Бертрис Смолл - Дикарка Жасмин
— Госпожа, где ты была? — навстречу ей поспешил Адали и повел в ванную.
— Мне хотелось взглянуть на принца, Адали. Разве мое любопытство неестественно? Через час мы будем мужем и женой. Тети и сестра Арам-Бану еще не прибыли? Они должны открыть церемонию хенна-банди, прежде чем начнется свадьба. Традиции надо соблюдать, но как я ненавижу эту краску! Не вздумай сегодня раскрасить мне руки и ноги, или, клянусь, я выдерну остатки твоих волос.
Евнух рассмеялся:
— Не беспокойся, принцесса. Твое отношение к хенне хорошо известно. Во дворце нет ни капли, кроме того кувшина, что прислал принц. Он пригодится, чтобы раскрасить его руки. Теперь иди в ванную. Вскоре прибудут гости.
— Никого не звали, кроме семьи и нескольких наиболее достойных военачальников отца, — ответила она евнуху. — Это самая скоропалительная свадьба, Адали.
Прежде чем он успел ответить, дверь отворилась и в сопровождении другой госпожи вошла Ругайя Бегум.
— Я привела госпожу Юлиану, дочка. Перед ванной она осмотрит тебя, чтобы свидетельствовать о твоем здоровье семье жениха.
Госпожа Юлиана вежливо поклонилась и улыбнулась Ясаман. Это была полная женщина среднего роста с великолепной белой кожей, темными волосами и черными глазами. Армянка по национальности, она исповедовала христианскую веру и была замужем за Филиппом Бурбоном, членом королевского дома Наварры, архитектором, построившим в прошлом году в Агре первый в Индии христианский храм. Сама госпожа Юлиана служила врачом и отвечала за здоровье и благоденствие гарема Акбара.
— Я вполне здорова, — запротестовала раздраженная Ясаман. Об этом ее никто не предупреждал.
— Я тоже склонна так думать, принцесса, — ответила госпожа Юлиана, подмечая блестящие глаза и свежую кожу девушки. — Но я обещала вашему отцу осмотреть вас, и я должна это сделать. Покажите-ка мне ваши руки, дитя мое. — Она взяла руки Ясаман и стала их внимательно разглядывать. — Как только представится возможным, сотрите Мехди. Праздничная краска въедается в кожу, а я считаю ее вредной.
— Я не буду пачкать кожу хенной. Никогда этого не делала. Терпеть этого не могу.
— Хорошо, — ответила врач. — Теперь откройте рот. Ясаман повиновалась.
— Зубы крепкие, — комментировала госпожа Юлиана, — на них нет ни пятнышка бетеля, дыхание свежее. Со здоровьем, кажется, все в порядке. Но надо осмотреть то, чего снаружи не видно, а? Ложитесь на кровать, дитя мое. Юзеф-хан и его сын захотят, чтобы я поклялась в вашей невинности, и мне придется это сделать. Но сначала присядьте, я хочу убедиться, нет ли у вас мастита. — Она стала осторожно ощупывать девичью грудь.
Ясаман вспыхнула, но ничего не сказала. Ей до безумия был неприятен этот осмотр, но она понимала, что следует подчиниться.
Внесли тазик с водой. Врач вымыла руки и сказала.
— Ложитесь на спину, дитя мое, и раздвиньте ноги. Не пугайтесь: чтобы подтвердить вашу невинность, я должна ввести палец во влагалище. — Что вы сказали? — нервно переспросила Ясаман, чувствуя от всего происходящего неловкость.
— Прежде чем девушка становится женщиной, ее влагалище от полного проникновения предохраняет тонкая пленка кожи. Женщиной ее делает член мужа, разрывая этот щит и лишая невинности навсегда. И только тогда его семя попадает в скрытый сад жены и пускает корни. — Врач склонилась, слегка втянула носом воздух и начала пальцем исследовать Ясаман. Другой рукой она ощупывала девушке низ живота. Наконец взглянула на Ругайю Бегум и кивнула.
— Ее никто не касался. Девушка доставит мужу большое наслаждение.
Юлиана Бурбон поднялась, снова вымыла руки в тазике, который поднесла ей Рохана, и вытерла полотенцем, поданным Торамалли.
— А теперь идите в ванную, принцесса. У вас великолепное здоровье, и я сообщу об этом вашему отцу и жениху. Ясаман с трудом поднялась на ноги.
— Оставайтесь на свадьбу гостьей, госпожа Юлиана, — вежливо попросила она.
— Это для меня большая честь, принцесса, — так же вежливо ответила врач и поклонилась Ясаман. Затем в сопровождении Ругайи Бегум вышла.
Девушка искупалась в бассейне, вода в котором была ароматизирована жасминовым маслом. В доме отца было собственное парфюмерное дело Кхушба-хана, где для королевской семьи готовили всяческие масла, духи, благовония.
Когда она вышла из бассейна, ее натерли жасминовым маслом, а в волосы вплели тонкую золотую нить с нанизанными на нее изящными блестящими бриллиантами. Потом внесли свадебные одежды: красное шелковое сари, отделанное золотом, и ангия-курти — блузку, богато расшитую серебром и золотом и украшенную бриллиантами. На шею надели ожерелье из бриллиантов и рубинов, в уши продели сережки с теми же камнями. На стройные руки надели тонкие золотые и серебряные браслеты, на щиколотки — с маленькими колокольчиками. На золотых туфельках сверкали бриллианты. Орхин — покрывало на голову — было тоже заткано золотом и по краю имело золотую бахрому.
Адали застегнул на Ясаман небольшую золотистую, почти прозрачную вуаль.
— Пойдем, принцесса. — Он взял ее за руку. — Отец Куплен совершит христианский обряд в твоей приемной. Он установил там небольшой алтарь, но нам нужно спешить. Мне сказали, что имам уже следует сюда.
Священник их ждал и тут же начал обряд. Ясаман не решилась взглянуть на жениха и стояла, скромно потупив глаза. Службы не было, лишь обмен клятвами и благословение союза. Все быстро кончилось, и принц, даже не взглянув на невесту, вышел из комнаты.
— Как он смел не поздороваться со мной, — разозлилась Ясаман. Даже под вуалью было заметно, как кровь бросилась ей в лицо.
— Он еще не считает тебя своей женой, мой розовый бутон, — объяснил Акбар. — Он любезно выполнил твое желание, но в глубине души убежден, что его супругой ты станешь только после слова имама.
— Тогда, отец, поспешим с этим! Мне кое-что нужно сказать принцу. И если я не могу этого сделать, пока в его глазах не стану женой, давай покончим с этим делом. — Девушка выбежала из комнаты, за ней последовала Ругайя Бегум, догоняющая дочь, а потом шагом — Акбар и отец Куплен. Им был известен темпераментный характер девушек из династии Моголов, и они недоумевали, что она задумала.
Официальное бракосочетание Ясаман предстояло провести на террасе, выходящей на озеро Будар. Озеро притихло на закате, в воздухе не чувствовалось ни ветерка. Из местной мечети прибыл имам. Приглашение на столь важное событие поразило его, а две жены велели хорошенько все запомнить. Имам весело поприветствовал принца Ямала, которого знал с детства, и поздравил с выпавшим ему счастьем.
— Мне говорили, что принцесса очень красивая милая девушка. — И, понизив голос, добавил:
