Сюзан Таннер - Путы любви
Он последовал за ее взглядом и кивнул головой:
– Здесь они на месте. Эти клинки постоянно сопровождали меня последние годы.
– Когда пришли в Атдаир твой отец и братья? – она задала вопрос осторожно, но ей действительно было интересно узнать его прошлое.
– Они сражались за Джеймса III до его смерти. Потом Джеймс IV разделался со своими врагами, убрав самых богатых и титулованных. Некоторых отправили в ссылку, других лишили средств. Дункан не простил мне помощь, которую мне удалось оказать нашему королю, хотя он об этом и не говорит. Он все еще не может забыть о Галлхиеле.
– Галлхиел, – Дара тихо произнесла слово, как бы пробуя его. Лаоклейн испытал особый прилив чувств, когда услышал, как она произносит название замка. Не только Дункан с болью вспоминал его.
– Галлхиел, – повторил он. – Рассказывают, из далекой страны приехал норвежец. Выбрал самый красивый замок, до которого надо было добираться целый день, если ехать от моря. Убил хозяина, взял в жены его дочь, и она родила ему двух сыновей. Когда он вернулся на море, его старший сын плавал вместе с ним. Младший же остался на берегу. От него пошел наш род. Вот откуда наше имя.
– А что норвежец?
– Он больше не возвращался. Но, говорят, его жена осталась верна ему до смерти.
– Такое постоянство – редкость, – сказала она медленно, задумавшись о рассказанном.
Его рука нежно ласкала ее лицо, затем он прикрыл ею подбородок Дары, поднимая ее лицо к своим глазам.
– А ты, дорогая, ты будешь такой верной?
Она видела его напряжение и ответила:
– Да, я не так-то легко покоряюсь. Мою верность нельзя завоевать, ее надо заслужить.
Он нагнулся вперед, их губы почти касались.
– А как ее заслужить?
– И такой она останется, – прошептала она, когда их губы встретились.
Серо-голубой рассвет морозного утра. Дара смотрела в открытое окно и видела, как Лаоклейн садился на игреневого коня. Длинная шерстяная накидка закрывала бриджи и куртку на подкладке из мягкой кожи. Поля шляпы прикрывали его лицо, загорелое даже зимой. Его конь в черной с серебром попоне. Рука Лаоклейна, державшая поводья, была в черной латной рукавице.
Гервалт стоял рядом с ним. Хотя Дара не слышала их слов, она поняла, о чем они говорили.
– Гервалт, я даю тебе еще одно поручение.
– Не бойся, Лаоклейн. Я сделаю все. Моя жизнь тебе залогом.
Лаоклейн улыбнулся:
– Я этого не требую.
– А я бы и не позволил тебе этого, – спокойно ответил Гервалт. – Бог в помощь и скорее возвращайся.
– Я больше доверяю себе, чем Богу, друг. Он повернулся без лишних церемоний, за ним последовал посланник Джеймса. Поднятой рукой Лаоклейн приказал отправляться своим верховым. Их одежды были такими же темными, как и одежды их хозяина. Всадники поскакали на север и вскоре слились с бесцветным горизонтом.
Далеко от места их назначения, на юге, Таран расквартировывал воинов, вдвое больше обычного. На их оружии был герб графа Чилтона. Их лица выражали их настроение. Они были готовы к атаке. Они не были мрачны и с желанием ожидали ее. Воины жили на границе и привыкли иметь дело со смертью. Они стоически принимали тот факт, что она может настичь их, как и их врагов. Стоило больше бояться поражения и бесчестия, чем знакомого призрака.
В самом доме злость была безудержной. Овеин перестал притворяться, что он обеспокоен судьбой Дары. Он хорошо помнил ее как девчонку с плохими манерами, не умеющую себя вести, непослушную, с взъерошенными волосами и развевающимися юбками, неуправляемую, с острым язычком. Овеину хотелось лишь одного: увидеть поражение шотландцев, увидеть как можно больше убитых. Его слепая жгучая ненависть к шотландцам преобладала над мыслью о безопасности племянницы и о мести за смерть племянника.
Лорд Блекдин молча слушал, как Бранн сердито предупреждал дядю:
– Сначала мы узнаем, где находится Дара, и обеспечим ей безопасность. Когда это будет сделано, у нас останется достаточно времени для отмщения.
– Я не буду смотреть, как спасаются негодяи, пока ты рыщешь по залу в поисках девки!
Бранн вскочил так резко, что сзади него рухнул стул. Он руками ударил по длинному столу. В его глазах горела ярость.
– Та, кого ты называешь девкой, моя сестра! Это ради нее мы едем на Атдаир. Я не буду подвергать ее опасности из-за твоих чертовых ошибок!
Овеин произнес с отвращением:
– Ты готов отдать все за нее, даже свою жизнь. Неужели ты позволишь убийце Кервина убежать невредимым ради спасения девчонки? Она не отдаст свою жизнь, чтобы отомстить за смерть брата?
– Отдаст ли она или нет… Я не отдам ее жизнь, и ты тоже! Не раздражай меня больше, дядя. Иначе я поеду один!
Овеин забавлялся со своим золотым кольцом-печаткой с гелиотропом. Наконец он ответил, глядя на своего племянника прищуренными глазами:
– Я отдал приказ своим людям. Ты не уедешь отсюда без меня. Во всяком случае, живым!
Глядя на лицо Бранна, готового на убийство, вмешался Мерлион:
– Это бесполезная ссора. Мы все хотим смерти этого шотландца, только она принесет освобождение леди Даре. Ваши разногласия не принесут ему вреда, а вам – очень много.
Бранн резко сказал:
– Да, но если он принесет вред Даре, я забуду, что он брат моего отца.
Мерлион одобрил это без рассуждений, он сам вынес то же решение. Как настоящий дипломат, а этому искусству его обучили при королевском дворе, он перевел беседу на другую тему:
– Нам нужно нанести удар быстро, Генри не будет откладывать, даже с простым предупреждением. Он пошлет войска преградить нам путь, если узнает, что мы не обращаем внимания на его приказы.
Бранн кивал с одобрением. Дядя смотрел на этих двух молодых мужчин, его глаза поблекли, но взгляд их был проницательным.
– Блекдин, я должен понять твою роль в этом деле. Говорить о дружбе и преданности благородно, но ты рискуешь своей жизнью и всем, что имеешь, участвуя в ссоре, которая к тебе не имеет никакого отношения. Какую награду ты получишь? Золото?
– Нет, Райланд. Она гораздо ценнее. Это – твоя племянница.
– Так… – Это единственное слово, которое он произнес, протянув его, чтобы не показать своей реакции.
Сделав шаг вперед, старик вытащил небрежно нарисованную карту и положил ее перед всеми.
– Неподходящее время для войны, похоже, мы замерзнем. – Квадратный палец пополз по еле заметной чернильной полосе. – Этот ручей бежит под стеной и снабжает водой замок. Если мы перекроем его, блокада закончится с успехом гораздо раньше.
– Если Генри и Джеймс дадут нам достаточно времени.
– Не беспокойся, Блекдин, у нас будет время. Джеймс будет стараться избежать войны как можно дольше. Генри тоже, по той же причине. Он не осмелится послать войска через шотландскую границу, это было бы открытым объявлением войны!
