Лиза Клейпас - Рождество Желтофиолей
— Я… я… Почему вы разгуливаете полураздетым? — выдавила Ханна.
Он лениво повел плечом.
— Здесь никого нет.
— Здесь я.
— Почему вы не поехали кататься вместе со всеми?
— Я хотела немного спокойствия и уединения. А вы почему не поехали? Натали будет разочарована, она ожидала…
— Да, я знаю, — ответил Боумен без тени раскаяния. — Но я устал от того, что меня разглядывают как жука под лупой. И, что ещё важнее, мне нужно было обсудить кое–какие деловые вопросы с моим шурином, который тоже остался дома.
— С мистером Свифтом?
— Да. Мы внимательно изучили контракты с крупной британской химической компанией на поставку серной кислоты и соды. Затем перешли к захватывающей теме производства пальмового масла. — Он вошёл в комнату, небрежно держа руки в карманах. — Мы пришли к выводу, что в конечном итоге нам придется выращивать собственное сырье, создав кокосовую плантацию. — Он вопрошающе поднял брови. — Не хотите отправиться со мной в Конго?
Она посмотрела прямо в его блестящие глаза.
— Я бы не поехала с вами даже до конца подъездной дорожки.
Он тихо рассмеялся и окинул пристальным взглядом повернувшуюся к нему Ханну.
— Вы не ответили на мой первый вопрос. Почему вы хмурились?
— Да так, пустяки, — Ханна нервно порылась в кармане юбки. — Мистер Боумен, я хотела вернуть вам это. — Вынув игрушечного солдатика, она протянула его Рэйфу. — Вы должны забрать его. Я полагаю, — она колебалась. — Вы с ним прошли вместе через множество сражений. — Она не могла отвести взгляда от гладкой и золотистой кожи его шеи. Немного ниже, в распахнутом вороте рубашки, виднелась тёмная поросль волос. В её животе разлилось непонятное тепло. Подняв взгляд, она посмотрела в глаза, такие же жгучие и тёмные, как экзотические пряности.
— Если я заберу его назад, — спросил он, — буду ли я все еще должен вам фант?
Она с трудом сдержала улыбку.
— Не уверена. Я должна подумать над этим.
Боумен протянул руку, но вместо того, чтобы забрать солдатика, накрыл её руку своей, заключая прохладный металл в ловушку между их ладонями. Его большой палец нежно поглаживал тыльную сторону её руки. Это прикосновение вызвало у Ханны быстрый и прерывистый вдох. Его пальцы скользнули вверх и сомкнулись вокруг ее запястья, притягивая Ханну ближе. Склонив голову, Рэйф посмотрел на письмо, всё ещё зажатое в её пальцах.
— Что это? — тихо спросил он. — Что вас беспокоит? Неприятности дома?
Ханна энергично мотнула головой и выдавила улыбку.
— Меня ничего не беспокоит. Я получила очень хорошие известия. Я… я счастлива!
В ответ она получила косой саркастический взгляд.
— Ну да, я вижу.
— Мистер Кларк хочет на мне жениться, — выпалила она. По каким–то причинам эти слова, произнесенные вслух, посеяли в ней холодную панику.
Его глаза сузились.
— Кларк сделал вам предложение в письме? Он не удосужился приехать сюда и сделать предложение лично?
Хотя вопрос был совершенно уместным, Ханна принялась защищать Кларка.
— Мне кажется это весьма романтичным. Это любовное послание.
— Можно посмотреть?
Её глаза округлились.
— Что заставляет вас думать, что я показала бы вам что–то столь личное… — она возмущенно вскрикнула, когда он взял письмо из её ослабевших пальцев. Но Ханна даже не попыталась забрать его обратно.
Лицо Боумена ничего не выражало, когда он пробежался по аккуратно написанным строчкам.
— Это не любовное послание, — пробормотал он, презрительно бросив письмо на пол. — Это чертов научный трактат.
