Севги Адывар - Тень Роксоланы
– И что же захотели дочери? – заинтересовался султан.
– Старшая захотела драгоценный убор, вот как ты говоришь – с камнями, которые подходят к волосам и глазам, делают лицо красивым. – Хюррем скорчила потешную рожицу, долженствующую изображать писаную красавицу. Сулейман расхохотался. – Средняя попросила роскошное платье. Тоже, как ты описываешь – расшитое золотом, чтоб быть в нем красивее всех!
– Я так понимаю, что самый главный и самый интересный подарок попросила младшая дочь, – прозорливо заметил султан.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Хюррем.
– Так ведь мне тоже рассказывали в детстве сказки, – объяснил султан. – Ну давай, не тяни, говори, что дальше-то было?
– Вот младшая дочь и попросила цветочек аленькой, – отозвалась Хюррем. Она подперла щечку ладошкой, задумчиво прикрыла глаза и вдруг сразу стала похожа на бабку, которая рассказывает маленьким детям сказки. Сулейман смотрел, очарованный. – А этот цветочек оказался у Чудища Лесного, и пришлось младшей дочке отправляться к этому Чудищу жить.
Хюррем не смогла перевести «Чудище Лесное» на турецкий язык, сказав это по-русски. Султан тут же остановил ее:
– Нежная моя, а что такое «Чудище Лесное»?
– О! Он очень страшный на вид. С длинной черной шерстью, с хвостом и рогами! И у него огромные клыки! – Хюррем показывала рога и шерсть, хвост и зубы. Сулейман кивнул.
– Понятно. Это как наши дэвы. Страшные чудовища из сказок.
– Не совсем, – возразила Хюррем. – Ваши дэвы страшные, злые, а Чудище Лесное доброе. Он только кажется страшным и злым, а на самом деле у него золотое сердце. На самом деле он – заколдованный королевич. И потом он женится на младшей дочке того купца. Вот же ей повезло!
– Ты тоже хочешь, чтобы на тебе женился королевич? – поинтересовался Сулейман.
– Зачем мне королевич, когда у меня есть великий султан! – Хюррем склонила голову, опустила глаза, но потихоньку подглядывала, а по губам ее пробегала быстрая улыбка.
– Ну-ну, – усмехнулся Сулейман. – Расскажи-ка мне еще про это Чудище.
– Ну… он вот такой… – Хюррем взлохматила волосы, стала на четвереньки и грозно зарычала.
Сулейман засмеялся.
– Значит, у него волосы, как у тебя? Не могу поверить. Тогда твое Чудище совсем не страшное, а очень даже красивое.
Хюррем зарумянилась от удовольствия, сверкнула улыбкой.
– Нет, не как у меня, – затрясла огненной головкой. Пряди рассыпались по плечам, упали на лоб. – Чудища не бывают рыжими. У них черная шерсть. Вот точно как… как у Махидевран Султан!
Сулейман захохотал так, что охранники за дверью беспокойно переглянулись. Никогда еще из султанских покоев не доносилось таких звуков. Караулящий под дверью ага немедленно решил доложить о происходящем смотрителю султанских покоев. Ибрагим Паргалы настрого приказал, чтобы обо всем необычном ему немедленно докладывали. Ага понимал, что султан не слишком одобрил бы такой доклад, но великий падишах высоко, а Ибрагим – ой как близко. Того гляди из дворца выставит, а то и под палача подведет, с него станется.
– Смотри, моя нежная, чтобы Махидевран от тебя подобного не услышала, – сказал Сулейман, отсмеявшись. – С ней ты должна быть вежлива и почтительна. Она ведь – мать моего сына, моего наследника.
– А я? – Темные брови Хюррем сердито сошлись на переносице, на лоб набежала гневная морщинка. – Разве я не мать твоего сына? Разве наш Мехмед не твой наследник? Разве не родила я тебе еще троих сыновей и дочь?
– Конечно, – согласился Сулейман. – Но Мустафа все же старший.
