо были знакомы.
– Ты думаешь, мы… мы с тобой сможем сделать что-то для Греции? – спросила Афина.
– Ничто не происходит в жизни случайно, ничто не делается напрасно. Боги определяют наши судьбы.
– Быть рядом с тобой, – прошептала Афина, – вместе с тобой творить добро, – больше ничего я не стала бы просить у судьбы!
Орион был искренне тронут ее торжественным тоном. Чтобы скрыть блеснувшие в его глазах слезы, он повернулся к морю и далеким горам, окутанным сумеречной дымкой.
– Когда-то моя страна подарила миру великую силу мысли, – тихо сказал он. – В моих родных краях человеческий ум работает стремительно, а сердца возвышенны. Сегодня главная цель греков – возродить ту совершенную красоту и ясность мысли, которую мы когда-то принесли в мир.
Лицо Ориона, казалось, светилось, а голос слегка дрожал.
– Когда-то греки во всем видели божественное начало, которое для них трансформировалось в красоту!
Афине вспомнились Дельфы и Парфенон, и она мысленно согласилась с мужем. Между тем тот продолжал:
– Божественная красота должна снова вернуться на нашу землю. Это тот идеал, моя дорогая, к которому мы должны устремить все наши помыслы!
– Я буду стремиться к этому… если ты мне поможешь! – воскликнула Афина.
– Мы будем вместе способствовать этому! Мы попытаемся отыскать божественный огонь и вернуть его тем, кто в нем так нуждается!
Небо из темно-серого между тем стало угольно-черным, и полная тайны ночь окутала их.
Однако Афине казалось, будто некий таинственный свет не исчез. Он исходил из их сердец и обладал тем торжественным величием, что некогда отличало Древнюю Элладу.
Она прижалась к Ориону, как будто в поисках защиты, немного испуганная величием его ви́дения жизни, тем, чего он ждал от нее.