— Как вы смеете! — Ханна нагнулась поднять листок, но Рэйф не позволил ей. Игрушечный солдатик упал на пол, подпрыгнув на мягком ковре, когда как Рэйф схватил её за локти.
— Вы же не рассматриваете ее всерьез? Эту равнодушную и жалкую пародию на предложение руки и сердца?
— Конечно, рассматриваю. — Её гнев, подпитываемый какой–то глубинной предательской тоской, вырвался без предупреждения. — Он ваша полная противоположность, он благородный, добрый, и порядочный…
— Он не любит вас. И никогда не полюбит.
Это причинило ей боль, которая всё нарастала и нарастала, пока Ханна не стала задыхаться. Она рассерженно попыталась вырвать руку.
— Вы думаете, если я бедная и неприметная, кто–то подобный мистеру Кларку не сможет меня полюбить? Но вы ошибаетесь. Он видит больше, чем …
— Неприметная? Вы с ума сошли? Вы самая невероятная и восхитительная девушка, которую я когда–либо встречал, и будь я Кларком, то к настоящему моменту сделал бы гораздо больше, а не просто ощупал ваш череп…
— Не смейтесь надо мной!
— Я соблазнил бы вас уже десять раз. — Рэйф намеренно наступил на письмо. — Не лгите мне или себе самой. Вы несчастны. Вы не хотите его. Вы идете на это лишь потому, что боитесь остаться старой девой.
— Отличное обвинение, исходящее из уст лицемера!
— Я не лицемер. Я честен со всеми, включая Натали. Я не притворяюсь влюблённым. Я не притворяюсь, что хочу её так, как хочу вас.
Ханна застыла, уставившись на него и от удивления потеряв дар речи. То, что он в этом признался…
Она поняла, что, как и он, дышит слишком часто. Она вцепилась в его руки, ощутив под тканью твёрдые мускулы предплечий. Ханна не была уверена, собиралась ли она прижаться к нему или оттолкнуть.
— Скажите, что вы влюблены в него, — сказал Рэйф.
Но Ханна не могла говорить.
Он повторил своё настойчивое требование более мягко:
— Тогда скажите, что вы желаете его. По крайней мере, вы должны чувствовать к нему хотя бы это.
По всему ее телу пробежала дрожь, распространившись до кончиков пальцев на руках и ногах. Она сделала глубокий вдох и слабо выдавила:
— Я не знаю.
Выражение его лица изменилось, на губах заиграла странная полуулыбка, а горящие глаза хищно заблестели.
— Вы не знаете, как определить, желаете ли вы мужчину, милая? Я могу вам в этом помочь.
— В такой помощи, — раздраженно огрызнулась Ханна, — я не нуждаюсь. Она напряглась, когда его большие руки обхватили ее плечи, и Рэйф притянул её ближе к себе. Ее сердце бешено забилось, а по всему телу распространился пульсирующий жар.
Рэйф наклонился и поцеловал её. Ханна предприняла нерешительную попытку вывернуться, и его губы коснулись ее щеки вместо губ. Похоже, Боумен не возражал. Казалось, он был готов целовать любую часть её тела, до которой мог дотянуться: щёки, подбородок, мочку уха. Ханна замерла, часто и тяжело дыша, пока он осыпал поцелуями её разгорячённое лицо. Она закрыла глаза, когда почувствовала, что его рот накрыл её губы. После нескольких нежных скользящих поцелуев он, наконец, страстно впился в ее губы.
Он пробовал её на вкус языком, медленно исследуя, и это чувственное потрясение затмило все мысли и проблески разума. Обняв ее одной рукой и склонив голову, он стал целовать её более настойчиво. Вторая рука, поднявшись, обхватила ее подбородок, приподнимая лицо. Он отодвинулся ровно настолько, чтобы игривыми, жаркими прикосновениями уговорить её губы раскрыться, и проник языком в горящую сердцевину ее рта.
