Тамара Лей - Проклятие любви
— Узнайте же и то, что ни ваше одобрение, ни ваше желание, ни ваше понимание не отразятся на судьбе пленных саксов. Я поступлю с ними так, как считаю нужным.
— Я знаю, вы не убьете их!
Она молила Бога, чтобы это было так. Рыцарь стиснул зубы.
— Ничего вы не знаете!
Он пихнул ее на сундук и, звеня туго натянувшейся цепью, подошел к ширме, позвал Крис-тофа.
Она же смотрела на него. Хотя Райна уже не раз видела его обнаженным, но теперь полуголый мужчина показался ей прекрасным и еще более опасным…
— Откуда вы его взяли? — спросил норманн.
Он говорил о кинжале, конечно! Что-то в нем показалось ей страшно знакомым. Рукоятка…
— Отвечайте, Райна.
Она сказала бы правду, но страх за Лусиллу, если на нее падет подозрение, вынудил солгать:
— Я нашла его на полу. Должно быть, кинжал обронил кто-нибудь из рыцарей.
— А как вы порезались?
— Я… Я увидела, как что-то сверкнуло на полу и, только подняв за лезвие, поняла, что это кинжал.
— Гм. А я думал, что вы нашли его на подносе с едой.
«Как он узнал?» — растерялась Райна. Она старалась сохранить невозмутимое выражение лица. Ну, конечно, она стояла над подносом, когда Максен поднялся с постели. Или, может быть, он знал о кинжале с самого начала и теперь проверяет ее?
— Я нашла его на полу, — упорствовала девушка.
Подойдя к ней, рыцарь наклонился и поднял окровавленное оружие:
— Для человека, привыкшего постоянно лгать, как вы, — буркнул норманн, внимательно разглядывая лезвие, — можно было придумать что-то поубедительнее.
Райна тоже глядела на кинжал, на его необычную рукоятку и думала, что, в самом деле, частенько лгала Максену, но делала это из благородных побуждений, стараясь защитить свой народ. Но какой прок во лжи, если в нее не верят? И тут она вспомнила, где видела это оружие.
— Томас! — выдохнула она, на мгновение забыв, кто с нею рядом.
— Томас? — при имени брата Пендери вскинул голову.
В глазах его застыло тревожное ожидание: сейчас он узнает правду. И Райна призналась:
— Кинжал. Это тот кинжал.
— Которым его закололи?
Она кивнула.
— Как вы это узнали?
И вновь нахлынули на нее воспоминания об ужасном дне гибели Томаса. Точно! Эта самая рукоятка торчала из его груди. Этот кинжал она уронила на раскисшую от дождя дорогу и выгрязнилась до неузнаваемости, когда искала его… Этот кинжал держала она в руках, убеждая себя, что совершила злодеяние.
— Я узнала его, — ответила Райна.
Она потянулась к рукоятке, но, едва коснувшись ее, отдернула руку. Похоже, дьявол скрывался под затейливым узором рукоятки кинжала, на котором запеклась не только кровь Томаса, но и ее. Осталась бы и кровь Максена, если бы человек, подкинувший кинжал, не ошибся в ней.
— Да, это тот кинжал, — прошептала девушка.
Пендери чувствовал ее страх. Казалось, этим страхом насыщен сам воздух. И он ощутил естественное для сильных людей желание утешить слабого. Но он не стал ее утешать, опасаясь дать узнице надежду на его милосердие. Отведя от нее глаза, рыцарь еще раз осмотрел оружие, предназначенное для убийства. Он знал, что его брат пал от удара кинжалом, но никогда не спрашивал, где этот кинжал. Теперь рыцарь увидел его воочию, хотя человек, подбросивший оружие, рассчитывал совсем на другое.
— Кто вытащил кинжал из тела Томаса? Сэр Ансель? — спросил Максен, давно зная ответ.
Райна закрыла лицо руками:
— Нет, — глухо проговорила она. — Его вытащил сам Томас.
Значит, брат умер не сразу… Его подмывало задать уйму вопросов, но надо все по порядку.
— А сэр Ансель? Это он подобрал его?
Девушка покачала головой:
— Это сделала я, но он выбил его из моих рук.
Максен начал терять терпение:
— Потом рыцарь подобрал его?
— Нет, другой человек.
Отведя руки, закрывавшие ее лицо, Пендери приподнял ее подбородок и заглянул в подозрительно заблестевшие глаза:
— Кто?
— Сэр Гай.
Максен изумленно отпрянул. Нет! Этот человек не может быть причастен к гибели Томаса или попытке покушения на него. Скорее всего, это ложь. Райна солгала, желая посеять недоверие среди его людей, назвав самого преданного.
— Вы мне не верите, — тихо проговорила девушка, и в ее голосе слышалась печаль.
Не глядя на нее, Пендери встал и позвал сэра Гая. Кристоф появился первым и выглядел каким-то взъерошенным — очевидно, его оторвали от важного занятия. Взглянув на кинжал в руке брата, на окровавленную салфетку, которую держала Райна, спросил:
— Как это случилось?
— Она порезалась, — ответил Максен.
— Вижу, но каким образом?
Рыцарь молчал, и Райна попыталась объяснить:
— Несчастный случай. Я подобрала кинжал, не зная, к чему прикасаюсь.
Кристоф посмотрел на брата, как бы ища подтверждения.
— Это правда, — уверяла его девушка. — Скажите, надо будет зашивать рану?
Юноша осторожно осмотрел руку.
— Не надо, достаточно наложить повязку.
Занятый обработкой раны, Кристоф не заметил, как вошел сэр Гай.
— Милорд?
Максен поднял кинжал.
— Это ты, по словам Райны, дал ей?
— Я не сказала, что он дал мне оружие, — протестующе воскликнула девушка.
Пендери взглядом заставил ее замолчать:
— Узница утверждает, что не знает, кто ей оставил кинжал, но последний раз она видела его в твоих руках.
— Бог — свидетель, Максен, не я давал ей оружие.
Пендери пристально вглядывался в испуганные глаза друга.
— Ты взял его на месте гибели Томаса?
— Да, но…
— В таком случае, ты — последний его владелец?
— Он был у меня, но сейчас его нет.
Наконец-то Райна сказала правду:
— Значит, у тебя его украли. И подбросил кто-то другой?
— Думаю, что это так и есть! — голос у сэра Гая был умоляющим. — Я никогда не предам тебя. Разве я не доказал свою преданность, Максен?
— Конечно, доказал, — помедлив, отвечал рыцарь. — Но я желаю знать, кто хочет моей смерти.
— Не я, милорд.
Пендери-старший мысленно перебирал всех, кто приходил выразить ему свое сочувствие. Самые подозрительные — двое: саксонка, по имени Лусилла, и сэр Ансель. Девушка могла решиться на такой поступок, но чаша весов упорно склонялась в сторону рыцаря. Если это так, тот должен умереть.
— Ключ у тебя, Гай? — спросил Максен. — Я хочу избавиться от этой цепи.
«Может, гроза миновала, и можно вздохнуть с облегчением?» — подумал сэр Гай. Он вытащил ключ из сумки и вставил его в замок.
— Это мог сделать кто-нибудь из саксов, — высказал он предположение.
— Вполне вероятно, — спокойно согласился Пендери-старший и поморщился, когда тяжелая цепь упала на пол. — Но мне в голову пришла другая мысль — а вдруг это норманн?
