Барбара Картленд - Очаровательная шпионка
— И даже если принц не появится, мы все равно можем сделать ему подарок, — задумчиво сказала Дорина. — Конечно, будет лучше, если он все-таки придет. Кстати, здесь есть представители газет?
— О да, нескольких. Некоторые редакторы настояли на личном присутствии. Это великая минута, и никто не хочет ее упустить.
— Но они не знают о принце?
— Нет. Я держу эту возможность в тайне, иначе, если он не приедет, у нас будет глупый вид.
— Но как же нам открыть показ? Согласно протоколу, ничего не начинают, пока не прибудет королевская особа, но если мы не знаем, когда он приедет и приедет ли вообще…
— Думаю, событие уже набирает ход, готовы мы к этому или нет, — сказал мистер Джонсон, глядя на столпотворение, усиливающееся с каждой минутой.
Покупатели, репортеры — все сгрудились вокруг экипажа, стараясь увидеть больше, чем сосед.
— Тогда нужно пойти поговорить с ними, а его королевское высочество пусть пользуется случаем, — твердо сказала Дорина.
Все шло как нельзя лучше, но грудь Дорины покалывала тонкая игла боли. Девушка понимала, что должна подавить это чувство.
Высоко подняв голову, Дорина величественно вошла в выставочный зал, зная, что все взгляды прикованы к ней. Сегодня она почтит память отца, она станет его гордостью.
Девушка мало говорила, предоставляя высказаться дизайнерам и инженерам, которые знали все технические подробности. Она понимала, что ее присутствие отчасти символично. Сегодня Дорина просто была знаком того, что дело Редфордов продолжается, и служила хорошим объектом для репортеров.
Газетчики столпились вокруг нее, умоляя сделать какое-нибудь заявление. Девушка ответила, подчеркнув достижения отца и отметив, как бы он гордился сегодняшним днем.
Внезапно по толпе пронесся гул. Послышался шум на входе, и огромные двустворчатые двери распахнулись настолько широко, что смог проехать экипаж и запряженные в него лошади.
— Он здесь, — шепнул ей на ухо мистер Джонсон.
В следующий миг толпа разразилась приветственными возгласами, поскольку все узнали принца Уэльского.
Принц вышел из экипажа, за ним следовал маркиз Глэндон, а также королевская свита.
Дорина, словно в тумане, подошла ближе и присела в реверансе. Принц поднял ее и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.
— Мисс Редфорд, какое удовольствие видеть вас снова! Я слышал, вы были за границей, но у меня возникло странное чувство, будто вы совсем недавно вернулись.
Он подмигнул.
Если у Дорины оставались какие-то сомнения, что принц узнал ее тогда в театре, их рассеяли последовавшие слова его высочества, произнесенные шепотом.
— Нам нужно немного поговорить до моего отъезда. Я умираю от любопытства.
— Как будет угодно вашему королевскому высочеству, — пробормотала Дорина.
Потом, к удовольствию затаивших дыхание зрителей, внимание принца захватил самодвижущийся экипаж и он потребовал, чтобы его немного покатали.
Наследнику престола помогли сесть на пассажирское место, и все посторонились, пока заводили мотор. Затем экипаж медленно сделал круг по цеху и выехал во двор. Принц все время широко улыбался.
— Как по нотам! — восторженно сказал мистер Джонсон, оказавшийся рядом с Дориной. — Идеально движется. Мы сделали это! О, хотел бы я видеть лицо Кеннингтона, когда он поймет, что мы его обставили!
— У вас есть такая возможность, — произнес спокойный голос за его спиной.
Сердце Дорины как будто сдавила ледяная рука. Ах, это не может быть правдой! Просто не может быть…
Похолодев от ужаса, девушка повернулась и оказалась лицом к лицу с графом, смотревшим на нее глазами, полными горечи и гнева.
Ее сердце почти остановилось, и она не сразу обрела способность говорить. Граф понял это, и его губы презрительно изогнулись.
— Здравствуйте, мисс Редфорд, — сказал он. — Ваши дела, как вижу, идут хорошо.
— Я… очень хорошо, спасибо, — запинаясь, пробормотала она.
— Не могу передать, какая неожиданность встретить вас здесь. Но, быть может, это не должно было стать неожиданностью. Возможно, здравомыслящий человек давно понял бы правду.
— Пожалуйста… позвольте мне только объяснить…
— Но, моя дорогая мисс Редфорд, в объяснениях нет никакой нужды. Теперь, когда я знаю, кто вы на самом деле, я вижу, что все произошедшее было неизбежным. Тому, на ком лежит ответственность, подобная вашей, можно простить, если забытыми останутся несколько других вещей, таких как правда, доброе имя и честная конкуренция.
Разгневанный, что с его работодателем разговаривают столь неуважительно, мистер Джонсон шагнул вперед и с жаром сказал:
— Сударь, я не знаю, кто вы, но…
— В таком случае, уверен, мисс Редфорд будет очень приятно сообщить вам это, — произнес граф с холодной усмешкой.
— Это лорд Кеннингтон, — упавшим голосом сказала Дорина мистеру Джонсону.
Его глаза расширились от негодования.
— В таком случае, милорд, позвольте сказать, что вам не следует здесь находиться. При всем уважении, вы — наш конкурент, и есть секреты, которые… которые…
— Успокойтесь, — сказал граф. — Если бы я хорошо пригляделся к вашему самодвижущемуся экипажу, вряд ли обнаружил многое, чего не видел раньше. Не так ли, мисс Редфорд?
— О чем он говорит? — спросил ее мистер Джонсон.
— Он говорит, — ответила Дорина, приходя в себя и наливаясь яростью, — оскорбительные вещи. Не нужно думать, что я вас не понимаю, сударь.
— Я не сомневался, что вы поймете, ибо я знаю, что вы очень умны. Конечно, я только теперь оценил до какой степени. Мое восхищение, сударыня! Вам удался знатный трюк. Вы совершенно одурачили меня, а я не верил, что такое возможно. Счастливо оставаться!
Граф склонил голову и отвернулся. Дорина смотрела ему в спину, одновременно переживая гнев и боль.
С одной стороны, она понимала, что не может винить его за выводы, которые он сделал. Но, с другой стороны, у нее тоже были чувства и теперь они вскипали. Как он смеет думать о ней такое, как бы это ни выглядело?!
Сверкая глазами от ярости, она повернулась, оперлась на руку мистера Джонсона и пошла вместе с ним прочь.
После этого она говорила и делала все, что было нужно, но действовала как робот, ибо ее мысли были далеко. Она смутно осознавала, что сегодня день ее триумфа, но какое это имело значение в сравнении с горечью обманутого доверия в глазах графа?
Наконец принц отвел ее в сторону, как и обещал. Со смешком в голосе он сказал:
— Обморок был ненастоящий, не так ли? Я подозреваю, что Кеннингтон не знал, кто вы, и вы испугались, что я вас выдам. Что ж, вероятно, я бы так и сделал, так что вы поступили очень разумно.
