Кэти Максвелл - Скандальный брак
Его слова вызвали бурный протест тетки Лизбет и ее мужа. Все его родственники хотели, чтобы он забыл Ли. Викарий Райт с женой пытались восстановить мир, а старуха Эдит, глядя на весь этот переполох, весело хихикала.
Спокойствие в конце концов было восстановлено, и сделал это Девон. Достав из кармана часы и посмотрев на них, он снопа положил их в карман, а потом командным тоном объявил:
— Через пятнадцать минут я должен уехать. Ли, ты хочешь выйти замуж за этого молокососа?
Адам был оскорблен.
— Я люблю ее, — гордо заявил он.
— Да, — ответил Девон, — но ты не в состоянии содержать се. Я не хочу, чтобы Бен жил как простой крестьянин. Господи, парень, разве ты не видишь, что она рождена совсем для другой жизни?
— Она сама должна решить, — не сдавался Адам, — я не позволю вам запугивать ее.
Девону явно не понравились его слова. Он недовольно поморщился, а миссис Питни схватила сына за руку, пытаясь оттащить его в сторону.
— Думай что говоришь, Адам. Это же Хаксхолд.
Ли встала между двумя мужчинами. Она все еще держала спящего ребенка на руках.
— Прекратите этот спор, пока вы не наговорили друг другу лишнего.
— Скажи ему, что ты хочешь выйти за меня замуж, — попросил ее Адам. — Он не может просто взять и увезти тебя.
— Адам, — сказал викарий. — Мисс Карлтон должна сама принять решение.
— Но он увезет ее от меня, — возразил Адам. — Я не позволю ему сделать это. Я буду защищать ее.
— Я не могу выйти за тебя замуж, — спокойно сказала Ли. — Ты заслуживаешь большего, чем то, что я могу тебе дать.
— Конечно! — согласилась миссис Питни. — Я тебе об этом постоянно говорю!
— Это все потому, что он — лорд, — с горечью в голосе произнес Адам, посмотрев на Ли.
— Это все потому, что он — отец ее ублюдка, — пояснила ему мать.
Ли чуть не задохнулась от злости. Как смеет эта женщина оскорблять ее сына! Она шагнула вперед, но Девон остановил ее.
— Я попросил бы вас немедленно покинуть этот дом, — сказал он и с такой ненавистью посмотрел на миссис Питни, что даже Ли испугалась.
— Но это мой дом, — возразила женщина.
— В таком случае я сделаю вашему сыну дырку в голове, и мы с вами будем квиты.
Он настолько спокойным голосом произнес эти слова, что никто сразу не понял их истинного смысла. Первым всполошился викарий. Он принялся успокаивать миссис Питни и ее родственников, а те совместными усилиями начали подталкивать Адама к двери. Однако Адам не хотел уходить.
— Ли, я люблю тебя.
— Но я не люблю тебя, Адам.
Ей трудно было заставить себя произнести эти слова. Она знала, что они больно ранят Адама. Он спас ей жизнь, и Ли готова была пожертвовать чем угодно для того, чтобы избавить его от боли, и все же она должна быть с ним честной до конца.
Все застыли в нерешительности, не зная, что предпринять.
Всех удивил Адам. Он резко повернулся и выбежал из дома. Его родственники бросились за ним. Мать парня громко звала его по имени и обещала похлопотать насчет дочери мельника.
— Вот и хорошо, — сказала жена викария, — можно считать, что дело улажено.
— Это точно, — согласилась старуха Эдит.
Викарий Райт, кивнув головой, сказал:
— Думаю, что мы можем начать брачную церемонию.
— Нет, — ответила Ли. — Девон, мне нужно поговорить с тобой.
— Поговорим после церемонии, — твердо заявил он.
— Нет, прямо сейчас. И наедине, — заявила Ли. Она была такой же упрямой, как он сам.
— В этом доме нам негде уединиться, — возразил он.
— Пойдем в спальню, — предложила Ли и сразу направилась прямо туда, решив, что он последует за ней. Так, собственно говоря, он и поступил.
Она подождала, пока он опустит занавеску. В спальне было всего одно окно, и сквозь него в комнату проникали лучи тусклого зимнего солнца. На душе у Ли сейчас тоже было тускло и безрадостно. Ли слышала какой-то шум, доносящийся из-за занавески. Она знала, что старуха Эдит будет подслушивать. Похоже, что викарий с женой тоже решили к ней присоединиться. Что ж, она, к сожалению, не сможет им помешать.
Девон тоже понял, в чем дело. Он быстро отодвинул в сторону занавеску и застал всю компанию на месте преступления. Викарий, его жена и повитуха, покраснев от стыда, быстро отбежали в противоположный конец комнаты.
— Ты не можешь жениться на мне, — тихо сказала она, лорду переходя к делу.
— Тебе не понравилось имя, которое я выбрал для малыша?
— Имя? — удивленно повторила она. — Бенджамин — прекрасное имя. Мне кажется, что твой дед будет очень недоволен.
— Мой дед умирает, Ли.
Ей показалось, что в комнате стало очень душно. Она медленно опустилась на кровать.
— Умирает?
— Я получил известие от родственников. Мне нужно было прибыть в Лондон еще вчера вечером. Я решил отправиться коротким путем, но мой конь потерял подкову, и я оказался здесь.
— Умирает? — снова повторила она. Никто из ее близких родственников еще не умирал. Маркиз Керкби, пусть и не входил в их число, но занимал важное место в ее жизни. Он был, что называется, «лучшим врагом». Само его существование оказывало огромное влияние на жизнь ее семьи.
— В это трудно поверить, не так ли? — словно прочитав ее: мысли, спросил Девон. — Мне всегда казалось, что он будет жить вечно. Давай поскорее поженимся.
Он вел себя как делец при заключении сделки. Трудно поверить, что именно с этим человеком всего год назад ей было легко и весело.
— Девон, ты не хочешь на мне жениться.
— Я не могу оставить тебя и Бена на произвол судьбы, Ли. Ты слышала, что сказала миссис Питни? Ты действительно хочешь, чтобы Бена всю жизнь называли ублюдком?
— Но какое тебе до этого дело? — тихо спросила она. Девон, протянув руку, осторожно погладил младенца по спинке.
— Я дал ему жизнь, — сказал он, посмотрев на Ли. Их взгляды встретились. — Я слышал его первый вздох. Мне все равно, кто его настоящий отец. У меня на этого ребенка больше прав, чем у любого другого мужчины.
Ли почувствовала, как холодок пробежал по ее спине. Что ж, похоже, ее надеждам не суждено сбыться. Она ожидала услышать другой ответ. Ответ, который касался бы лично ее. Когда-то он уговаривал ее убежать вместе с ним, потому что любил ее.
С тех пор как они снова встретились, он ни разу не заговорил с ней о любви.
Ли молчала, погрузившись в мрачные мысли. Девон решил прервать эту затянувшуюся паузу.
— Мне абсолютно все равно, что думают обо мне эти крестьяне и высший свет Лондона. Я — Хаксхолд. Я живу по своим собственным законам.
Она кивнула в ответ, ощущая на сердце какую-то неприятную тяжесть.
