Патриция Райан - Шелковые нити
– Я, – отозвался Грэм, натягивая рейтузы.
Хью отодвинул занавеску и вошел в кладовую. В серой тунике, отделанной черным шнуром, он еще меньше, чем обычно, походил на наемника, сделавшего войну своим ремеслом. Правда, он пристегнул к поясу меч, но так поступали большинство мужчин его ранга независимо от того, собирались они использовать оружие или нет. Только причудливая золотая серьга указывала на то, что он не совсем обычный представитель благородного сословия.
– Где Джоанна?
– Понятия не имею. Я еще не видел ее сегодня. – Можно не сомневаться, что она избегает его. – А что, ее нет?
– Нет.
– Должно быть, вышла ненадолго. Она предупредила меня, что собирается на ярмарку. Не могли бы вы подать мне рубашку?
Хью сдернул с крючка рубаху, бросил ее Грэму и потер лоб.
– Интересно, где она держит вино? – поинтересовался он. Грэм натянул рубаху через голову, вдыхая свежий запах выстиранного белья.
– Страдаете от похмелья?
– Угу, надрался вчера до чертиков в «Белой лошади», а теперь маюсь. Голова раскалывается, и в кошельке пусто. Думаю, капелька спиртного вернет меня к жизни, если вы знаете, где Джоанна его держит.
– В буфете в гостиной.
Хью вышел и через минуту вернулся с кувшином и двумя кружками.
– Мне не надо, – сказал Грэм, предпочитая оставаться в здравом уме, пока ему не представится возможность извиниться перед Джоанной за ночные события. – Я еще не завтракал. Не хотелось бы начинать день с выпивки.
– Почему, к дьяволу, нет? – Хью налил себе кружку вина и потом выпил.
– Ну как она? – спросил он у Грэма.
– Кто?
– Леода. Она ведь была здесь ночью не так пи?
Грэм опешил. Как он узнал?
– Вы что, уже разговаривали с ней сегодня утром.
Хью рассмеялся, снова налив вина в опустевшую кружку.
– Я редко разговариваю со шлюхами по утрам, если только не провел с одной из них всю ночь. Тем более что по утрам они обычно ложатся спать.
– Тогда откуда…
Хью кивнул в сторону окна, и Грэм выругался про себя, увидев, что тесемка все еще привязана к решетке. Как его угораздило забыть о ней! Он проковылял к окну, опираясь на костыль, и подергал за узел, пытаясь развязать его.
– Я рад, что вы все-таки вняли моему совету, – проговорил Хью у него за спиной. – Вам следует привязывать эту тесемку хотя бы раз в неделю, чтобы удовлетворять свои телесные потребности.
Грэм промычал в ответ что-то нечленораздельное. Он стыдился того, что обратился к Леоде. Это было не только недостойно, но и глупо. Не успела она уйти, как его мысли устремились к женщине, спавшей наверху. Каково бы это было, если бы Джоанна ласкала его, как это делала Леода, если бы ее жаркие губы прижимались к его губам, а тело выгибалось под ним, утоляя его ненасытный голод. Не прошло и нескольких минут, как он снова бормотал латинские глаголы, проклиная свои неуправляемые инстинкты.
– Ну так как она? – повторил Хью. – Не первой молодости, конечно, зато опыта хоть отбавляй.
– Не знаю, – отозвался Грэм через плечо, безуспешно дергая за непокорный узел.
– Разве вы не пользовались ею?
– Нет.
– Тогда чем вы здесь занимались?
– Ваша сестра спустилась вниз и застала нас за…
– Вот черт! – На лице Хью отразилась смесь ужаса и веселья – Вряд ли она пришла в восторг от увиденного.
– Я на это и не рассчитывал.
– Она заставила Леоду уйти?
– Я сам ее отослал.
– Ничего не получив взамен? – недоверчиво спросил Хью.
– Вообще-то я хотел, чтобы она обслужила меня на Французский манер.
Хью похотливо улыбнулся:
– Меня она обслуживала. Жаль, что у вас не было возможности оценить ее талант. Она способна… – Он осекся и смущенно кашлянул. – Доброе утро, сестренка.
Стремительно обернувшись, Грэм увидел Джоанну, которая стояла в дверях, держа в руках поднос с половиной ржаной булки, ломтем желтого сыра, двумя кувшинами и кружкой. Ее взгляд был устремлен на Грэма, на щеках рдели красные пятна.
Грэм закрыл глаза и запустил пятерню в волосы.
Он услышал шелест шелка и, открыв глаза, обнаружил, что Джоанна ставит поднос на сундук рядом с его постелью. Сегодня, одетая в переливающуюся тунику того же золотисто-медового цвета, что и ее волосы, она просто ослепляла своей красотой.
– Это еда для вас, сержант, на то время, пока меня не будет, – с достоинством сказала она.
Хью, будь он проклят, беззвучно хмыкнул, словно оказался свидетелем какой-то фантастической шутки.
Грэм проглотил ком в горле, понимая, что нужно что-то сказать, и не зная, как начать.
– Мистрис…
– Нам пора, Хью. – Джоанна круто повернулась и вышла из кладовой, оставив витать в воздухе возбуждающий аромат полевых цветов и весенней травы.
– Я никогда не видел здесь столько народа, – заметил Хью, ведя Джоанну под руку через гомонящую толпу, которая собралась в Смитфилде, чтобы посетить ярмарку.
– Я тоже. Наверное, это из-за погоды.
На заросшем травой поле были представлены все сословия, населявшие Лондон: благородная публика, торговцы, простой люд и стайки мальчишек из монастырских приютов. К английской речи примешивалась иностранная: латынь, французский и Другие, более экзотические языки. Это был настоящий Вавилон. На одной стороне огромного поля располагались торговые ряды под разноцветными полосатыми тентами. Другая сторона была отведена под скачки, и желающие могли делать ставки. Примерно посередине находился пруд, вокруг которого были сооружена загоны для лошадей, выставленных на продажу.
Хью проводил Джоанну к огороженному участку, отведенному под сельскохозяйственные орудия и всевозможную живность. Здесь были породистые буйволы, кобылы с жеребятами, рогатый скот, свиньи, ягнята, гуси и даже павлин. Щурясь на яркое солнце. Хью огляделся по сторонам.
– Я подумал, что Роберт должен быть здесь. Он интересуется сельским хозяйством.
Джоанна резко остановилась.
– Ты хочешь сказать, что не договорился с ним о времени и месте встречи?
– Я не мастер планировать, Джоанна, уж ты-то знаешь. – Он одарил ее мальчишеской улыбкой, прежде чем продолжить: – Смотри под ноги.
Обмотав длинные рукава вокруг запястий, она последовала за ним мимо выставки серпов, кос, тачек и топоров.
– Ты только взгляни на меня. – Джоанна приподняла подол своей шелковой туники, уже успевший запачкаться. – Я потратила столько усилий, чтобы выглядеть привлекательно. Даже закрыла свою лавку в пятницу, и что же? Все напрасно.
Хью вздохнул.
– Ты как колючка все утро, Джоанна. Этот как-то связано с Леодой?
Джоанна молчала, устремив взгляд на аккуратные каменные дома, высившиеся на окраине Смитфилда. Там размешалась больница церкви Святого Варфоломея, где Грэму Фоксу пришлось бы залечивать свои раны, если бы она отказалась от его четырех шиллингов. Жаль, что она этого не сделала.
