Вирджиния Хенли - Блестящая партия
— Я не могу идти туда, не могу ее видеть, — простонала Люси.
Беспокойство Джона превратилось в тревогу. Изабелла прятала глаза.
— Пойдемте со мной, Джон.
Она повела его к главной лестнице, и они поднялись на второй этаж. Изабелла открыла дверь в спальню для гостей и пропустила его вперед.
Джон подошел к кровати, на которой с закрытыми глазами лежала его жена.
— Элизабет.
Он нагнулся над женой и протянул руку, чтобы коснуться ее. На какое-то мгновение ему показалось, что она умерла, но тело ее, хотя и безжизненное, было еще теплым. Он устремил взгляд на Изабеллу, пытаясь совладать с возмущением.
— Она без сознания. Как долго она находится в таком состоянии?
— Да, я знаю. Когда все мои попытки разбудить ее ни к чему не привели, я сразу же послала за вами.
— Когда это случилось? — спросил он. — Как это случилось?
Он встал и внимательно посмотрел на Элизабет, и ему представилось, что он видит мертвое тело.
— Мы пробыли в Бате неделю, пили воды. К сожалению, лечение не помогло Элизабет. Вчера рано утром она потеряла сознание, и я вызвала своего врача. Мы уложили ее в постель, и он дал ей какое-то лекарство. Мы не смогли разбудить ее к обеду, и я снова послала за врачом. Когда он пришел, то сказал, что он ничего не может сделать — что она либо придет в сознание самостоятельно, либо вообще не придет, — зловещим голосом закончила Изабелла. — Доктор Невилл велел мне немедленно послать за вами.
Взгляд Джона упал на коричневый пузырек на прикроватном столике.
— А какое он дал ей лекарство?
— Элизабет просила опиума. Она сказала, что это единственное лекарство, которое снимает болезненные симптомы ее чахотки и дает ей возможность уснуть.
— У моей жены нет никакой чахотки! Зато у нее зависимость от опиума. Это наркотик. Именно он почти убил ее!
— Как вы смеете обвинять мою сестру в подобном пороке? Меня возмущают уже одни ваши намеки на то, что она пристрастилась к наркотическому средству.
На лице Изабеллы выразился ужас, и она направилась к двери.
— Я оставляю вас с супругой, чтобы вы могли попросить у нее прощения.
Джон снова подошел к кровати и посмотрел на Элизабет.
— Я действительно должен просить у вас прощения — за то, что не был более бдителен. Мне следовало отучить вас от этого пристрастия.
Он возмущался собой, своей женой, ее сестрой Изабеллой и врачом. Все они были виноваты в том, что его сыновья чуть было не потеряли мать.
Он сердито отбросил одеяло и взял Элизабет на руки. Ее руки и голова бессильно свисали. Джон пошел к двери, распахнул ее и, пройдя по коридору, оказался у двери в ванную. Войдя, он ногой закрыл за собой дверь.
Он положил жену на пол и наклонился, чтобы отвернуть кран и наполнить ванну водой. Он не стал регулировать температуру воды, решив, что если вода будет достаточно холодна, это приведет Элизабет в сознание.
Увидев, что воды набралось достаточно, он без всякой осторожности поднял Элизабет и опустил в воду. Она никак не прореагировала на это, и он быстро поднял ее голову над водой. Потом выругался и снова погрузил ее голову в воду. Никаких результатов.
Когда он погрузил ее в воду третий раз, она стала кашлять. Тогда он поднял ее голову из воды. Элизабет едва не захлебнулась, и он наклонил ее вперед и резко ударил ладонью по спине три-четыре раза.
Элизабет застонала, веки ее затрепетали, глаза открылись и снова закрылись.
— Ах ты, жалкая сука! Просыпайся! — закричал он.
Он ударил ее по щекам один раз, потом еще и еще. Элизабет снова открыла рот и застонала.
— Ты меня слышишь? — громко спросил он. — Ты меня слышишь, Элизабет?
Она слегка приоткрыла глаза и медленно кивнула. Джон схватил ее за плечо и потряс.
— Не смей засыпать. Говори со мной! — приказал он.
— Не… мучь… меня, — проговорила она слабым умоляющим голосом. — Не… топите… меня…
Она вцепилась в его руку.
— А следовало бы, — пробормотал Джон.
Он вынул ее из воды и попробовал поставить на ноги. Колени у нее подогнулись, и она обмякла, припав к нему. Он стащил с нее намокшую ночную рубашку и отнес обратно в спальню. Усадив жену в обитое атласом кресло, он приказал:
— Сиди, черт бы тебя побрал, и не сползай.
Он подошел к умывальному столику и нашел там кувшин с водой.
Наполнив стакан, он поднес его к губам Элизабет:
— Пей!
Но тут веки ее опустились, и она опять потеряла сознание.
Джон выплеснул воду в лицо, и она снова очнулась. Он налил еще стакан, поднес к губам жены и на этот раз заставил выпить.
— Нужно вымыть эту дрянь из твоего организма.
Джон был неумолим, и Элизабет ничего не оставалось, кроме как слушаться его. Он с отвращением, посмотрел на ее спутанные мокрые волосы и исхудавшее тело. «Она мне не нужна. Так зачем же я пытаюсь спасти ее?»
Он потратил битых четыре часа, вливая ей в рот воду. Было далеко за полночь; Элизабет кашляла и плевалась. Она совершенно пришла в себя и была готова к сражению. Но и Джон был к нему готов.
— Ты грубый чурбан!
— В течение месяца я удерживал тебя от опиума, надеялся, что поездка в Бат с сестрой поможет тебе покончить с твоим болезненным пристрастием, но мои мечты были тщетны — как всегда, когда речь идет о тебе.
— Ты убьешь меня и тогда будешь счастлив! — завизжала она.
— Если ты будешь и дальше принимать снотворное, для этого не понадобится особых усилий.
— Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу! — крикнула Элизабет.
— Ненависть часто бывает взаимной, мадам.
Она с трагическим видом бросила ему в лицо:
— Ты властный человек — любишь, чтобы тебе подчинялись. Твоя тяжелая рука убивает все мои желания.
— Если быть честным, Элизабет, правишь и манипулируешь мной ты со своим пристрастием к опиуму.
— Ты сделал мою жизнь невыносимой! — крикнула она.
— А ты превратила мою жизнь в ад на земле.
И вдруг Джон понял, как выглядит происходящее со стороны. Его могли слышать не только сестры жены — теперь вся многочисленная прислуга Лонглита будет осведомлена об этой чудовищной ссоре.
Джон достал из комода свежую ночную рубашку и подошел к жене, чтобы одеть ее.
— Не прикасайся ко мне! — завопила она.
— Уверяю тебя, прикоснуться к тебе было бы мне не по силам.
Он натянул на жену рубашку и, круто повернувшись, вышел, с возмущением хлопнув дверью. Он пришел в свою спальню и бросился в кресло, слишком измотанный, чтобы улечься в постель. Прислонившись головой к спинке, попытался успокоиться. Часа через два начнет светать, и ему снова придется начать свое бдение.
