Адель Эшуорт - Моя дорогая Кэролайн
Все присутствующие словно очнулись и разом загалдели.
Шарлотта знала, что надо делать. Она видела, как ее брат смотрит на свою жену с другого конца стола, и сумела прочитать этот взгляд. Сердце Шарлотты щемило от сочувствия и понимания.
Для наблюдательной Шарлотты не составило труда понять, что их отношения зашли в тупик. Шарлотта любила брата и чувствовала себя обязанной подтолкнуть упрямца, заставить его перейти к решительным действиям. А для этого годились любые средства.
Гости разъехались. Карл отправился отдыхать, предоставив жене возможность поговорить с братом наедине. Ей понадобилось несколько минут, чтобы его найти. Он стоял у стеклянных дверей и, положив руки на перила, смотрел на ясное звездное небо. Сад был подернут ноябрьским морозцем.
Запахнув шаль, Шарлотта вышла на террасу и тихо встала рядом с братом. Он медленно вздохнул, но не проронил ни слова и даже не сдвинулся с места.
— Вечер был интересным, Брент.
— Мэм, — кратко отозвался он.
Она повернулась и посмотрела на его застывшую фигуру.
— Я уверена, что ты не забыл мое имя.
Он промолчал, продолжая смотреть на звезды. Наконец ее терпение лопнуло, и она сказала:
— Кэролайн — чудесная женщина. Ты правильно сделал, что похвалил ее способности.
Он шумно выдохнул, опустив глаза на темнеющий сад.
— Ее родные должны понять, что я женился на умной элегантной даме, а не на старой деве, которая умеет лишь выращивать цветы.
Шарлотта тоже взглянула на сад.
— Кэролайн проделала огромную работу. Здесь так красиво! — Она посмотрела на свои голубые атласные туфельки. — Я думаю, у нее больше талантов, чем было у нашей мамы…
— Конечно, — резко перебил он, — это совершенно очевидно.
Она повернулась к нему и смягчила тон:
— Ты очень дорожишь своей женой, не так ли?
Брент ничего не ответил. Шарлотте захотелось чем-нибудь стукнуть своего упрямого братца. Она пошла в наступление:
— Ты хоть знаешь, куда она ходит по утрам?
Этот вопрос его явно смутил. Впервые с тех пор, как Шарлотта приехала в Мирамонт, брат удостоил ее прямым взглядом. Она молча ждала ответа.
Он выпрямился.
— По утрам Кэролайн занимается с Розалин и ухаживает за садом.
— Ну что ж, — небрежно бросила она, опять посмотрев на свои туфли, — может быть, она делала это до нашего приезда, но в последнее время она каждый день тайком уходит из дома после завтрака, а появляется, когда ленч давно закончен.
Она осторожно подняла глаза и заметила, как посуровело его лицо.
— На что ты намекаешь? — грозно спросил он.
— Ни на что. Я просто думала, ты знаешь, где она проводит эти шесть-семь часов.
Он медленно отвернулся, сжав перила обеими руками, и опять уставился в темноту.
— Если тебе что-то известно, выкладывай. Хватит ходить вокруг да около.
Она передернула плечами.
— Мне ничего не известно.
Это была ложь. Шарлотта знала, что Кэролайн нашла заброшенную теплицу, но почему-то не хочет никому говорить об этом своем открытии.
Она положила руку в перчатке на его рукав. Он вздрогнул, но не отпрянул, и это вселило в Шарлотту надежду.
— Я думаю, она еще не спит, Брент. Пойди и спроси ее, куда она ходит по утрам.
Шарлотта убрала руку и, вглядевшись в его профиль, поняла, что он не собирается отвечать. Она подхватила юбки и вернулась в дом.
Глава 17
Гвендолин ушла, оставив Кэролайн одну. Она сидела за туалетным столиком в лиловом шелковом халате и задумчиво расчесывала волосы.
Вечер открыл ей глаза на многое. Только сейчас Кэролайн поняла, что ее сестры Джейн и Шарлотта не очень-то счастливы. Их мужья, будучи благовоспитанными джентльменами, смотрят на них с унизительной снисходительностью. Они просто не умеют вести себя по-другому.
Но позиция отца удивила ее больше всего. Он совершенно спокойно воспринял известие о том, что она заведует финансами в Мирамонте, и ничего не сказал по этому поводу. Такая реакция была не в его характере.
Наконец Кэролайн поняла, как ей повезло с мужем. Брент относился к жене как к равной, понимал ее устремления и в то же время заставлял дрожать ее от желания всякий раз, когда она ловила на себе его взгляд или чувствовала его прикосновение.
Положив расческу на туалетный столик, Кэролайн медленно встала и подошла к кровати, где лежала ее ночная рубашка. Нагнувшись, чтобы развязать пояс, она услышала, как Брент открывает дверь. Он вошел запросто, без стука.
Она хотела было укорить мужа, но что-то ее остановило.
— Как же я был глуп, Кэролайн, — тихо сказал он,
остановившись у двери.
Он успел снять жилет, расстегнуть рубашку и закатать манжеты. Кэролайн смотрела на него, и с каждой секундой ее волнение росло.
— Что случилось? — спросила она. — О чем ты говоришь?
Скривив губы в усмешке и сузив глаза, Брент начал медленно подступать к жене.
— Я только что побеседовал с Шарлоттой.
— Вы разговаривали? — поразилась Кэролайн.
Он вплотную подошел к ней, и она наверняка отступила бы назад, если бы не его странное заявление. Он покачал головой.
— Я не хотел этого разговора, но теперь мне многое стало понятно, милая.
Он взял ее за подбородок, заставив посмотреть в его ледяные, наполненные гневом глаза, и понизил голос до шепота:
— Она оскорбила нас обоих, спросив у меня, куда ты ходишь по утрам, и я не смог ей ответить — просто потому, что я этого не знаю.
— Брент…
— Но я прекрасно тебя понимаю, Кэролайн. Ты не хочешь заниматься любовью с человеком, за которого вышла замуж, и тебе приходится искать этого на стороне.
Кэролайн онемела.
Брент резко опустил руку и закрыл глаза.
— Кто твой любовник? — размеренно спросил он, подперев руками бока. Потрясение в душе Кэролайн сменилось негодованием.
— У меня нет любовника! — почти выкрикнула она.
— Не ври, Кэролайн. Я знаю, у тебя и раньше были мужчины. Ты сама сказала, что не может быть и речи о твоем целомудрии. — Он открыл глаза и взглянул на нее с уничтожающей улыбкой. — Как сказала Шарлотта, все знают, что ты каждый день уходишь из дома на несколько часов, и я хочу знать, с кем ты развлекаешься. Ты познакомилась с ним здесь, в Мирамонте, или это продолжение давнего романа?
Она стояла ни жива ни мертва. Щеки ее пылали, сердце бешено колотилось. Интересно, с чего вдруг ему в голову пришла такая нелепость? Ах да, Шарлотта видела, как она уходила из дома, и сообщила об этом Бренту. Похоже, ничего не остается, как сказать правду. Неужели он способен отнять у нее единственную радость?
Она неуверенно начала:
— Да, по утрам я ухожу из дома, но ты не понимаешь… Он презрительно покачал головой.
