Джоанна Борн - Тайна куртизанки
– Черт побери, Анник, там была просто вода. Эйдриан, как всегда, лениво усмехнулся:
– Он говорит правду. Вся местность кишит вооруженными французами. Мы не можем загромождать карету бессознательными женщинами.
– Он не пытается тебя опоить, – сказал Дойл с козел.
– Он предоставляет это вам, герр Дойл. Вы сволочь, паршивая собака и предатель, вот вы кто! – Немецкий – прекрасный язык для ругательств.
– Нет, мисс, красивая молодая леди вроде тебя не должна знать таких слов, а тем более выражаться. Ну парни, вы собираетесь толпиться вокруг нее и болтать целый час? Сообщите мне, тогда я распрягу лошадей.
– Мы едем. – Грей снова перешел на французский. – Эйдриан, садись в карету, пока не упал.
– Всегда повинуюсь твоим приказам, о высокопоставленный.
– Анник… – Грей сжал ее пальцы вокруг чашки. Она была тяжелей и холодной. – Это вода. Просто вода. Конечно, у вас нет оснований мне верить, но я хочу, чтобы вы ее выпили.
Она совершенно беспомощна. А они такие умные. Эти трое, решительные, опытные, безжалостные. Грей самый опасный из них. Он заставил ее поверить, что хочет быть добрым. Каждую минуту ей приходилось бороться и напоминать себе, что он ее враг. Иногда он, возможно, и сам забывал это. Но победителю намного легче игнорировать реальность.
– Я все равно должна пить. У меня нет выбора.
В чашке была чистая вода, без привкуса, если не считать металла фляжки. И она выпила. Его рука на ее щеке – как упавший на нее цветок.
– Первый раз, когда я дал вам наркотик, это было неправильно. Мне следовало вам сказать. Позволить бороться со мной. Я сделал ошибку.
Мягкое прикосновение. Он уже делал это раньше. Воспоминания, как пузырьки, начали подниматься из глубины сознания.
– Я помню. Я лежала на одеяле рядом с вами. Хотела прикоснуться. Хотела…
– Пора ехать.
Но Анник помнила.
– Что я делала, когда спала? Что я делала с вами?
– Все это вам снилось. Иногда наркотики так действуют на женщин. Это ничего не значит.
А сны, жар, страсть и бесстыдство? Под действием наркотиков она становится шлюхой, когда спит. Даже тело предавало ее и толкало к англичанину. Это несправедливо.
– Я помню. Кое-что. – Его рука скользнула ей в волосы и остановила ее.
– Ничего не случилось. Если бы мы что-то делали, я бы вам сказал.
Она ничего не делала? Она помнила его запах, свой безудержный крик, помнила, как терлась об него.
– Я не думаю, что это лишь сон. На мне была ваша рубашка. Я хотела снять ее. Я хотела…
Она повернулась, чтобы прижаться к его запястью. Почувствовать его. Она даже не заметила, что делает это, пока Грей не отдернул руку.
– Давайте я посажу вас в карету. Вы ничего этого не хотите. Вам просто кажется. – Теперь в его голосе слышалось раздражение. – И вы сейчас заснете стоя.
– Грей, мы должны ехать. – Это Дойл.
Он, конечно, все слышал, и Эйдриан тоже. Она с таким же успехом могла бы раздеться догола, учитывая полную невозможность побыть одной.
– Я вас не хочу. И я не сплю.
– Тогда я не должен поднимать вас в карету. Вы можете забраться самостоятельно. Вот так. Эйдриан, не помогай, ты разбередишь свою рану.
Но Эйдриан втянул ее на сиденье. Она сделает ему выговор, когда проснется. Грей обнял ее.
– Где мы?
– В часе езды от Дортера.
– Я была там два года назад. – Анник попыталась вызвать из памяти карту этого места, но изображение меркло, потом исчезло. – Я была в деревнях контрабандистов. Пряталась.
Грей придвинулся ближе.
– Хорошее место. И от кого вы прятались два года назад?
– Восстание в Вандее. Последнее. Было… очень плохо. Я не могла поверить, что французские солдаты делали такое с французскими женщинами и детьми. Мне давали дикие приказы… – Все путалось у нее в голове. Осколки боли. Воспоминания. – Но я не подчинялась их приказам. Я не стала шпионить за несчастными людьми, убежала и спряталась. Они были очень злы на меня. – Анник потерлась о его руку. – Наркотики сделали меня слишком разговорчивой. Я должна помнить об этом.
– Здесь нет государственных тайн, Лисенок. Весь мир знает, что Наполеон сделал в Вандее.
– Но я все равно не должна много болтать, пока не прояснится голова. Вы знаете, что были совсем не похожи на себя, когда говорили по-немецки? Я даже на миг испугалась. Как будто в карете вдруг появился другой человек. Больше не делайте этого.
– Хорошо. Почему бы вам не поспать?
И она засыпала. То ли он снова давал ей наркотики, то ли еще действовала прежняя, доза.
– Я помню, что мы делали вместе. И это было неприлично, я почти уверена. Я решу, как поступить, когда проснусь. Может, попытаюсь задушить вас еще раз. Хотя у вас красивое тело. Как у большого животного.
– Должно быть, вы провели сложные и весьма интересные ночи, – пробормотал Эйдриан.
– Заткнись, – ответил Грей.
Когда она почти заснула, он притянул ее к груди жестом собственника. Где Анник и устроилась, словно это место было предназначено именно для нее.
Глава 14
– Анник, просыпайтесь, – тряс ее Грей. – У нас большие неприятности.
Пробравшись сквозь пуховую черноту, она мгновенно испугалась. Случилось что-то плохое. Очень плохое. Карета ускорила ход, кренясь на рытвинах.
– За нами отряд, – сказал Грей. – По крайней мере человек семь или восемь. Они пока далеко, но это дело времени. Мы не сможем уйти от них.
Эйдриан спокойно и быстро двигался на противоположном сиденье.
– Я готов. – Он чем-то щелкнул. Замок сумки, подумала она.
– Все в штатском. Скачут не как армейские. И не похожи на таможенников. Это люди Леблана, – сообщил ей Грей.
– Они выследили нас? – Анник потерла лицо.
– Думаю, простое невезение. Леблан закинул сеть по всему побережью и поймал нас. Мы знали, что это может случиться.
Грей был занят какими-то металлическими предметами. Она почувствовала запах пороха. Они будут драться. Трое против целого отряда.
Анник слышала эхо лошадиных подков, значит, они уже в лесу. Всадники не смогут действовать согласованно на узкой лесной тропе. Максимум двое подойдут сзади. Дойл на козлах умрет сразу, от первых же выстрелов. Грей и Эйдриан какое-то время продержатся, а затем тоже погибнут. Тонкие стены кареты не защитят от пуль.
Она свернется, как собака, на полу. Но в конце концов, если она не будет убита шальной пулей, ее найдут и отвезут к Леблану. Гнев и страх перехватили ей горло. Никогда еще она не чувствовала себя такой бесполезной и беспомощной, как в эту минуту. Она проклинала свою слепоту.
Грей сжал ей плечи, как будто хотел проверить ее силу. Он почувствовал, что она дрожит, но знал, как мало это значит.
