Розалинда Лейкер - Аттракцион любви
Лизетт смутилась.
– Сегодня так холодно на улице.
– А мы быстро сядем в карету с теплыми сиденьями. Об этом не беспокойтесь.
Судья видел, как она поеживается от холода и потирает руки, и не на шутку встревожился. В последнее время она выглядела бледной и уставшей. Подозревая, что Лизетт простудилась, он мгновенно принял решение. Стуча тростью по ковру, он прошел через всю комнату и дернул шнур колокольчика. На его зов немедленно явилась служанка.
– Скажите Жерару, чтобы он поднялся в будуар моей покойной жены и принес оттуда соболье манто. Я хочу, чтобы мадам Декур надела его сегодня вечером. Она не должна мерзнуть на холоде.
Лизетт от удивления раскрыла рот. Вскоре пришел Жерар, держа в руках меховое манто.
– Я не могу это надеть!
– Нет, можете! Считайте, что я оказал вам честь. Я желаю, чтобы вы не мерзли в этот вечер.
Надев манто из соболей, Лизетт почувствовала необычайное удовольствие, втайне благодаря хозяина за его жест. У судьи Уанвиля была собственная ложа в театре, и на короткое время Лизетт, наслаждаясь спектаклем, забыла обо всех горестях. В фойе, выходя из театра, они столкнулись с Аленом и Стефанией. Ее лицо исказилось от злобы, когда она увидела соболье манто на плечах экономки. Ален, не понимая, что происходит, продолжал улыбаться и беззаботно болтать. Стефания не проронила ни слова. На следующий день ближе к полудню в дом как ураган ворвалась Стефания и ринулась прямо в салон, где удобно устроился в кресле ее свекор, мирно потягивая коктейль с бренди, просматривая свежую газету. Он изрядно устал после вчерашнего спектакля и собирался немного подремать в кресле, когда закончит читать последнюю страницу. Громко распахнув двери, Стефания с развевающимся на шее шифоновым платком влетела к свекру, являя собой олицетворение мести.
– Как вы позволили этой служанке надеть соболье манто? – визгливым от бешенства голосом прокричала она. – Эта девица щеголяла в нем, как хозяйка дома! Не удивлюсь, если многие в это поверят! Вчера я промолчала, не высказала вам все, что думаю. Ален просил меня этого не делать. Ваши заигрывания с прислугой меня просто поражают.
На ее лице, на миг мелькнуло фальшиво-страдальческое выражение, которое мгновенно сменилось прежней злобой.
– Вы даже не представляете, как мне стыдно постоянно извиняться за ваши выходки перед людьми, которые видят вас вместе с этой служанкой. А вчера вы вытворили такое, что станете теперь посмешищем для всех. Наконец-то все поймут, что вы окончательно выжили из ума.
Швырнув на пол газету, судья с трудом поднялся с кресла и, схватив трость, вплотную подошел к невестке.
– А теперь довольно! – гневно произнес он.
– Довольно? Я еще даже не начинала. Неужели имя Уанвилей для вас ничего не значит? Подумайте об Алене! О его репутации! Малейший скандал может повредить его карьере. Он потеряет своих клиентов.
Она возбужденно расхаживала взад и вперед, нервно потирая руки.
– Я сразу поняла, как только увидела эту молодую особу, откуда ждать неприятностей. С вашим пристрастием к сирым и убогим, с вашим старческим маразмом вы даже не в состоянии понять, что вас одурачили. Мне сразу стало ясно, что эта девица преследует свою цель. Вы могли стать легкой добычей для нее – несмотря на старость и беспомощность, вы по-прежнему остались все тем же похотливым сластолюбцем, каким всегда были.
– Эта девочка годится мне во внучки, – прорычал судья, дрожа всем телом. – Мне восемьдесят восемь лет, я пользуюсь уважением всех людей, кроме моей собственной невестки. Кому, кроме вас, могла прийти в голову такая несусветная чушь? В моем доме давно не было такого порядка, как с приходом этой женщины. К тому же, мне приятно ее общество. Если бы не она, моя жизнь превратилась бы в унылое существование. Я слишком многое упустил за годы своей болезни.
Стефания язвительно закусила губу. Ее щеки покрылись красными пятнами. Она отчаянно замахала руками, демонстрируя тем самым несогласие со свекром.
– Я требую, чтобы вы немедленно избавились от Лизетт Декур, – взвизгнула она. – Ради Алена я вправе этого требовать. Уже то, что она посмела явиться в этот дом беременной, характеризует ее не с лучшей стороны. Чем раньше она уйдет, тем лучше.
– Она не уйдет! Никто – ни вы, ни кто другой – не смеет диктовать, что мне делать в собственном доме. Ее ребенок родится здесь, и я твердо намерен сделать все, что в моих силах, чтобы помочь этому ребенку. Он заменит мне собственного внука, которого вы отказались подарить мне.
Чтобы подлить масла в огонь, старик изо всех сил выкрикнул:
– Возможно, я даже сделаю его своим наследником. Вопль, исторгнутый Стефанией, казалось, никогда не прекратится.
Жерар первым прибежал на крик, за ним – лакей, а потом и Лизетт. Увидев лежащего на полу хозяина, она в ужасе вскрикнула и бросилась к нему.
Стефания, всхлипывая и прижимая ко рту носовой платок, поспешно выскочила из салона, на ходу чуть не сбив с ног Лизетт. Та покачнулась, но сумела сохранить равновесие, ухватившись за ручку двери.
Жерар, опустившись на колени рядом с хозяином, крикнул лакею:
– Беги за доктором! Живо!
Тот моментально бросился к выходу. Лизетт кинулась за ним. Жерар развязал судье галстук и снял воротничок с его шеи.
– Лизетт, мигом наверх, в спальню хозяина! На столике у кровати лежат его пилюли. Возьми и быстро принеси их сюда!
В последнее время Лизетт сильно отяжелела, и ей трудно было подниматься по лестнице. Подобрав юбки, она изо всех сил ковыляла наверх. До этого ей не приходилось бывать в спальне судьи, но она мгновенно увидела рядом с массивной кроватью из красного дерева флакон с лекарством и, схватив его, помчалась назад.
Вернувшись в салон, она поняла, что опоздала. Жерар был совершенно убит. Он стоял на коленях, сжимая руку хозяина.
– Судья скончался, Лизетт, – сдавленно сказал камердинер.
Она зарыдала, закрыв, руками лицо.
Над всем персоналом черной тучей нависла угроза увольнения. Жерар, у которого была своя версия причины смерти судьи, поделился соображениями с Лизетт.
– Думаю, его убила эта бестия. Она могла вырвать у него трость и шарахнуть ею по голове старика. Почему трость валялась посередине комнаты, как будто отлетела, от удара?
Лизетт чуть не задохнулась от его слов.
– Это страшное обвинение, Жерар!
– Да, но мне кажется, что это случилось именно так. Вот почему он упал и лежал в таком положении, в каком мы его застали. Он не вынес удара! Он еще шевелился, когда я дотронулся до него, бормотал что-то невнятное, но я так и не понял, что он хотел сказать.
Жерар горестно вздохнул.
– Конечно, у меня нет никаких доказательств, но я уверен, что все было именно так.
