Виктория Холт - Дочь обмана
— О, Родерик, как это мило!
Он выглядел печальным, и я подумала, что он собирался что-то сказать, но затем, казалось, передумал. Потом он спросил:
— Что у тебя нового?
— Ты помнишь Лайзу Финнелл?
— Конечно. Она была на заменах.
— Правильно. Я видела ее. Она все еще живет в доме. Робер сказал, что она может там оставаться, пока не найдет себе что-нибудь. Она играет в каких-то «Тряпье и Лохмотьях». Я собираюсь посмотреть спектакль сегодня.
— Одна?
— Это неважно, я многих знаю в труппе. Там, конечно, будет Долли. Он отвезет меня домой.
— Я думаю, тебе нужен сопровождающий. Я пойду с тобой.
— О? Ты хочешь?
— Ничего не хочу больше этого. Я немедленно пойду и договорюсь о местах.
Я почувствовала себя счастливой.
— Не надо. Лайза в кордебалете. Она что-то говорила о билетах. Достаточно просто сказать ей, что нас будет двое.
— Будет очень интересный вечер, — сказал он.
Вечер был восхитительным. Мы пообедали рядом с Гайд-парком и после этого погуляли там, посидели на берегу Серпентайна. За это время он уговорил меня вернуться в Мейнор на следующий день. Должна признаться, что для этого ему потребовалось немного усилий. Мое пребывание в Лондоне убедило меня, что здесь для меня нет ничего, кроме тяжелых воспоминаний, которых невозможно избежать.
Более того, я поняла свое истинное отношение к Родерику. В его обществе я чувствовала себя более счастливой, чем могла себе представить после потери мамы, и я начала осознавать, что он стал единственным человеком, кто был мне так же дорог, как мама.
В тот день в Гайд-парке я была почти счастлива.
Лайза сказала Долли, что я собираюсь посмотреть представление с другом, и он договорился о местах в партере. Я знала, что посещение театра, где играла моя мама, явится для меня нелегким эмоциональным испытанием, и приготовила себя к этому.
Когда занавес поднялся, я сразу узнала Лайзу. Я пристально следила за ней. Она была превосходна. Она пела с особым жаром и танцевала со страстью. Неудивительно, что Долли выбрал ее заменять Лотти Лэнгтон. Лотти была очень профессиональной актрисой, но ей не хватало очарования, которое было у моей мамы.
Пьеса оказалась банальной, но не более, чем «Графиня Мауд», и в ней не хватало изюминки, а это означало, что в ней нет Дезире.
Долли подошел к нам во время антракта. Он хотел узнать, как я поживаю, и смотрел на меня с такой нежностью, что я испытала прилив чувств.
— Что ты думаешь о спектакле? — спросил он.
Родерик подтвердил мои слова, что спектакль очень развлекателен.
— Да, неплохо, — сказал Долли. — Если бы только… — Он печально вздохнул.
— Как дела у Лайзы Финнелл? — спросила я.
— Неплохо, — улыбнулся он. — Совсем неплохо. Она полна энергии. Она, конечно, не Дезире, но кто может с нею сравниться?
Мы немного помолчали, думая о маме.
— Я бы хотела увидеться с Лайзой после представления, — сказала я.
— Зайди в уборную. Ты найдешь ее там. Она во второй уборной для кордебалета. Ты знаешь дорогу.
— Да, разумеется.
— Ну, ладно. Я должен вас оставить. За кулисами обязательно что-то случается. Ни одно представление не обходится без этого. Увидимся еще, Ноэль. Ты знаешь, что для тебя всегда есть место на моих спектаклях.
— Спасибо, Долли.
Он поцеловал меня и удалился, а после спектакля мы пошли в уборную кордебалета и нашли Лайзу.
Она была в восторге, увидев нас.
— Ты должна поужинать с нами, — сказал Родерик.
Ее лицо засветилось от радости.
— Это было бы чудесно! Вы можете подождать немного, пока я переоденусь?
Лайза была очень оживлена во время ужина в тот вечер и даже возбуждена, так как ее карьера складывалась хорошо.
— Конечно, я только в кордебалете, — объясняла она. — Но будут перемены. Тот факт, что Долли поставил меня на замену Лотти, говорил о многом. Я жду только шанса показать, на что способна.
Я не могла не подумать о том шансе, который был у нее в связи с болезнью мамы. Тем небольшим недомоганием, которое привело ее к смерти.
— Когда-нибудь этот шанс представится, — сказал Родерик. — Самое главное быть готовым к нему.
— Да, это правда. Я буду готова. Я хотела бы участвовать в чем-то получше, чем «Тряпье и Лохмотья».
— Это непременно произойдет, — сказал Родерик пророчески.
Она улыбнулась ему:
— Теперь расскажите мне о себе и том удивительном месте, где жили древние римляне.
— Ноэль очень заинтересовалась им.
— Да, призналась я. — Это очень захватывает. Мне позволили очищать некоторые фрагменты керамики и других вещей, которые там были найдены.
— Как удивительно! Мне бы хотелось это увидеть.
— Ты должна как-нибудь приехать, — сказал Родерик.
Я не могла не представить себе реакцию леди Констанс, когда она окажется лицом к лицу с танцовщицей кордебалета из «Тряпья и Лохмотьев». Эта мысль вызвала неприятные воспоминания о том, как была принята я.
Я больше молчала, и Родерик понял, что театр вызвал во мне печальные воспоминания. Наверное, еще слишком рано возвращаться в Лондон. Мне необходимо больше времени, чтобы отодвинуть прошлое. Я правильно решила уехать с Родериком. Пусть и ненадолго.
Леди Констанс холодно приветствовала меня, дав понять, что она надеялась, что я останусь в Лондоне. Герти была рада видеть меня. Именно от нее я узнала последние новости.
Погода стояла ужасная. Дождь пошел на следующий день после моего отъезда и с тех пор почти не прекращался. Река вышла из берегов и возникли сложности с раскопками. Пришлось приостановить их. Грейс споткнулась на лестнице и вывихнула ногу.
Грейс была одной из горничных, которая убирала в комнатах леди Констанс. Она была старше большинства остальных и жила в доме с тринадцати лет.
— Надеюсь, она не очень пострадала, — сказала я.
— Ну, ей надо лежать. Поэтому теперь я должна убирать комнаты ее милости. — Герти скривила лицо.
— И это тебя не радует, Герти?
— Вы знаете, что собой представляет ее милость. Она очень придирчива. Я лучше буду с вами, мисс.
— Спасибо, Герти, надеюсь, что Грейс скоро поправится.
— Скорее бы.
Я зашла к Фионе. Она тепло встретила меня и рассказала о наводнениях и оползнях.
— Это недалеко от мозаичного тротуара. Я очень разволновалась, когда это случилось. Скоро начнутся исследования, но пока земля еще слишком мокрая. Как только она немного подсохнет, там начнутся работы.
— Интересно, найдут ли там что-нибудь еще?
— Возможно. А пока взгляни на этот сосуд для питья. Посмотри, какая замысловатая резьба! Было чудесно собирать его по частям.
