Джорджетт Хейер - Арабелла
Она рассмеялась.
— Да, но все такая ерунда! Я не верила ни единому их слову!
— Надеюсь, вы верите в то, что я говорю, во всяком случае, потому что я очень честный.
Его мягкий тон, казалось, расходился с такими словами. Арабелла заметила, что он смутился, и задумчиво посмотрела на него. Она решила, что должна ответить в том же духе, и отважно спросила:
— Не будете ли вы так любезны, мистер Бьюмарис, чтобы ввести меня в светское общество?
Он обвел взглядом переполненную комнату, и его брови чуть приподнялись.
— Вы не производите впечатление человека, нуждающегося в какой-нибудь помощи с моей стороны, мэм.
Он заметил, что лорд Флитвуд пробирается к ним через скопление людей с бокалом в руке, и подождал, пока он достигнет дивана.
— Спасибо, Чарльз, — прохладно сказал он, беря бокал у его светлости и передавая его Арабелле.
— Вы, — с чувством проговорил лорд Флитвуд, — получите от меня вызов завтра утром, Роберт! Это самое наглое пиратство, которое я видел в жизни! Мисс Тэллент, я бы желал, чтобы вы отослали этого парня заниматься своими делами: его бесстыдство превышает допустимые нормы!
— Вы должны учиться действовать, не повинуясь моментальным импульсам, — доброжелательно сказал мистер Бьюмарис. — Секундное размышление, чуть-чуть находчивости — и мне бы пришлось отправляться за лимонадом, а вам — иметь удовольствие сидеть на диване рядом с мисс Тэллент!
— Но именно лорд Флитвуд заслужил мою благодарность, так как он был галантнее! — сказала Арабелла.
— Мисс Тэллент, благодарю вас!
— Вас достаточно щедро вознаградили и теперь, по-моему, вам самое время оставить нас, — сказал мистер Бьюмарис.
— Ни за что на свете! — объявил его светлость.
Мистер Бьюмарис вздохнул.
— Как часто мне приходится обнаруживать в вас отсутствие такта! — сказал он.
Арабелла, воодушевленная впечатлением от такой восхитительной стычки, поднесла свой букетик к носу и сказала, бросив на Флитвуда благодарный взгляд:
— Я в двойном долгу у лорда Флитвуда!
— Нет, нет, это я в долгу у вас, мэм, раз вы снизошли до того, чтобы принять мой скромный дар.
Мистер Бьюмарис, взглянув на букет, легко улыбнулся, но промолчал. Арабелла, заметив мистера Эпворта, оказавшегося поблизости в надежде на ее внимание неожиданно спросила:
— Мистер Бьюмарис, кто этот странно одетый мужчина?
Он огляделся и сказал:
— Среди присутствующих так много странно одетых мужчин, мисс Тэллент, что я в затруднении. Вы имеете в виду беднягу Флитвуда?
— Конечно, нет! — с негодованием воскликнула Арабелла.
— Ну, я уверен, что трудно найти что-нибудь более странное, чем его жилет. Это весьма огорчительно, учитывая то, что я потратил массу времени, пытаясь сформировать его вкус. А, теперь я понял, кого вы, должно быть, имели в виду! Это, мисс Тэллент, Гораций Эпворт. По его собственной оценке он относит себя к тому разряду созданий, которых, у меня есть основания предполагать, вы презираете.
Вспыхнув, Арабелла спросила:
— Он… он денди?
— Он был бы в восторге, если бы вы так считали.
— Что ж, если это так, — откровенно сказала Арабелла, — я уверена, что вы — другое дело, и прошу у вас прощения за сказанное в тот вечер.
— Не извиняйтесь перед ним, мэм, — весело сказал лорд Флитвуд. — Давно пора, чтобы кто-нибудь осадил его, и это, уверяю вас, задело его очень сильно. Вам следует знать, что он воображает себя настоящим коринфянином[18].
— А кто это такой? — заинтересовалась Арабелла.
— Коринфянин, мэм, кроме того, что следует последнему писку моды, — любитель спорта, мастер фехтования, меткий стрелок, прекрасный наездник…
Мистер Бьюмарис прервал этот издевательски-напыщенный перечень.
