Патриция Филлипс - Меч и пламя
Его цепкие пальцы сжали ей запястье с такой силой, что на нем остались синяки.
– Перестань, Джос! Мне больно, – вскрикнула Адель.
Он тут же ослабил хватку и, остановившись, повернул Адель лицом к себе.
– Извини, я не хотел, – произнес он хмуро. – Никогда, никогда не вынуждай меня причинять тебе боль. Просто делай то, что тебе говорят. Я же не собираюсь продавать тебя в какой-нибудь лондонский дом терпимости. Скоро ты станешь хозяйкой огромного поместья.
– Но для этого мне придется выйти замуж за человека, с которым я даже не знакома! Пойми, мое сердце уже отдано Рейфу. Неужели ты не видишь, что обрекаешь меня на рабское существование в доме д’Авранша! – Она всматривалась в его лицо, надеясь найти на нем хотя бы проблеск сострадания, однако оно, казалось, превратилось в неподвижную маску. – Неужели мое счастье тебя совсем не заботит? Многие годы я мечтала о твоем возвращении, но теперь ты так изменился, что стал для меня совсем чужим. А когда-то мы были так близки с тобой, Джос! Помнишь, как мы однажды, играя, спрятались в старом туннеле? А ту шлюпку, которую ты сам построил? Мы еще плавали на ней в пруду, где разводят рыбу. Это было в том самом году, когда собака бондаря принесла щенков и нам пришлось…
– Прекрати сейчас же! – огрызнулся Джос. – Я ничего не помню и не желаю, чтобы ты впредь заводила подобные разговоры.
– Но ты не мог так просто взять и забыть все это!
– Если бы тебя били каждый день так, как меня, ты была бы рада уже тому, что не забыла своего собственного имени, – ответил он язвительно, после чего через силу улыбнулся и добавил уже более мягко: – Просто наберись терпения, Адель, и все будет хорошо. А пока я хочу, чтобы ты оставалась в хижине и никуда не выходила – так надежнее. Завтра мы покинем это место. – Он осмотрелся по сторонам и ухмыльнулся: – Я что-то не вижу сегодня того огромного уродливого пса, который тебя сторожит.
От этих слов по спине Адель пробежал холодок. Она попыталась уклониться от его объятий, но тщетно – Джос крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы так, что ей стало больно.
– Запомни, сестра, пока ты здесь, твоя безопасность зависит только от меня.
Глава 7
Едва Адель осталась одна в полутемной хижине, как вся напускная отвага разом покинула ее. Она опустилась на корточки и горько зарыдала, всей душой проклиная себя за слабость. Жаловаться на судьбу в ее положении было бессмысленно. Она должна была продумать план побега, поскольку ни на какую помощь со стороны брата рассчитывать не приходилось.
Девушка подкралась ко входу в хижину. Как она и предполагала, дверь оказалась запертой снаружи на висячий замок. Ей оставалось только надеяться, что единственный ключ от замка находился у Джоса, хотя даже это не слишком ее успокаивало.
Она принялась осматриваться по сторонам. Темнота внутри хижины не была полной благодаря проблескам лунного света, проникавшим между плохо подогнанными деревянными ставнями. Как только ее глаза привыкли к полумраку, она заметила на полу набитый соломой тюфяк и уселась на него, поджав колени. Ей нужно взять себя в руки. То, что ее брат оказался таким бесчувственным, явилось для Адель тяжким ударом. По-видимому, побои, которым, по его словам, он подвергался, лишили его не только детских воспоминаний. Хотя нежная привязанность к мальчику, которого она когда-то знала, все еще не угасла в сердце Адель, Джос-мужчина подвергал эти чувства суровому испытанию на каждом шагу. Не потому ли он с ходу отверг ее любовь к Рейфу, как женский каприз, что сам никогда и никого не любил? Или же она просто мешала его замыслам?
Совершенно изнуренная, Адель улеглась на тюфяк и стала прислушиваться к звукам, доносившимся снаружи. Еще недавно там царили шум и пьяное веселье, но теперь все стихло. Затем до ее слуха долетели приглушенные голоса прямо за дверью. Адель застыла на месте. Что, если эти люди вломятся в хижину и попытаются ее изнасиловать? Даже несмотря на то что Джос запер дверь на замок, дерево, из которого она была сделана, выглядело таким ветхим, что выбить ее не составляло труда.
Наконец гуляки удалились, и Адель испустила вздох облегчения. До сих пор она даже не замечала, что лежит затаив дыхание. Она вынуждена была оставаться настороже, чтобы ее не застигли врасплох. Каждый раз, когда ее глаза смыкались, Адель щипком заставляла себя снова открыть их, а когда голова от усталости опускалась на грудь, она резко выпрямляла спину.
Ее вывел из полудремы неожиданный стук в дверь. По-видимому, несмотря на все усилия, она проспала довольно долго, поскольку в щели под дверью и между ставнями уже проникал слабый свет раннего утра.
– Не бойся, Адель, это я.
У нее немного отлегло от сердца при мысли, что к ней пришел Джос, а не кто-то другой из ее похитителей. После нескольких сильных ударов и приглушенных ругательств ему в конце концов удалось открыть заржавевший замок. Дверь со скрипом распахнулась, отлетев почти к самой стене, и повисла косо на полуоторванных петлях. В дверном проеме показался Джос, темный силуэт которого смутно вырисовывался на фоне серого рассвета.
Когда Джос подошел ближе, Адель заметила, что он выглядит угрюмым, подбородок его казался темным от выступившей на нем рыжеватой щетины.
– Мы что, уже уезжаем? – спросила Адель, с трудом поднявшись на ноги.
– Да, и чем скорее, тем лучше. Люди Браутона – не более чем банда грабителей. Будет лучше, если мы от них отделаемся. – Тут Джос понизил голос и признался тоном заговорщика: – Мы направляемся в наш собственный лагерь, недалеко от замка Саммерхей.
При упоминании этого ненавистного места у Адель все оборвалось внутри. Джос не изменил за ночь своего решения. Она хотела снова обратиться к нему с просьбой, но в конце концов отказалась от этой мысли. Лучше сделать вид, будто она покорилась его воле, тогда он ослабит надзор и, возможно, ей представится удобный случай для побега.
– Сестра, неужели у тебя не найдется хоть нескольких слов приветствия для родного брата?
– Доброе утро, Джос, – отозвалась Адель покорно, беспокойно облизывая губы. Когда он протянул к ней руки, она попыталась увернуться, но недостаточно быстро, и Джос тут же заключил ее в объятия.
– Почему ты не хочешь меня поцеловать и шарахаешься, как от прокаженного? Неужели ты и впрямь так холодна? – хрипло осведомился он.
Хорошо еще, что их окружал полумрак, так как, будь в хижине хоть немного светлее, он бы наверняка заметил ее отвращение. Сначала близость Джоса вызвала у нее приступ панического страха, но Адель все же сумела совладать со своими чувствами и даже выдавила из себя улыбку, а затем слегка чмокнула его в щеку:
