Конни Брокуэй - Завидная невеста
Проведя половину своей жизни в море, Нед чрезвычайно мало знал женщин. Те, кого он знал, были либо супругами его товарищей-офицеров, либо его ближайшими родственницами. Они были непохожи на леди Лидию. Но на нее никто не был похож. И хотя его зеркало подтверждало, что ему досталась добрая доля импозантной внешности Локтонов и атлетическое телосложение, три недели, проведенные в Лондоне, показали, что он не является ни щеголем, ни денди, ни светским львом и не принадлежит ни к какой другой разновидности джентльменов, перед которыми преклоняется высшее общество.
Он не понимал модных джентльменов с их склонностью к манерности и мелочной суете, ему чужда была их притворная опустошенность и легкомысленное стремление уклоняться от ответов на прямые вопросы. Однако леди Лидии, кажется, нравились эти денди — по крайней мере Чайлд Смит ей нравился. Она тепло поздоровалась с ним, и, судя по всему, была рада его видеть.
Нет, кажется, не было смысла длить это знакомство.
Тем не менее ему хотелось его продолжить. Если не считать того дня, когда он сбежал из дому, чтобы пойти служить во флот, почувствовав, что сыт по горло семейными драмами, он очень редко делал то, что хотелось сделать лично для себя. Он делал то, что требовал долг, и относился с ответственностью к своим обязанностям.
Но когда речь шла о леди Лидии Истлейк, все было по-другому.
Мысли о ней осаждали его по ночам и не давали покоя днем. Ему вспомнился ее наигранный акцент, с которым она говорила в лавке Рубале, и он улыбнулся тому, что она могла подумать, будто он не признает в ней продавщицу из ювелирной лавки. Он без конца вспоминал их разговор в саду леди Пиклер, радуясь тому, что общение получилось неожиданно искренним, что, как он понял теперь, было большой редкостью среди представителей бомонда.
Да. Ему хотелось узнать ее получше. Но такое продолжение знакомства было бы пустой тратой времени, а отпущенное ему время, как сказал Джостен, истекало. Кредиторы начинали терять терпение.
Поэтому Нед сосредоточил внимание на знакомствах с другими молодыми женщинами из высшего общества. По большей части это были хорошие, вполне приятные молодые леди, обладающие многочисленными превосходными качествами. Темноволосая Дженни Пиклер, например, была весьма недурна собой и серьезна, хотя ее мамаша делала неприемлемой даже мысль о том, чтобы начать за ней ухаживать. К тому же Бортон сообщил ему, что состояние Пиклеров наследуется таким образом, чтобы принадлежать исключительно последующим поколениям Пиклеров. Леди Дебора Госсфорд была превосходной пианисткой, чьи «плохие зубы» имели просто чуть неправильный прикус и Неду показались очаровательными, но она боялась воды и заявила, что не будет жить возле моря. Леди Энн Мейджор-Трент была очень приятной особой, но ему было не о чем с ней говорить.
Очевидно, по чистой случайности через неделю после обеда у Пиклеров Нед оказался перед домом леди Лидии как раз в то время, когда леди обычно принимают визитеров. Как человек с хорошими манерами, он решил, что было бы уместно оставить у нее свою визитную карточку. Ливрейный лакей, попросив его подождать, отправился узнать, дома ли леди Лидия. Несколько минут спустя Неда пригласили в дом.
Он почти не заметил окружающую обстановку, от которой осталось лишь впечатление легкости и изящества. Он проследовал за слугой по коридору до первой двери, забавляясь своим нетерпением. Слуга открыл дверь и отошел в сторону, пропуская Неда. Он сразу же увидел ее.
Она сидела на банкетке цвета темного золота перед окном, выходящим на юг. Луч солнца падал на ее каштановые волосы и освещал округлость щеки, придавая профилю сходство с камеей. Она радостно улыбнулась, и он подумал, что напрасно запрещал себе видеть ее, но сознавал при этом, почему так делал: она зажигала в нем какую-то часть его существа, заржавевшую от долгого неупотребления, побуждая его действовать не раздумывая и без промедления. И это казалось ему подозрительным.
— Капитан Локтон, — сказала она, вставая с банкетки.
Нед вдруг почувствовал себя неловко. Это было еще одно неприятное и чуждое ему ощущение: он никогда не чувствовал себя неловко. Но его пульс участился при виде Лидии, а глаза жадно вглядывались в ее лицо. Да, кожа у нее была подобна слоновой кости. Да, ее волосы лоснились, как тюленья шкура. Да, глаза были цвета фиалок. Или ежевики. Или гелиотропа. А губы манили к поцелуям. Какое-то безумие.
— Мэм, — поклонился он.
— Не присядете ли, капитан? — спросила она.
— Благодарю вас. — Он уселся в кресло напротив нее и только тогда понял, что они ни одни. В кресле возле другого окна неподвижно сидела миссис Код, тихо похрапывая на солнце. Он взглянул на леди Лидию, которая приложила к губам палец.
— Может быть, мне уйти? — тихо спросил он.
— Нет, — спокойно ответила она. — В этом нет необходимости. Миссис Код спит очень крепко. Разбудить ее может только очень громкий звук. Мы можем разговаривать.
Да, если бы он мог придумать, что сказать. Ему, конечно, хотелось сказать многое, расспросить поподробнее о ее семье, узнать, что она считает важным, какие книги читает, какими людьми восхищается — то есть все, что позволяло узнать, что она за человек… Однако обычай требовал, чтобы он задавал только самые безобидные вопросы, на которые она находила бы столь же безобидные ответы. Он обычно без труда поддерживал такого рода вежливую беседу с другими леди, но сейчас ему хотелось другого. Хотелось вернуть ту задушевность, которая возникла между ними на приеме у леди Пиклер.
— Еще один холодный день, — наконец сказал он.
— Да, — сказала она, — сегодня очень холодно.
— Как вы поживали после празднества у леди Пиклер?
— Спасибо, хорошо. А вы?
— Хорошо, — пробормотал он. — Как мило, что вы об этом спрашиваете.
Она опустила глаза, остановив взгляд на своих руках, сложенных на коленях..
— Это сущий пустяк по сравнению с добротой, которую вы проявили к моей подруге миссис Код. Не могу передать, как я вам благодарна, капитан Локтон. Я ваша должница…
— Дело не стоит благодарности, — смущенно сказал Нед. Он не хотел, чтобы она благодарила его. Он сделал только то, чего требовала простая порядочность. — Лучше забыть об этом инциденте.
— Боюсь, что я не смогу этого сделать.
Он удивился. Большинство людей с радостью приняли бы предложение не считать себя в долгу.
— Миссис Код слишком много для меня значит, чтобы я могла принять как должное любой акт доброты по отношению к ней.
Он взглянул на нее, уже позабыв о своей неловкости, и понял, что она сказала это не потому, что в свете так следовало отвечать, а потому, что она искренне любила свою странную компаньонку.
