Джиллиан Хантер - Скандал в высшем свете
Так шокирует ли его ее секрет?
Может быть, и так – особенно в том случае, если сцена с сестрой Хлоей стала отражением твердой жизненной позиции. Судя по всему, либеральные стандарты безответственного поведения в семействе Боскаслов распространялись исключительно на мужчин.
И все же, чем бы ни закончилась вся эта запутанная и не слишком приятная история, сейчас маркиз Седжкрофт заставил мисс Уэлшем почувствовать себя интересной и привлекательной, а ведь до сих пор еще никто, кроме любимых собак, не ценил Джейн ради нее самой.
Проблема лишь в том, что Грейсон не знает, кем на самом деле является мисс Уэлшем. Не знает о ее невероятном поступке. Что бы сказал этот человек, если бы правда внезапно открылась?
День, проведенный с Джейн, оказался на редкость приятным, и Грейсон старался не думать о том неизбежном выяснении отношений с Хлоей, которое предстояло вечером. Из всего обширного семейства именно младшая сестра доставляла больше всех забот и тревог, и именно с ней приходилось постоянно ссориться. Причина, возможно, заключалась в родстве характеров.
И брат, и сестра отличались решительностью, самостоятельностью, дерзостью. Они не боялись рисковать и часто оказывались в заведомо опасных ситуациях.
Обоих как магнитом притягивали неприятности. Оба предпочитали полагаться лишь на собственные силы и не думать о последствиях.
Маркиз остановился у двери в комнату сестры, собираясь с духом перед предстоящей схваткой. В минуты, подобные этой, он очень жалел, что рядом нет твердой словно сталь старшей сестры Эммы. Ее присутствие оказалось бы очень кстати. Не помешал бы и Хит: мягкая настойчивость проницательного и безупречно вежливого джентльмена, судя по всему, имела свойство обезоруживать женщин. Помогла бы Джейн – даже в том случае, если бы потом в пух и прах раскритиковала поведение друга и покровителя. Грейсон не мог не сознавать, что в делах личного характера проявлял такт рвущегося в бой барана. Но ведь в жизни порою случаются ситуации, когда просто необходимы выдержка и твердость. Тем более что глава семьи – именно он, нравится ему это или нет. И все остальные должны подчиняться воле маркиза.
Так почему же Хлоя на каждом шагу перечит и старается поступить по-своему? Что делать с этой своенравной, безоговорочно убежденной в собственной правоте девчонкой?
Седжкрофт открыл дверь. Он и понятия не имел, с чего начать разговор.
Сестра сидела за письменным столом. Блестящие черные волосы рассыпались по плечам, закрывая спину, словно крыло большой птицы. Услышав за спиной шаги брата, она заметно напряглась, но не обернулась.
– Вот и явился мой тюремщик, – спокойно произнесла она. – Пожалуйста, оставьте хлеб и воду возле двери.
– Хлоя!
– Грейсон?
Седжкрофт начал было говорить, но, заметив на столе карандашный портрет Брэндона, тут же замолчал. Брэндон был младшим в семье и любимцем Хлои, а кроме того, ее верным товарищем и соучастником детских проказ. Смерть брата, а затем и смерть отца опустошили душу девушки как раз в то время, когда ей следовало готовиться к вступлению в брак.
И снова Седжкрофт принялся винить себя за то, что не сумел оказаться рядом с сестрой и отцом в ту тяжкую минуту, когда пришло известие о гибели Брэндона. Ройден Боскасл несколько месяцев умолял старшего сына вернуться в семейное поместье хотя бы на неделю – чтобы поохотиться и повидаться с близкими. Грейсон, однако, находил отговорку за отговоркой, обещая приехать позже. Он не понимал, что время текло неумолимо и встреча могла так и не состояться.
Неужели Ройден Боскасл предчувствовал собственную смерть? Седжкрофт постоянно спрашивал себя, продлился ли бы век отца, окажись он рядом в трагическую минуту. Удалось ли бы смягчить удар? Когда пришло страшное письмо, Хлоя с отцом жили в поместье одни; старик умер на руках беспомощной и испуганной дочери. Неожиданный удар и горе изменили характер девушки.
– И как же ты объяснишь свое сегодняшнее поведение? – спокойно поинтересовался Седжкрофт.
– Не собираюсь ничего объяснять. Маркиз присел на кресло.
– Хлоя, повернись и давай поговорим. Мы просто должны обсудить все, что произошло.
Девушка немного помедлила, но потом все-таки повернулась, взглянув на брата. В голубых глазах застыли холод и… боль. Боль эта отдалась в сердце маркиза, и он тяжело вздохнул.
– Чего же ты от меня ожидала? – наконец почти с отчаянием спросил брат. – Ведь этот человек всего-навсего военный!
Девушка нервно постучала ручкой по столу.
– Так, значит, если бы я целовала герцога, ты одобрил бы мое поведение?
– Разумеется, нет, – решительно ответил Седжкрофт. – Но во всяком случае, любой аристократ – человек нашего сословия, и, значит, можно было бы говорить о свадьбе. А этого молодца я даже ни разу не видел.
Хлоя прикусила губу.
– Ради чего ты притащил Джейн? Чтобы она оказалась свидетельницей моего позора?
– На самом деле Джейн защищала тебя.
– Было бы замечательно, если бы кто-нибудь смог защитить от твоего внимания ее, – резко парировала Хлоя, обдавая брата огнем таких же, как у него, яростных глаз.
Маркиз лишь вздохнул, решив оставить вызов без ответа.
– Хлоя, ты же не будешь утверждать, что действительно любишь этого человека.
– А почему, собственно говоря, я не могу его любить?
Седжкрофт печально покачал головой:
– Мне не нравится та позиция, которую ты заняла в последнее время. Не могу одобрить и работу в приюте для брошенных детей и в женском исправительном доме – со всеми этими падшими женщинами и шлюхами.
– Но ведь никто не думает о них, никому они не нужны, Грейсон! – с болью и состраданием воскликнула Хлоя. – У них нет даже родителей, которые могли бы помочь и пожалеть.
Нет родителей. Так, значит, ощущение потери оказалось таким острым и всепроникающим, что рядом с этими обездоленными созданиями сестра чувствовала себя уютнее, чем в собственной семье.
– Я люблю тебя, Хлоя, и тревожусь, – неуверенно, растерянно признался Грейсон. – Мы все тебя очень любим.
– В таком случае разреши жить так, как я считаю нужным.
– Только в том случае, если смогу одобрить твой выбор. – Маркиз поднялся и, засунув руки в карманы, принялся мерить шагами комнату за спиной сестры. – Может быть, стоит как можно скорее найти тебе достойного мужа? Такого, которого выбрал бы сам отец.
Голубые глаза затуманились облаком печали, но девушка тут же совладала с чувствами.
– Папа непременно разрешил бы мне самой выбрать спутника жизни.
– Мы оба прекрасно понимаем, что это не так, – быстро возразил маркиз. – Отец был тираном, Хлоя, и, несмотря на любовь, мы должны это признать. А временами старик оказывался поистине невыносимым.
