Ширин Мелек - Кёсем-султан. Величественный век
Но жизнь наследника Османов сурова, и, вполне возможно, настанет день, когда Ахмед больше не будет властен в своих желаниях. Его собственная партия, люди, которые возведут его на трон, потребуют от нового султана исполнить заветы предков, и к Яхье будут посланы люди с шелковым шнурком…
Впрочем, если небеса изменят свою волю и на трон взойдет Яхья, то он сможет диктовать условия, верно? У него нет сильной партии, так что помочь ему завоевать престол способно лишь чудо и кровь, много крови… однако крови Ахмеда он не прольет. Тюрьма – да, возможно. Роскошная тюрьма, с книгами и наложницами. Может, отдельный дворец. Может, даже отдаленная провинция, где Ахмед будет сам себе хозяином!
Осталась самая малость – взойти на трон.
И вот теперь этот евнух…
– Твоя мать, о шахзаде, любила тебя до последнего своего вздоха, – продолжал странный евнух, назвавшийся Илхами. – Она взяла со всех нас, ее верных слуг, клятву заботиться о тебе… но мы не сумели ее сдержать. Сразу после ее смерти нас отправили из дворца, из Истанбула. Потребовалось много времени, чтобы я сумел оказать услугу валиде Сафие и она вернула меня сюда. Теперь же моя жизнь в твоих руках, шахзаде. Я нарушил клятву. Если велишь – я немедленно пойду и лишу себя жизни!
И евнух застыл, опустив голову и скрестив руки на груди. Он явно не собирался рассказывать, какую именно услугу оказал валиде, и Яхья укротил на время естественный порыв потребовать полного и всеобъемлющего доклада. Время для глубокого доверия еще придет, пока же хватит и того, что у него во дворце появился союзник.
Разумеется, у Илхами просто обязаны были иметься собственные интересы. Куда же без них? Даже если предположить, что клятва действительно была принесена и принята, никто и никогда не станет рисковать жизнью только ради слов, произнесенных много лет назад. Но и для этого время придет – не сейчас, позже.
Пока Яхья собирался в полной мере вкусить радости, посланной ему Аллахом.
– Я прощаю тебя. – Юный шахзаде выглядел величественно и таким же себя и ощущал: могущественный правитель, отпускающий подданному вину. – Не было твоей вины в том, что обстоятельства сложились так, а не иначе. Аллах посылает нам судьбу, нам же остается только смириться с ней. Все записано в Книге Судеб. Ты покинул этот дворец в свой срок и вернулся в него, когда подоспело время. И я рад, что Аллах привел тебя сюда. Пойдем, расскажешь мне о матери.
Евнух поклонился и последовал за Яхьей. Вот и славно. Пускай рассказывает. Во-первых, о матери хочется выяснить как можно больше. А во-вторых, этот странный посланник из прошлого почти наверняка о чем-нибудь проговорится, случайно или намеренно. О чем-нибудь, что пригодится в настоящем.
* * *А все-таки соревнования – это не так уж и плохо, счастливо улыбался Ахмед, глядя на травяной газон, где готовились борцы.
Уже отскакали буйные скакуны, отстреляли лихие лучники, и настроение шахзаде ползло вверх. Немало, действительно немало оказалось молодых людей, с которыми он не прочь был бы посоревноваться! Хотя, честно говоря, больше всего Ахмеда сейчас интересовали победители.
Хотя бы потому, что он этих юношей совершенно не знал. Равно как и их семью – скорее всего, достойную, ибо их отец сумел воспитать таких сыновей.
Сегодня был день, предназначенный для яглы гюреш – «масляной борьбы», любимого развлечения простонародья… да и не только простонародья, скажем честно. На состязания борцов любил смотреть сам великий Сулейман Кануни, а значит, со времен великого правителя яглы гюреш вошла в традицию и борцы, щедро смазавшие тела оливковым маслом, стали желанными гостями на любом состязании.
Исход, скорее всего, был уже предрешен, поскольку слишком уж с огромным отрывом в состязании всадников победил юноша по имени Доган. Брат же его, Картал, выиграл соревнования лучников, где Доган стал вторым. Кроме того, хотя Картал и уступил на скачках, но даже самый невежественный человек мог бы с уверенностью сказать: встань звезды иначе – и в следующем состязании победа могла бы достаться другому брату. А лошадь всегда может оступиться, главное – не растеряться и не дать обойти себя слишком большому количеству всадников.
Братья были похожи друг на друга, как похожи между собой две жемчужины, добытые в одном месте, как одна стрела хорошего мастера походит на другую. Не чересчур высокие, но и не коротышки, верткие и жесткие, как провяленная кожа, братья выделялись среди прочих. Доган и Картал, сокол и орел… Человек, давший им имена, оказался абсолютно прав.
Вот только Ахмед понятия не имел о том, что это за человек. А он считал, что знает всех более-менее значимых вельмож Оттоманской Порты.
Но такого же мнения придерживался не только он: Ахмед перехватил пару раз изумленный взгляд Яхьи. Кажется, братец-проныра тоже попал впросак с этими братьями-близнецами.
Мустафу, похоже, не слишком интересовало, откуда взялись загадочные Доган и Картал. Шахзаде просто следил за ними влюбленным взглядом и, кажется, уже предвкушал совместные тренировки.
– Не слыхал, что там творится на трибунах? – улучив момент, спросил Ахмед Яхью и был вознагражден понимающим взглядом.
– Ты о том, кто эти двое? Нет, все гудят и строят догадки.
– А также козни?
Яхья ухмыльнулся:
– Ну, куда ж без этого… вот только знаешь, братец, очень сложно интриговать, если не представляешь, против кого должна быть направлена интрига!
Ахмед расхохотался: Яхья попал прямо в яблочко. Теперь стало понятным недоумение на некоторых лицах и откровенная растерянность пополам со злобой – на других, особенно нелюбимых, физиономиях.
Тем временем борцы вышли на поле и разбились по парам. Разумеется, здесь уже не было откровенных слабаков… ну, почти не было. Вон, к примеру, отирается внук Йемишчи Хасан-паши, хотя он и должен был выбыть еще в первом круге, поскольку едва не умудрился свалиться с коня, да и в стрельбе из лука звезд с неба не сбивал. Вон такой же, как он, третий сын капудан-паши. А вон еще один…
Настроение испортилось. Радовало только одно: уж здесь-то соревнования точно идут на выбывание, так что вряд ли кто-нибудь сумеет противостоять Догану и Карталу!
– Как их будут разбивать на пары? – полюбопытствовал Мустафа.
Яхья усмехнулся немного покровительственно:
– Не волнуйся, в финал выйдут те, кому надо. Евнух, который поставлен на подбор соперников, знает свое дело.
– А, твой новый любимчик, – понимающе кивнул Ахмед.
Яхья сердито блеснул глазами, но смолчал. Чего это он? Ахмед ведь сказал чистую правду: евнух… как там его? Илхами, что ли? – вечно в последнее время отирался в покоях братца. Не то чтобы Ахмеду было до этого дело, просто интересно…
