Айрис Джоансен - Мой возлюбленный негодяй
Примерно то же самое ей про себя рассказывал и сам Джордан.
— И какое отношение имеют бриллианты…
— Джордану в собственность достались и алмазные копи в Африке. Одно время у него была привычка носить при себе мешочек с бриллиантами для этих жутких женщин, с которыми он резвился.
Марианна вспомнила, как Джордан спрашивал ее, не хочется ли ей получить бриллианты. «Женщинам обычно нравится то, что сверкает».
Она и в тот момент почувствовала, что он говорит на основании собственного опыта, но почему-то это открытие больно ранило ее.
— Он преподносил им бриллианты?
На лице Дороти впервые промелькнула неуверенность:
— Не… не думаю. Почему-то, когда упоминались бриллианты, все страшно хохотали. — Марианне показалось, что Дороти слегка смутилась. — Во всяком случае, за Джорданом надолго укрепилась слава блестящего и очаровательного развратника.
— И так было до тех пор, пока не появился Грегор?
— О, и потом еще несколько лет. Джордана приручить оказалось не так-то легко. Грегор старался изо всех сил, но главным виновником перемены, происшедшей в характере Джордана, стал — кто бы ты думала? — Наполеон. — Заметив удивление Марианны, она пояснила: — Джордан за что-то страшно невзлюбил этого маленького корсиканца и со свойственным ему пылом окунулся в политические интриги. — Дороти предупреждающе подняла руку: — Подробностей я не знаю. Да меня это и не интересует. Слишком много несправедливостей творится вокруг домашнего очага, чтобы я искала причин для беспокойства на другой стороне пролива. Однако мы сейчас должны благодарить Бога, что дела задерживают Джордана вдали от дома. Он ведь нечасто бывает в Камбароне.
—Да.
— Вот видишь, все складывается как нельзя лучше. Так улыбнись, девочка. Ты слишком серьезная. Серьезность годится только в самых важных вещах. Бог свидетель, их и без того слишком много, так что печали в жизни хватает. — Она собралась уходить. — Теперь я пойду распакую вещи и отправлю кучера обратно в Дорчестер. Какую комнату тебе отвели?
— Синюю.
— Господи, это совершенно не годится! Она еще сойдет для райских птичек Джордана, которые все равно не замечают, день стоит на улице или ночь, но ты там задохнешься. Неудивительно, что ты так цепляешься за эту башню. Я распоряжусь, чтобы тебе поменяли комнату. Что-нибудь посветлее и более открытое? — Увидев по лицу Марианны, что она совершенно озадачена, Дороти изумилась: — Если та комната тебе не понравилась, почему же ты ее не поменяла?
— Я думала, тут все спальни такие. Комната Алекса не многим лучше.
— Ему это неприятно?
— Он ее даже не замечает. Для него это только место, где можно спать и играть в дождливые дни. Почти все время он проводит в конюшне.
— Но ты, похоже, замечаешь все. — Дороти в задумчивости помолчала, а потом негромко сказала: — Послушай, Марианна, ты попала в новый, непривычный мир, а это всегда поначалу немного пугает. Грегор говорит, что у тебя есть мужество, но одного мужества недостаточно. По-моему, если бы ты могла отнестись к Камбарону так, словно это твой витраж, который ты можешь переделать по своему вкусу, ты была бы счастливее.
— Переделать? — удивленно переспросила Марианна.
— А ты что думала, что Камбарон все последние шестьсот лет не менялся? Я думаю, если только ты не станешь ломать стены, Джордан возражать не станет. А может, даже и в этом случае. Он никакой любви к своему замку не питает. — И с озорной улыбкой она добавила: — К тому же большую часть времени его здесь не будет, так что обо всех переменах он узнает только из сообщений управляющего.
Марианну вдруг охватило пьянящее веселье. Она поняла, что так плохо чувствовала себя в Камбароне не из-за самого замка, а из-за того, что не имела возможности менять и приспосабливать его к себе. Это была тюрьма, а теперь Дороти вдруг распахнула перед ней двери на волю.
Но она все еще боялась поверить в свою удачу.
— Вы серьезно думаете, что он позволит мне тут все переделать?
— Джордан просил меня позаботиться о том, чтобы ты была довольна. Если это поможет, он не станет возражать.
О да! Камбарон может стать гигантским витражом, который она создаст, чтобы служить солнцу. Робкая, неуверенная радость, только что зародившаяся в ее сердце, с каждой секундой все росла.
— И мы приятно проведем время, тратя деньги Джордана. Пусть они лучше достанутся нам, чем одной из его потаскушек.
С этими словами Дороти открыла дверь, чтобы уйти.
— Подождите! Почему вы приехали, когда он за вами послал? — с любопытством спросила Марианна. — Ясно, что вы его не одобряете.
— Я люблю этого плута, хотя его выходки частенько ставят меня в тупик. Мы одногодки, и детьми часто виделись. Несмотря на все наши ссоры, я по нему скучаю. — Она поморщилась. — Кроме того, в Дорчестере чудовищно скучно, а рядом с Джорданом скучать не приходится.
— И это все?
Немного поколебавшись, Дороти пожала плечами:
— Нет. Я у него в долгу. Когда-то он оказал мне огромную услугу. — Она резко переменила тему разговора: — Можешь поработать здесь еще четыре часа, а потом тебе надо будет пойти со мной осмотреть спальни и выбрать ту, которая тебе понравится. Это надо сделать, пока не стемнело.
И тихо, но решительно она закрыла за собой дверь мастерской.
Впервые с той минуты, когда в полумраке разрушенной церкви Марианна увидела незнакомца в черном плаще, в ее сердце загорелась искра надежды. До сих пор она словно шла по зыбучим пескам, не зная, куда ступить, где найти опору. Все было неясно и непрочно: и ее положение то ли пленницы, то ли гостьи, и ее будущее, и главное — ее собственные чувства.
Но неожиданное предложение Дороти все изменило — она вновь ощутила себя хозяйкой своей судьбы.
* * *Он едет!
Марианна увидела, как по дороге несется пара гнедых. Кони летели словно ветер. Джордан умело управлял фаэтоном. Господи милосердный, она не думала, что он будет мчаться с такой убийственной скоростью. Если она его не остановит, он пронесется мимо нее, оставив дышать пылью.
Глубоко вздохнув, она шагнула из придорожных кустов прямо на дорогу.
Гнедые взвились на дыбы!
Фаэтон опасно накренился, когда Джордан вскочил на ноги, пытаясь удержать лошадей.
Остановившись как вкопанная, Марианна с изумлением взирала на происходящее.
Справившись наконец с лошадьми, Джордан вполголоса чертыхнулся.
— Господи, что это на тебя нашло? Ты хотела всех нас убить?
Она обиженно выпрямилась:
— Откуда мне было знать, что они будут так глупо себя вести? Моя лошадь не такая пугливая.
— Эти лошади выбираются за горячий нрав и быстрый бег, а не за послушание. — Он возмущенно посмотрел на нее. — Нельзя вот так выпрыгивать перед парой и думать, что они будут вести себя, как крестьянские лошадки с плугом!
