Анна Дэвис - Шкатулка с драгоценностями
Из комнаты, где она сейчас сидела, Грейс перенеслась в более яркую, солнечную перспективу. После довольно скромного завтрака в «Савое» они с О'Коннеллом ярким солнечным утром прошлись по набережной Виктории. Вспенивая сверкающую воду, мимо с деловым видом проходили груженые катера. Движение на реке было столь же оживленным, что и на дорогах, и мостах. Жизнь в Лондоне пульсировала, и Грейс поймала себя на том, что думает о крови, пульсирующей в ее артериях. Идя с О'Коннеллом, держа его за руку, она была на седьмом небе от счастья.
— Пустой человек. Из тех, кто проматывает деньги и возможности. — Это было сказано так громко, что Грейс подскочила. Голова мистера Генри по-прежнему была опущена.
— Простите, сэр?
— Три буквы. — Наконец он взглянул на нее поверх очков и поднял брови. Перед ним лежал газетный кроссворд.
Грейс вздохнула.
— Мот, сэр?
— Действительно! — Улыбка, слишком широкая для такого случая, исчезла с его лица через секунду-другую. — Это же очевидно, стоит только подумать!
Затем он снова опустил голову, предположительно, для того, чтобы записать слово в кроссворд, и все же она знала, что это не так. Он явно задумался над предстоящим разговором, предоставив ей смотреть на его пушистые викторианские бакенбарды. Его трость с серебристым набалдашником стояла на фарфоровой подставке в дальнем углу кабинета вместе с зонтом и странного вида предметом, который мог быть велосипедным насосом (только зачем он ему?).
Как странно было быть с О'Коннеллом в яркий солнечный день возле серебристой, манящей реки. Такому человеку, как он, следует обитать только в барах, ресторанах и в полутемных, прокуренных гостиничных номерах, где раздаются хриплый смех и вечерние ученые софизмы. И все же он был здесь, они были здесь, пара ночных созданий, разгуливающих ранним утром. Это казалось почти нормальным, почти естественным.
Мистер Генри положил карандаш и стал пристально разглядывать Грейс. Какая досада, что она не успела переменить вечернее платье! На такой случай у нее в офисе был запасной костюм, но сегодня она забыла, что он в химчистке. Придя на работу, как раз собиралась быстро сбегать за ним, когда в дверь постучала секретарша мистера Генри. Однако вчера она не видела сэра Генри… возможно, он ничего не поймет. Впрочем, она так пропахла дымом и была уверена, что вид у нее несколько бесшабашный. Да еще с некоей диковатостью во взгляде!
— Дорогая, я подумал, что вам, должно быть, надоели случайные или не такие уж случайные «беседы» с моим братом на тему вашей работы и общей дисциплины. Я подумал, что у вас, может быть, есть что сказать мне обо всем этом. Возможно, что-то в свое оправдание? А так как Обри настолько рассержен, что готов умыть руки, я решил заняться вами сам. — Говоря это, он сложил руки домиком, опустил, снова сложил.
— Но, мистер Пирсон…
Грейс с О'Коннеллом, взявшись за руки, шли вдоль реки. Она чувствовала их единение, их общность, становящуюся все более реальной. Ее уверенность росла вместе с любопытством. Под тенью моста Блэкфрайарс, где пахло гнилой древесиной, опилками, мертвыми телами, разлагающимися на иловом дне, и все это в сочетании с промышленными дымами и отдаленным запахом перерабатываемого сала, она стала расспрашивать о Крамере: выведывать у О'Коннелла его версию истории, как и предсказывал Крамер.
— Ева была уникальна, — ответил О'Коннелл. — Самая живая из всех, кого я знал. Жила только настоящим, поплевывая на последствия. Ты никогда не знал, чего от нее ожидать, потому что она сама не знала, какой будет в следующий момент. Она была моей первой любовью. Вероятно, она была моей единственной настоящей любовью.
Даже слушать подобный рассказ о былой любви было трудно.
— Таковы обычно дети, — сказала Грейс. — Она была похожа на ребенка?
Он выпустил по ветру клуб дыма и протянул ей сигарету.
— Может быть. Она была сумасшедшей, это точно. И не была создана для брака.
— И все же она стала женой Крамера!
— Это была огромная ошибка, она сама мне так написала. Она писала мне множество писем всякий раз, когда он помещал ее в больницу. А если быть точным — в психушку! Так он поступал с ней, Грейс! Упрятывал в психушку. В конце концов она покончила с собой.
— Что?
— Это, конечно, была трагедия, но полностью в ее характере. Ева была не из тех, кто стала такой бы, как хотелось ему. Ее невозможно представить себе старой.
— Мисс Шарп?
Стук.
Мистер Генри протянул руку через стол и щелкнул пальцами прямо перед ее лицом. В комнате было нестерпимо жарко. Как он ее только что назвал?
— Да, вы не ослышались. Я знаю о другом вашем лице. Другой маленькой работе.
Грейс поднесла руку ко лбу.
— Как?..
— Вы более наивны, чем я ожидал, юная леди. Такая тайна не остается тайной надолго. Во всяком случае, в газетном мире.
Солнце над рекой становилось ярче. Его лучи отражались от воды и преломлялись в ней ослепительными стрелами света. Кто-то на лодке пел глубоким баритоном. Голос был сильным и звонким, но, как ни старалась, Грейс не могла заметить певца.
— Крамер упрекает меня в смерти Евы, — сказал О'Коннелл. — Я для него подходящий козел отпущения, чтобы не пришлось искать ближе.
— Но почему он считает, что это твоя вина?
— Он заставит поверить любого, что я использовал наш совместный опыт общения с Евой, написав «Видение», что я фактически украл часть их жизни с Евой и сделал ее достоянием гласности в искаженной форме. Он считает, что она не смогла смириться с этим и что это ее сломало. Теперь он мстит, сочиняя собственный роман.
— Ты уверен? Я думала, он журналист.
О'Коннелл скорчил гримасу.
— Он сам мне говорил. Можно сказать, угрожал.
— Так в чем же дело? Это его версия того, что произошло между вами троими? У него есть издатель?
— Не знаю. — Он бросил окурок в реку. — Знаю только, что я провел пять лет в пустыне, стараясь убежать от всего этого. А Джон Крамер твердо решил не давать мне покоя.
— Замечательная работа эта ваша колонка. — Пирсон сложил пальцы домиком. Потом еще раз.
Ее внимание опять отвлеклось. Голова была настолько полна О'Коннеллом, что ей стоило больших усилий прислушиваться к словам мистера Генри.
— Правда, сэр? Благодарю вас.
— О да. Но позвольте сказать, что у вас есть проблема. Это как тогда, когда я прошу мисс Хансон приготовить мне что-нибудь перекусить. Может быть, сандвич-другой с мясной начинкой от Поттера. Мисс Хансон всегда кладет на сандвич слишком много мяса!
Грейс сглотнула.
