Элоиза Джеймс - Покоренный ее красотой
– Вы закончили?
– Похоже на то. Вы опять забрали все полотенца.
Линнет села.
– Извините. Вот, возьмите это. – Она вытащила полотенце из-под своих волос. – Боюсь, оно немного намокло.
Пирс без лишних слов взял полотенце и начал вытирать свое тело и волосы. Линнет снова легла, наблюдая за ним. Она представить себе не могла, что мужчина может выглядеть подобным образом. Таким завораживающим, таким…
Наверное, она больше похожа на свою мать, чем ей казалось. Эта мысль так поразила Линнет, что она села.
– Не вставайте, – велел он. – Повернитесь на живот.
– И не подумаю!
– Я хочу преподать вам урок плавания на суше. Это проще, чем кричать вам на ухо, что нужно делать, когда вы вопите, что вам холодно.
– О!.. – Линнет легла на живот и поерзала, устраиваясь удобнее на теплой скале. Затем оглянулась через плечо. – Так, что я должна делать?
Глава 13
Пирс посмотрел на восхитительное тело своей невесты – своей предполагаемой невесты – и понял, что попал в беду.
Такую же глубокую, как ложбинка между ее восхитительными…
Ее выбрал его отец. Он не может иметь с ней ничего общего, даже если бы она была самой красивой женщиной во всей Англии.
Каковой она и является, заметил вкрадчивый голос, прозвучавший в его голове. Пирс никогда не видел такой изысканной женщины. Говоря по правде, он не мог даже вообразить, что подобное совершенство существует.
Он опустился на колени рядом с ней, безжалостно подавив ту часть своей натуры, которой хотелось пройтись ладонями по ее гладкой спине, а затем по округлым ягодицам и стройным ногам.
– Вытяните руки по бокам, – велел он голосом, звучавшим так хрипло и мрачно, как если бы он годами курил сигары, и склонился над ней, чтобы показать движения руками. – Вначале загребаете одной рукой, затем другой. Каждый раз, когда вы делаете взмах одной рукой, вы поворачиваете голову в другую сторону и делаете вздох.
Линнет выполнила движения, старательно поворачивая голову.
– Отлично, – сказал Пирс, переведя взгляд на ее зад. – Ноги нужно держать прямо и слегка бить ими по воде.
В общем, ничего страшного не случится, если он посмотрит. Просто посмотрит. Хотя иначе, чем пыткой, это не назовешь. Он видел сотни голых женщин. А может, тысячу. Все они обнажали свою грудь и самые интимные места, но он ни разу даже глазом не моргнул.
Но сейчас его тело пульсировало, буквально разрываясь от страсти. Пирс выпрямился и плотнее обмотал полотенце вокруг талии. Будь он проклят, если позволит своему отцу – своему недостойному и презренному отцу – вынудить его согласиться на брак с женщиной, которую тот выбрал.
Он наблюдал за движениями Линнет, стараясь не обращать внимания на их подсознательную чувственность. Похоже, у нее неплохое чувство ритма.
Еще бы, произнес вкрадчивый голос в его голове. Он мог бы обучить ее и более увлекательным ритмам…
Пирс прогнал эту мысль.
– Пора идти, – деловито сказал он, отвернувшись. – Меня ждут пациенты, и некоторые из них, возможно, уже покойники. Было бы невежливо заставлять их ждать.
Он слышал, как она вскочила на ноги и натянула платье.
– Подождите, – окликнула она его, когда он двинулся вверх по тропинке. – Вы не забыли, что нужно застегнуть мое платье?
Он обернулся. Линнет стояла на краю бассейна, с влажными рыжими волосами, рассыпавшимися по плечам, румяная от физических упражнений, и улыбалась. По настоящему, а не той заученной улыбкой, которой она очаровывала его бедных учеников.
– Я не могу вернуться в дом в таком виде, – сказала она. – Пусть у меня нет компаньонки, но, если вы не хотите, чтобы все домочадцы решили, будто мы купались голыми, вы должны застегнуть мое платье.
– Не будьте дурочкой. Слуги отлично знают, чем мы здесь занимаемся. И ничего не имеют против.
– Ну, тогда ваш отец сочтет такое поведение скандальным.
Пирс хмыкнул, не желая вдаваться в дискуссии о том, как мало его интересует мнение отца.
– В таком случае идите сюда. Я не желаю забираться на эту скалу со своей тростью.
Линнет растерянно моргнула и поспешила к нему.
– Извините. Когда вы плаваете, вы кажетесь таким мощным, что я забываю, что ваша нога изувечена. Кстати, как это случилось? – Она повернулась к нему спиной, и он принялся застегивать ее платье.
То, что женская спина – деликатная вещь, он знал и раньше. Но его знания проистекали от осмотра спин, пораженных недугом. Спина Линнет была идеальной формы, и все кости, которые он изучал в медицинской школе, выглядели совершенно иначе, обтянутые гладкой бледной кожей.
– Где ваша сорочка? – резко спросил Пирс.
– О, я ее сняла, – сообщила Линнет. – Нет ничего холоднее мокрой ткани, знаете ли.
Она убрала волосы в сторону, чтобы они не попали в застежку, и ее шея цвета сливок клонилась перед ним, как стебель, поддерживающий цветок. Ее слова медленно проникли в его сознание. Она сняла сорочку, когда он стоял к ней спиной. Выходит, она стояла обнаженная на открытом воздухе, пусть даже одну секунду.
– Пирс? – спросила она. – Как вы повредили ногу?
– Это было так давно, что я забыл, – отозвался он, застегнув последнюю пуговицу.
Линнет издала недовольный звук и нагнулась, чтобы поднять сверток из мокрой ткани, очевидно, ее сорочку, а затем взяла его под руку. Пирс даже не осознавал, что ждал этого, пока ее изящная рука не скользнула на его локоть.
– Ну что, ночью появились новые пациенты? – поинтересовалась она. – Как вы их распределяете по палатам? Элиза сказала, что палаты располагаются в обоих крыльях.
– В зависимости от заболевания, – сказал Пирс, размышляя о том, как вежливость, вбитая однажды в голову человека, остается там на всю жизнь.
– В каком смысле?
– Заразные и незаразные. А они разделяются по полу. Женщины в одной палате, мужчины в другой. Я не могу допустить, чтобы особо похотливые набрасывались друг на друга посреди ночи.
– А кого больше, мужчин или женщин?
– Женщин.
– Почему? Разве мы чаще болеем?
– Нет, но ваш пол более склонен обращаться за помощью. В здешних краях мужчины просто падают замертво в поле. На мой взгляд, это более приятный и чистый способ ухода.
– А дети?
– Иногда. Их косят простудные заболевания, так что большинство детей умирает раньше, чем попадает сюда.
Он почувствовал, как она вздрогнула.
– Это ужасно, Пирс.
– Такова жизнь.
– А кроме Гэвина, есть другие дети?
– Две девочки. – Она ничего не сказала, но он почти физически ощущал ход ее мыслей. – Не вздумайте, – произнес он предостерегающим тоном.