– Ах да, старший… – задумчиво сказала Хюррем. – Но, как я помню, были еще сыновья, старше Мустафы… Ну да ладно, что это я! Ты уезжаешь завтра, а я говорю о всякой ерунде! Я рожу тебе еще много сыновей, которые станут опорой османского трона!
– Иначе и не может быть, моя султанша!
Сулейман привлек Хюррем к себе, поцеловал жадно. Она отозвалась на поцелуй, обвиваясь вокруг султана гибким телом. Вспомнила, чему учили гаремные евнухи, как нужно ублажать мужчину, как подарить радость любимому султану – заизгибалась, ласкаясь, но полудетская неловкость, не исчезнувшая с годами, победила, и Хюррем чуть не упала с широкой постели, запутавшись ногой в атласном покрывале. Рассердившись на покрывало, она дернула его изо всех сил и шлепнулась прямо на грудь султана.
– Да что за наказание! – воскликнула Хюррем.
Сулейман расхохотался. Такого чуда он еще не видел. Все женщины, приходившие на хальвет, были исключительно ловкими и умелыми, искусство любви было постигнуто ими до самой последней капельки, они знали, что требуется мужчине, чего он ожидает. Собственно говоря, их задача была сделать султана счастливым, этому обучали их постоянно с самого раннего возраста. Эта же наложница была совсем неумелой, поразительно наивной и неловкой. Дикий цветок, неожиданно прекрасный своей нежностью и новизной. Султан был обречен влюбиться в нее без памяти именно потому, что она была необычной, не такой, как другие. Садовые цветы, такие важные и чинные, иногда надоедают. Они прекрасны, но удручающе одинаковы. К ним привыкаешь. По их спокойной равномерности рядов привычно скользит взгляд, не задерживаясь ни на одном бутоне – они все давно пересчитаны и осмотрены. А привычка чаще всего означает скуку. К Хюррем привыкнуть было невозможно. Она изменялась так же, как изменяется волнующееся море – рисунок волн всегда различен, и невозможно устать смотреть на него.
– У тебя будет аленький цветочек, моя улыбающаяся любовь, – сказал Сулейман, опрокидывая Хюррем на расшитые золотом подушки. – У тебя будет все, что ты только пожелаешь!
– У меня уже все есть, – отозвалась Хюррем, слюнявя бороду Сулеймана поцелуями. – У меня есть ты, а это куда лучше, чем все аленькие цветочки и Чудища Лесные! У меня сразу не королевич, а целый султан! Давай я тебе загадку загадаю!
– Давай! – Сулейман хохотал, играя с длинными рыжими прядями, раскинувшимися на подушках. – Но если я отгадаю, ты выполнишь мое желание.
– Договорились! – Девушка приподнялась на локте, а султан вновь поразился ее наивной естественности. – Слушай: выглядит как кошка, ходит как кошка, ест как кошка, четыре лапы, как у кошки, хвост, как у кошки, но не кошка. Что это такое?
– Ну, я не знаю. – Сулейман перекатился на бок и с любопытством взглянул на девушку. – Похоже, что это мне придется выполнить твое желание. Так что это?
– Кот! – торжествующе воскликнула Хюррем. – Кот выглядит как кошка! Он ходит так же, ест так же, у него четыре лапы и хвост. Но он – не кошка!
Сулейман подумал, что есть еще одна возможность, которую даже не представляет его любимая, выросшая вдалеке от гаремов. Тот, кто ходит, как кошка, выглядит, как кошка, но не кошка… и не кот! Султан представил капы-агасы, главу белых евнухов, важно вышагивающего по узким коридорам Топкапы, отдающего приказы многим и многим людям – велика власть капы-агасы, который отвечает и за гарем, и за эндерун! И вдруг у этого важного чиновника вырос толстый полосатый хвост, на голове появились остренькие ушки… О, Аллах, султан и не замечал раньше, как много у его капы-агасы от раскормленного полосатого кота, ловящего на кухне мышей!
