Мэри Белоу - Танцуя с Кларой
Фредерик никогда не слышал о докторе Грэме. Но он вообще не слишком часто обращался к врачам. Когда он навел справки, то довольно быстро выяснил, что доктор Генри Грэм был одним из самых известных и дорогих врачей Лондона. Но, естественно, сэра Дугласа Данфорда мог устроить только самый лучший врач. Фредерик договорился с ним о встрече в его приемной.
Доктор Грэм поначалу отказывался обсуждать бывшую пациентку с чужим человеком.
— Я должен был сразу объяснить, — сказал Фредерик. — Мисс Данфорд — теперь миссис Салливан. Моя жена.
Это, конечно, все меняло. Доктор предложил Фредерику присесть и что-нибудь выпить. Первое предложение тот принял, а от второго отказался.
— Я не слышал о том, что она вышла замуж, — сказал доктор Грэм. — Рад за нее. — Хотя его глаза, изучавшие посетителя, выдавали тот факт, что доктор не совсем был уверен в своей радости.
— Вы ведь однажды осматривали мою жену в Эбури-Корте? — спросил Фредерик. — Мне интересно, к каким выводам вы пришли.
— Это было довольно давно, — ответил доктор.
— В любом случае, — произнес Фредерик, — я бы хотел знать. Каково ее состояние?
Губы доктора гневно сжались от воспоминаний.
— Вы не знали Данфорда, — ответил он. — Он был упрямым дураком, Салливан, даже при том, что он когда-то был моим другом. Мне было жаль его дочь. Бедняжка.
— Почему? — спросил Фредди.
— Она была бледной, худенькой и слабой, — пояснил Грэм. — Она и сейчас такая же? Данфорд и дышал бы за нее, если бы мог. Все остальное он делал за нее.
— Из того, что она рассказывала, — сказал Фредерик, — я сделал вывод, что он любил ее, сэр.
— Есть определенный вид любви, который убивает, мистер Салливан, — ответил доктор. — Удивительно, как миссис Салливан еще жива. У нее должно быть очень крепкое телосложение.
— Вы хотите сказать, что с ней все в порядке? — спросил Фредди.
— Я уже несколько лет ее не видел, — ответил доктор Грэм. — Несомненно, находясь в Индии, она была больна. Полагаю, что очень серьезно. Месяцы и даже годы, которые она была вынуждена провести в постели, ослабили ее. К моменту возвращения в Англию попытка вновь поставить ее на ноги потребовала бы времени и значительных усилий и вызвала бы некоторое неудобство и даже боль. Было просто преступлением, что ее не отправили домой намного раньше, но, я думаю, Данфорд был не в силах с ней расстаться.
— Она могла бы снова ходить? — спросил Фредерик?
Доктор пожал плечами.
— Если бы захотела, — ответил он, — Если бы ее воля была достаточно сильна. Она вовсе не была парализована, мистер Салливан. Лишь сильно ослабела от того, что большую часть жизни была инвалидом.
— А сейчас? — Фредерик пристально взглянул на врача. — Сейчас она все еще могла бы ходить?
— Она еще больше лет отдала этой слабости, — ответил доктор. — Сейчас она должна быть ближе к тридцати годам, чем к двадцати.
— Ей двадцать шесть, — уточнил Фредди.
— Кто знает? — сказал доктор. — Я не могу поставить диагноз пациенту, которого не видел много лет.
— Вы навестите ее? — спросил Фредерик.
— В Эбури-Корте? — Доктор Грэм нахмурился. — Я занятой человек, мистер Салливан, и у меня не слишком радостные воспоминания об этом месте. Меня оскорбили, заявив, что я хотел убить дочь друга и причинить ей ненужную боль и страдание. Врачам не нравится выслушивать подобные вещи.
— Я привезу ее в город, — сказал Фредерик. — Вы осмотрите ее, сэр?
Доктор пожал плечами.
— Если хотите, — ответил он. — Если только вы уже не знаете, что бы вам хотелось услышать, мистер Салливан. Я смертельно устал от великосветских пациентов, желающих, чтобы я сказал им, насколько модно их слабое здоровье. В основном это дамы, ищущие повод возлежать на диванах, чтобы создавать впечатление хрупкости.
— Я хочу, чтобы вы сказали мне, что моя жена снова сможет ходить, — сказал Фредерик. — Я приму все, что вы скажете. Если не сможет, то так тому и быть. Она научилась терпеливо и храбро сносить свой недуг.
— О, да, — сказал доктор. — Я припоминаю, мистер Салливан. Я тогда думал, что жаль, что у бедной девочки не было духа воспротивиться.
— И теперь нет, — ответил Фредди. — Она была послушной дочерью, а сейчас является послушной женой, сэр. Так вы посмотрите ее?
Доктор Грэм поднялся на ноги и протянул правую руку.
— Сообщите мне, когда она будет в городе, — сказал он. — Приятно знать, что у нее есть муж, который кажется более заинтересованным ее благополучием, нежели собственным комфортом.
Фредерик не почувствовал особенной радости от подобного комплимента. Порой казалось, что вся его жизнь — один сплошной обман. Он обманывал, даже когда не пытался этого делать.
В тот же день он написал жене письмо, сообщив о своем намерении на следующей неделе вернуться в Эбури-Корт и о том, что она и ее компаньонка на следующий день после этого вернутся в город вместе с ним.
Он выглядел почти невыносимо красивым и мужественным. Конечно, она помнила, что он был красив.
Клара думала, что хорошо его запомнила, однако, ощутила нечто, похожее на потрясение вновь увидев темную глубину его глаз, локон черных волос, падающий на лоб, широкие плечи и грудную клетку, длинные ноги. У нее даже дыхание перехватило, потому что она сама с трудом верила, что с этим самым мужчиной наслаждалась близостью наяву и в своих мечтах.
Он не улыбался и был резок, но учтив. После того, как Фредерик, склонившись, поднес к губам ее руку, поклонился Гарриет и сел, взяв чашку чая, он был очарователен, но довольно официален. Он говорил о Лондоне с его мрачной осенней погодой. Рассказывал о своей поездке и несчастном случае с опрокинувшейся телегой фермера, которая вызвала у кучера почтовой кареты приступ гнева и раздражения. Это был забавный рассказ, насмешивший и Клару, и Гарриет.
Все тот же милый Фредди. Однако на сей раз он пытался не произвести впечатление, а заполнить тишину. Он ни разу не посмотрел ей в глаза, больше глядя на Гарриет. Значит, он все еще сердился на нее. Или до сих пор чувствовал стыд и смущение.
Она жалела, что не позволила Гарриет покинуть комнату, когда компаньонка увидела из окна гостиной, как приехал Фредди. Возможно, им было бы легче, будь они одни. А возможно, и нет. Кларе была невыносима мысль, что она останется с ним наедине, поэтому она упросила Гарриет остаться.
— Нам повезло, мы успели утром проехаться в ландо до того, как снова пошел дождь, — сказал она. — Мы катались почти целый час. Правда, Гарриет?
Гарриет покорно засвидетельствовала тот факт, что они катались около часа.