— Если вы будете занудой, Чарльз, вы вынудите меня объяснить мисс Тэллент, что имеют в виду люди, называя вас пустой погремушкой!
— И что же? — с озорством потребовала ответа Арабелла.
— Бездельника, мэм, который не заслуживает вашего внимания, — ответил он, вставая. — Я вижу невдалеке мою кузину и должен выразить ей свое почтение.
Он улыбнулся, поклонился и отошел; минуту или две поговорил с леди Уэйнфлит; выпил бокал вина с мистером Варквортом и покинул прием, в точности выполнив все, что он наметил, а именно — поставить мисс Тэллент на верхнюю ступеньку моды: ведь не пройдет и двадцати четырех часов, как весь город будет обсуждать новость, что богатая мисс Тэллент стала последним увлечением коринфянина.
— Вы видели, как Бьюмарис ухаживал за этой чертовски привлекательной девушкой? — спросил лорд Уэйнфлит свою жену, когда они возвращались домой с вечера у леди Бридлингтон.
— Конечно, видела! — отвечала его жена.
— Кажется, что он увлечен ею, не правда ли? Она не в его обычном стиле, ведь так? Интересно, имеет ли он в виду что-нибудь серьезное?
— Роберт? — спросила его жена со звуком, похожим на фырканье. — Если бы ты знал его так же хорошо, как я, Уэйнфлит, ты бы с первого взгляда разобрался, что он просто развлекается. Я-то знаю, как он ко всему этому относится. Кому-нибудь следовало предупредить это дитя не иметь с ним ничего общего. Не очень-то это хорошо с его стороны, ведь она еще совсем ребенок, клянусь!
— В клубах говорят, что она богата, как набоб.
— И я такое слышала, но здесь это не играет никакой роли. Роберт весьма состоятелен, и, если он когда-нибудь женится, в чем я начинаю сомневаться, то уж не из-за приданого, уверяю тебя!
— Да, я тоже так думаю, — согласился его светлость. — Почему мы пошли туда сегодня вечером, Луиза? Такие приемы ужасно скучны.
— О, потрясающе! Но Роберт просил меня прийти.
— Должна признаться, мне было любопытно взглянуть на его протеже. Он сказал мне, что собирается сделать ее самой популярной девушкой в Лондоне.
— Ничего не понимаю, — отвечал его светлость. — Зачем ему это?
— Именно об этом я себя и спрашиваю! Он сказал, что это может быть занимательно. Иногда, Уэйнфлит, мне, честное слово, хочется надавать пощечин этому Роберту!
VII
Мстительные мысли о мистере Бьюмарисе посещали не только его кузину. Любящая мать леди Самеркот, полагающая, что любой из ее сыновей должен показаться для богатой наследницы более привлекательным, чем этот выскочка, с большим удовольствием загнала бы ему под ребра свою длинную бриллиантовую булавку, которую носила в волосах; миссис Киркмайкл с горечью думала, что, принимая в расчет то, как она из кожи вон лезла, чтобы быть с ним любезной, он мог бы уделить чуточку внимания ее неуклюжей дочке — ему бы это ничего не стоило, а бедной Марии дало бы толчок для дальнейшего продвижения в обществе; мистер Эпворт, с неохотой признаваясь самому себе, что, по каким-то необъяснимым причинам, он постоянно оказывался в тени Бьюмариса, обошел клубы, в каждом повторяя, что имеет серьезное намерение дать ему урок в недалеком будущем; его тетушка, вспомнив, как однажды сильно разругалась с леди Мэри Бьюмарис, объявила, что именно от матери Бьюмарис унаследовал эту склонность к флирту, добавив, что ей жаль ту женщину, на которой он в конце концов женится. Даже мистер Уоркворт и лорд Флитвуд сказали, что это уж слишком с его стороны — захватить самую крупную добычу сезона, а некоторые джентльмены, рабски копировавшие каждую деталь поведения и туалета мистера Бьюмариса, просто желали видеть его в могиле.
