Эмилия Остен - Приметы любви
— Но там же нет дождя! — воскликнула Лиззи, всплеснув руками. Она знала сестру — уж если та заупрямилась, переубедить ее было невозможно. — Ладно, — вдруг разозлившись, решилась Элизабет. — Я поеду одна. Только сделан одолжение, придумай сама объяснение для Ребекки и Элис, почему ты осталась дома.
И, хлопнув дверью, она вылетела из комнаты сестры, устремившись к себе одеваться, — опаздывать Элизабет хотелось столь же мало, как и вовсе отменять прогулку.
Патриция недоуменно покачала головой. Всегда тихая, спокойная и рассудительная старшая сестра, похоже, совершенно потеряла го лову.
— Добром все это не кончится, — пробурчала Пэт и стала соображать, прикинуться ей простуженной или изобразить приступ мигрени.
Как бы там ни было, выдавать тайну сестры теткам Эндрюс Патриция не собиралась.
Почти бегом покинув домик, Элизабет, одетая в нарядное зеленое пальто и шляпку в тон, спешила к условленному месту. В руках девушка теребила небольшую сумку, нервно оглядывалась на окна, где Лиззи чудилась укоризненная фигура сестры, и прижимала ношу к груди. Впрочем, как только Элизабет завернула за угол и увидела Эдвина, прохаживающегося возле открытого экипажа, запряженного парой гнедых лошадей, все мысли о Пэт вылетели у нее из головы.
Молодой человек с улыбкой поспешил навстречу Лиззи.
— Доброе утро, мисс Беккет! А где же ваша сестра? — поинтересовался он, подсаживая Лиззи в коляску и на едва уловимое мгновение прижимая девушку к себе.
Та вспыхнула и под напором незнакомых доселе чувств с трудом сообразила, о чем ее спрашивают.
— Она… Пэт решила, что может пойти дождь, и предпочла остаться дома, — пролепетала Лизан, расправляя складки платья и пальто и уставившись в пол экипажа в страхе поднять глаза на Эдвина.
Но юноша, словно не заметив замешательства спутницы, лихо, явно красуясь, вскочил на козлы и послал лошадь вперед.
— Что ж, она сама лишила себя удовольствия прогулки. А дождя не будет, я вам обещаю, мисс Беккет, — он обернулся с сияющей улыбкой и подмигнул Лиззи.
«Я хочу, чтобы Эдвин меня поцеловал», — отчетливо поняла девушка в этот момент и даже почти не испугалась собственного желания.
Как ни странно, дождь действительно так и не пошел. К полудню небо очистилось, засияло уже почти не греющее солнце, и Лиззи думала:
«Неужели даже природа подчиняется его обаянию и слушается его слова?»
Эдвин охотно развлекал спутницу рассказами о поверьях здешних мест, а также старинными кельтскими легендами — сегодня он был особенно весел и красноречив. Но по-прежнему избегал обсуждать что-либо, так или иначе касающееся его самого, незаметно сворачивая разговор на другую тему.
— Ну что, отправляемся на ланч? — спросил он у Лиззи, снимая девушку с очередного выступа скалы на берегу.
Движимая почти детским любопытством, Элизабет облазила все показанные Эдвином уголки, к тому же мисс Беккет ужасно приятна была его помощь — молодой человек неизменно подавал спутнице руку, когда она забиралась на очередной камень или поваленное дерево. Впрочем, как бы случайных объятий или прочих вольностей он себе больше не позволял — к тайному разочарованию Лиззи.
— Конечно, поехали, — радостно согласилась она, уже весьма проголодавшаяся.
Усаживаясь в коляску, девушка теперь по собственной воле ненадолго задержала руку юноши в своей руке. Жар, проникающий даже сквозь перчатки, сказал им обоим больше, чем они решились бы выразить словами.
Эдвин молча забрался на козлы, подтянул поводья и направил экипаж в сторону охотничьего домика. На то, чтобы снять его на сегодняшний день и накормить там своих предполагаемых гостий, молодой Лоуэлл потратил непозволительно большую сумму. Однако уже сейчас он был счастлив от проведенного вдвоем с Лиззи времени и ничуть не жалел об отсутствии ее сестры.
Вскоре юноша остановил экипаж у маленького домика. Особнячок принадлежал полуразорившейся семье баронета из Лестершира, которая жила здесь в свои редкие визиты на побережье, а прочее время охотно сдавала его курортникам. Сейчас же, по окончании сезона, в домике не было даже слуг.
Проводив гостью внутрь и поспешив разжечь камин, ибо день оказался хотя и солнечным, но довольно холодным, Эдвин принес из коляски корзину с нехитрыми закусками и вином. Лиззи, успевшая скинуть пальто и шляпку, устроилась у очага и разглядывала узоры на ковре, теребя в руках какую-то вещицу, завернутую и тряпку. Впрочем, при виде Эдвина девушка тут же вскочила и помогла ему накрыть столику камина. Подняв бокал сначала за здоровье Элизабет и Патриции, молодой человек решился наконец заговорить с Лиззи о том, что его уже давно сильно волновало:
— Дорогая мисс Беккет… Думаю, для вас не секрет те чувства, которые я к вам испытанию… — он сделал паузу. Покрасневшая от жара камина ли или от нахлынувших эмоций, Лиззи молча ждала продолжения. — Я был бы счастлив разделить с вами, окажись на то ваша воля, всю свою жизнь, но…
Он запнулся.
— Но что? — перепуганная Лиззи вздрогнула и наконец подняла глаза на юношу.
— Мне совсем нечего предложить вам, — сглотнув и опустив взгляд в пол, с трудом выговорил Эдвин. — Моя семья практически разорена, а матушка успешно растрачивает остатки со стояния. Да вы и сами видели, — с горечью махнул он рукой. — Лондонский дом пуст и почти разваливается. А рента в сорок фунтов в год — совсем не то, что я хотел бы предложить такой чудесной и, безусловно, заслуживающей лучшей участи девушке, как вы.
— Господи, и только-то? — вырвалось у Лиззи, уже успевшей вообразить себе кошмары из готических романов. — Мистер Лоуэлл… Эдвин, могу я называть вас так, правда? Я вовсе не стремлюсь выйти замуж за богача, «сделав хорошую партию», — передразнила она Ребеккин тон. — К тому же у нас с сестрой почти ничего нет и приданое, и вряд ли мы можем рассчитывать. С отцовской пенсией на двоих… Ну и еще вот этим.
Вскочив, Лиззи бросилась к отложенной было ею вещице, развернула тряпку — и глазам изумленного Эдвина предстал изумительной красоты длинный кинжал с огромным caпфиром в рукояти.
— Этот каргас, привезенный из Агры, — единственная память об отце и единственное наше достояние. Я специально взяла его сегодня, чтобы показать вам — человеку, которому доверяю. Это — приданое… И если одна из нас выйдет замуж до моего совершеннолетия, то сможет забрать вторую к себе из-под опеки теток Эндрюс. — Лиззи говорила взволнованно и сбивчиво, пока Эдвин зачарованно разглядывал тонкую ювелирную работу на рукояти и ножнах каргаса. — Они не так уж плохи, я рассказывала вам… но понимаете, это чувство — чувство, что тебя просто терпят, что ты — бедная родственница в чужом доме, регулярно слушать пусть добродушные, но попреки куском хлеба… так унизительно!
