Кэт Мартин - Цыганский барон
— Прямо в объятия моему жениху? — не удержалась Кэтрин, но заметив, как помрачнел Доминик, поняла, что переиграла.
— Да, прямо в объятия.
Опять она все испортила. Ведь давала же себе слово держать язык за зубами.
«Дурочка, — думал Доминик. — Да ни один здравомыслящий англичанин не женится на девушке, которая побывала у цыган. Тем более ее и девушкой-то теперь не назовешь».
Но, удивительно, эта мысль злила Доминика. Девственница или нет, Кэтрин была подарком для любого мужчины. Сложись все по-другому, он не стал бы отвергать ее из-за подмоченной репутации. Он от нее не отступился бы.
Теперь, после ее ошеломляющего признания, после того как она решилась прийти к нему, попросить прощения, его желание к ней лишь возросло. Если бы Доминик был на месте того англичанина, он бы сделал ради нее все.
Кроме того, сейчас он по-настоящему поверил в то, что она его хочет. Он вытеснит из ее мыслей англичанина. Кэтрин, может, и думает, что все еще любит его, но тело ее, то, как она откликается на его ласки, говорит об обратном.
Доминик улыбнулся. Все шло так, как он задумал. Он уложит ее в постель, сделает так, что помолвка перестанет для нее что-либо значить, вернется с ней в Англию и сделает своей любовницей.
В следующий раз, как только представится возможность, Кэтрин не сможет остановить его. Как только она поймет, как много он может дать ей в постели, с остальным справиться будет легко.
Подул ветер, и Кэтрин поежилась от холода.
— Замерзла, любовь моя?
— Нет, — покачала головой Кэтрин. — Прохладно только в тени. Я пойду наброшу шаль и проведаю Меделу. Я обещала. Роды, наверное, уже кончились.
Гаджио заботится о цыганке! Невероятно! Ну что же, это говорит только о том, что извинения Кэтрин были искренними.
Доминик удовлетворенно улыбнулся. Кэтрин хотела его вне зависимости от того, кем он был. Все, игры кончились. Сегодня ночью она будет его.
Глава 9
Весь мир нам — дом;
Днем солнце греет нас,
А по ночам нам зажигают небо
Светильники луны и звезд.
И дорог нам столь сладостный удел.
Джордж БорроуДоминик пошел поить и кормить лошадей, а Кэтрин отправилась проведать Меделу. Конь Доминика так и не вернулся, и цыган решил поискать его. Быть может, конь нашел поляну с вкусной травой и пасется неподалеку.
Кутаясь в шаль под прохладным ветерком, Кэтрин шла к повозке Меделы.
Возвращаясь с озера, Кэтрин и Доминик набрали хвороста. Сейчас внушительная охапка его лежала возле костра. Кэтрин уже знала, что все в порядке. Ставо, долговязый черноволосый парень, муж Меделы, сидел рядом с другими цыганами возле костра и, довольно улыбаясь, потягивал палинку. Его хлопали по плечам, смеялись, поздравляли. Кэтрин тоже сказали спасибо — за ее подарок Меделе, локон золотых волос.
— Маленькая гаджио принесла кушто башт — удачу, — сказал Ставо и добавил, обращаясь к Доминику: — Плохо, что она не принесла удачи тебе!
Ставо засмеялся, а Доминик нахмурился. Но тут же взял себя в руки и улыбнулся Ставо. «Будем считать, что это всего лишь дружеская шутка», — подумал Доминик.
— Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя, когда твое маленькое сокровище не будет давать тебе спать по ночам, — шутливо заметил он.
Мужчины засмеялись, стали опять хлопать Ставо по плечам.
— Вот уж мудрые слова, — заметил старый Джозеф, вытирая усы.
Доминик и Кэтрин вошли в палатку. Медела лежала на постели из овчины, малыш спал возле матери.
— Ты подарила Ставо красивого парня, — сказал Доминик. — Вы оба должны гордиться.
— Точно, красавец, — согласилась Кэтрин.
Младенец зашевелился и, приоткрыв ротик, стал вертеть маленькой головкой, ища материнский сосок.
Кэтрин хотела было выйти, чтобы не смущать мать, но женщина откинула одеяло, достала налитую молоком грудь и дала ребенку. Мальчик тут же ухватил ротиком сосок и стал жадно сосать.
Кэтрин почувствовала, что краснеет. Щеки запылали еще жарче, когда она увидела удивленный взгляд Доминика.
— Я думаю, нам пора уходить. Пусть Медела отдохнет, — сказала Кэтрин, стараясь скрыть смущение. — Я вернусь позже.
Доминик вышел следом за ней.
— Здесь нечего стесняться, Катрина. Что может быть естественнее матери, кормящей грудью своего малыша?
Кэтрин посмотрела на него и внезапно почувствовала себя глупо.
— Ты прав, конечно. Но у нас на это смотрят иначе.
— Конечно, иначе. И все же ты, кажется, начинаешь привыкать. Если так дело дальше пойдет, ты ко всему будешь относиться спокойно.
В словах его был явный намек, но Кэтрин сделала вид, что не поняла его. Вместе они подошли к костру. Кэтрин накинула шаль, а Доминик пошел искать коня.
Сейчас Ставо и Джозеф уже порядком набрались. Кэтрин улыбнулась, представив молодую мать и младенца, мирно спящих в палатке. Когда-нибудь и у нее, Кэтрин, будут дети. Мальчик или девочка. Или оба. Да, оба.
Кэтрин вспомнила себя девочкой. Вспомнила мать — высокую тонкую женщину, которая всегда была рядом, которая заботилась о ней. Вспомнила отца. Кэтрин знала, как много для него значили бы внуки. Что бы с ним было, если бы он узнал, какая беда приключилась с его девочкой. И тут же Кэтрин подумала о человеке, из-за которого она оказалась в таборе, из-за которого ей пришлось перенести столько боли и унижений.
Кто так жестоко поступил с ней? В тысячный раз задавала она себе тот же вопрос и в тысячный раз клялась выяснить правду и отомстить.
Кэтрин подбросила в костер дров. От горящих поленьев пахло сосновой смолой. Приподняв полог, она заглянула к молодой матери. Перса ушла, но Зинка все еще была рядом с Меделой.
— Как она? — спросила Кэтрин у цыганки.
— Прекрасно. И с малышом тоже все хорошо. Она назвала его Сали, так мы зовем смех. Твое колдовство — сильное, — добавила Зинка. — Не много найдется гаджио, которые стали бы помогать цыганке принести в мир еще одно дитя мрака. Мы благодарны тебе.
Дети мрака. Похоже, эти слова выражали печальную истину. Печальна участь цыганских детей. Печальна участь и этого крошечного младенца.
И все же они были счастливы. Их беззаботности можно было позавидовать. За что их так сильно ненавидят? Цыгане никогда не имели правительства, никогда не развязывали войн, никогда не покушались на чужие земли. Говорят, в этом мире свободны только те, кто выше закона, — знать, и те, кто вне закона, — цыгане.
— Я забегу завтра, — сказала Кэтрин. — Если вам что-нибудь понадобится, скажите мне.
Зинка улыбнулась, медленно подняла свое грузное тело, и серьги в ушах зазвенели.
— Хорошо. Спасибо, Катрина. Спокойной ночи.
Странно, как цыгане умудряются выживать в таких жутких условиях. Может, они и в самом деле обладают каким-то таинственным знанием, владеют искусством творить чудеса? Как бы то ни было, должно быть нечто, что помогает им жить и верить в лучшее уже не одну сотню лет.
