Лиза Клейпас - Люби меня в полдень
— Как всегда, пытаешься всеми манипулировать, — пробормотал Аннандейл. — Ты полагаешь, что я поступлю наоборот, что бы ты ни сказал.
Крис улыбнулся и пожал плечами, снимая сюртук. Он бросил его в ближайшее кресло, подходя к деду. Кристофер подошёл к Аннандейлу, чтобы пожать ему руку, обхватив хрупкие, холодные пальцы своими тёплыми.
— Здравствуйте, сэр. Вы хорошо выглядите.
— Нет, не хорошо, — возразил Аннандейл. — Я стар. Идти по жизни в этом теле — значит пытаться уплыть от тонущего корабля.
Усевшись в свободное кресло, Кристофер внимательно посмотрел на деда. В лорде Аннандейле ощущалась какая-то новая хрупкость, кожа его напоминала сморщенный пергамент, натянутый на железный остов. Однако глаза остались такими же яркими, и взгляд их был по-прежнему пронизывающим. А брови Аннандейла, составляя контраст с белоснежной сединой волос, были такими же густыми и тёмными, как и всегда.
— Я скучал по вам, — слегка удивлённым тоном признался Крис. — Правда, не могу понять, почему. Должно быть, это всё ваш пристальный взгляд — он напоминает мне о детстве.
— Ты всегда был шалопаем, — заявил Аннандейл, — и эгоистом до мозга костей. Когда я читал статьи Расселла о твоём героизме, проявленном на полях сражений, я был уверен, что тебя с кем-то перепутали.
Фелан усмехнулся.
— Если я и вёл себя как герой, то это по чистой случайности. Я просто старался спасти свою шкуру.
Громкий звук, похожий на удивлённый смешок, вырвался из горла старика, прежде чем он смог сдержаться. Брови его снова опустились.
— Кажется, ты держался достойно. Ходят слухи, что тебе пожалуют рыцарское звание. Но для этого ты мог бы постараться благосклонно принимать приглашения королевы. Твой отказ остаться в Лондоне по возвращении из Крыма произвёл неблагоприятное впечатление.
Кристофер мрачно посмотрел на деда:
— Я не хочу развлекать людей, как какая-нибудь дрессированная обезьяна. Я ничем не отличаюсь от тысяч и тысяч других солдат, которые делали то, что от них ожидали.
— Такая скромность не свойственна тебе, — Аннандейл смотрел на него без всякого выражения. — Она подлинная или призвана лишь для того, чтобы заслужить мою благосклонность?
Оставаясь таким же мрачным и не ответив на вопрос деда, Кристофер раздражённо дёрнул свой шейный платок, развязал его и откинул один конец за спину, позволив другому свисать с плеча. Когда это не помогло ему успокоиться, Крис подошёл к открытому окну.
Он опустил взгляд и посмотрел на улицу. Там было людно и шумно — в тёплые месяцы года обитатели Лондона проводили все дни напролёт на виду у соседей — сидели или стояли в дверных проёмах, трапезничали, утоляли жажду и разговаривали, в то время как колёса карет и копыта лошадей поднимали в воздух целые клубы горячей, зловонной пыли. Внимание Кристофера привлекла собака, сидевшая в задней части небольшой повозки, пока её хозяин направлял своего пони с провисшей спиной вдоль по оживлённой улице. Вспомнив Альберта, Крис почувствовал сильные угрызения совести. Жаль, что он не взял пса в Лондон. Но нет, шум и гам и постоянные ограничения в передвижении свели бы бедного Альберта с ума. Для пса было лучше то, что он остался в деревне.
Фелан перевёл своё внимание обратно на деда, поняв, что тот что-то говорит.
— … пересмотрел вопрос о твоём наследстве. Сначала я хотел оставить тебе совсем мало. Львиную долю, конечно же, я собирался завещать твоему брату. Если и существует человек, который заслуживал бы Ривертон больше, чем Джон Фелан, я такого не встречал.
— Согласен, — тихо сказал Крис.
— Но теперь он умер, не оставив наследника, так что остаёшься только ты. И хотя я вижу, что твой характер начинает меняться в лучшую сторону, я не уверен, что ты заслуживаешь Ривертон.
— И я тоже, — Кристофер замолчал, но потом продолжил: — Мне не нужно ничего из того, что ты с самого начала намеревался завещать Джону.
— Я объясню тебе, что ты получишь, независимо от того, хочешь ты этого или нет, — тон Аннандейла был непреклонным, но не суровым. — У тебя есть обязательства, мой мальчик, и от них нельзя отказаться или избавиться. Но, прежде чем я расскажу, что тебя ожидает, хочу задать один вопрос.
Кристофер без выражения посмотрел на Аннандейла:
— Да, сэр.
— Почему ты сражался так отчаянно? Почему так часто был на волосок от смерти? Ты делал это для блага страны?
Крис фыркнул с отвращением:
— Войну развязали не для блага страны. Она была нужна для удовлетворения отдельных меркантильных интересов, а масла в огонь подливала заносчивость политиков.
— В таком случае, ты сражался ради славы и медалей?
— Едва ли.
— Тогда ради чего?
Кристофер молча перебирал в уме возможные ответы. Осознав правду, он обдумал её с усталым смирением, прежде чем ответить деду.
— Всё, что я делал, я делал ради моих людей. Ради тех мужчин без офицерского звания, которые пошли в армию, чтобы не умереть от голода или жизни в работном доме. И ради младших офицеров, которые долго служили в армии и обладали опытом, но у которых не было средств, чтобы купить офицерское звание. Я был главным только потому, что у меня были деньги, чтобы оплатить патент, а не из-за каких-то заслуг. Бессмыслица какая-то. И предполагалось, что люди из моей роты, бедные парни, последуют за мной, независимо от того, окажусь я некомпетентным командиром, идиотом или трусом. У них не было выбора, кроме как зависеть от меня. И поэтому у меня тоже его не было: я должен был попытаться стать командиром, в котором они нуждались. Я старался сохранить им жизни.
Крис нерешительно замолчал, но потом продолжил:
— У меня слишком часто это не получалось. И теперь я бы хотел, чтобы кто-нибудь рассказал мне, как жить со смертями этих солдат на моей совести.
Бесцельно уставившись на дальний конец ковра, он услышал свои слова:
— Мне не нужен Ривертон. Мне уже вручили достаточно полномочий, которых я не заслуживаю.
Аннандейл посмотрел на внука так, как никогда раньше не смотрел, изучающее и почти по-доброму.
— Вот почему ты его получишь. Я не убавлю ни шиллинга, ни дюйма земли из доли, которую я завещал бы Джону. Я охотно сделаю ставки на то, что ты позаботишься о своих арендаторах и работниках, руководствуясь тем же чувством ответственности, которое ты ощутил по отношению к своим солдатам, — он сделал паузу. — Возможно, эта ситуация пойдёт на пользу и тебе, и Ривертону. Это должна была быть ноша Джона. Теперь она твоя.
В то время как к Лондону подбирался медлительный, горячий август, усиливающееся зловоние мало-помалу выгоняло лондонских жителей в деревню, где воздух был намного чище. Кристофер был готов вернуться в Гэмпшир при первой же возможности. Становилось очевидным, что Лондон не принёс ему успокоения.
