Диана Хэгер - Рубин Рафаэля
На ней была темно-синяя шерстяная накидка и простое платье из зеленого сукна. Ей удалось сбежать в тот момент, когда все посетители их пекарни были обслужены. Летиции будет полезно поработать с отцом, хотя бы для разнообразия. Она подумала об этом с грустной улыбкой. Конечно, пусть уж лучше займет себя чем-то еще кроме постоянных жалоб на жизнь и нехватку свободного времени, что неудивительно при ее плодовитости.
Быстро удаляясь от Виа Санта-Доротеа, Маргарита прошла мимо беззубой морщинистой старухи с гирляндой из чесночных головок на шее. Та сидела перед лавкой, в которой были развешаны на окровавленных веревках коровьи головы и поросячьи ножки. Над лавкой виднелись широкие окна за тяжелыми железными решетками. Массивные деревянные двери между лавками были обиты железом. Она радовалась случаю прогуляться даже при нынешней мрачной погоде, радовалась надвигающемуся дождю. Матушка, упокой, Господь, ее душу, частенько говаривала, что дождь смывает предопределенное нам судьбой, позволяя сбыться несбыточному. Маргарите тоже нравилось так думать.
Прикрыв нос рукавом, она отпрянула от сточной канавы, отравлявшей воздух зловонием иссиня-черной грязи и конского навоза. Миновала пахучий и многолюдный рыбный рынок, где торговцы выкрикивали цены на дневной улов. Ее окружал целый букет разных запахов и повседневная суета. Недалеко стояли лавки аптекаря и бакалейщика, а за ними – огромное каменное здание, вилла влиятельного банкира Агостино Киджи. Муж ее сестры, Донато, работал у него конюхом.
Она прижала к груди Маттео, племянника с ангельским личиком, который обожал ее больше, чем мать, укутала его полами своей накидки и решительно направилась по Виа делла Лунгара к роскошной вилле Киджи. «Нельзя жить без мечты», – говорила ее мать, святая женщина. Эти слова Маргарита помнила с самого детства. Мечты были единственным спасением от повседневной, предопределенной судьбой жизни. Здесь, вдали от Трастевере и пекарни, она могла вообразить себя состоятельной дамой, вроде тех, что неспешно проходили мимо. Здесь она была просто женщиной, направляющейся с ребенком по своим делам. Она была вольна дышать полной грудью и мечтать. Присутствие ребенка избавляло ее от назойливого мужского внимания.
Когда она подошла ближе к величественному особняку и перед глазами открылась набережная Тибра с его плавно текущими водами, ее сердце забилось в радостном предвкушении. Так было всегда. Господи! Она почувствовала прилив тепла от ощущения свободы и ускорила шаг, стараясь не ступать в грязные лужи и мусор на дороге. На лице ее расцвела улыбка. Мальчик спал, подол простого платья и накидки шелестел, подметая камни мостовой, а перед ней высилось огромное, украшенное фресками на античные сюжеты палаццо Киджи.
Она мечтала всегда об одном и том же – о жизни в этом пышном, изысканном и таинственном, царственно украшенном особняке. О том, чтобы стать частью роскошного существования, протекающего среди изящных пилястров, терракотовых фризов, стен из грубо обтесанного камня цвета густого меда, шелковых нарядов, слуг и угощений на блюдах из тосканского серебра. Когда она набиралась смелости и вспоминала о мечтах своей матери, то всегда прибегала сюда, как сейчас, чтобы хоть одним глазком взглянуть на сказочно прекрасную виллу за внушительными железными воротами. Тогда ей казалось, что она видит перед собой врата рая.
Маргарита могла представить себе во всех подробностях ту волшебную жизнь, которую высмеивала ее сестра. Она воображала себя принцессой, живущей в замке наподобие виллы семейства Киджи. Сидя по ночам в одиночестве, причесывая волосы и фантазируя, она окружала себя слугами, застилавшими для нее постель и готовящими украшения и наряды для следующего дня. В ее мечтах обязательно присутствовали шелковые простыни и лепестки роз на них, пуховые перины, роскошные пиры, где гостей обносят камбалой с кедровыми орешками и замечательным этрусским вином, а сласти выставляют на отдельном столике…
Посмотрев на Маттео, она перевела взгляд на свои огрубевшие руки. Под маленькими округлыми ногтями скопилась мука. Такие же руки были у ее отца. У Маргариты сразу же опустились плечи. Она снова столкнулась с неумолимой реальностью, которую не могло изменить никакое волшебство. Фантазия постепенно исчезала, прячась в потайной уголок ее сердца, как испуганный ребенок. Именно там Маргарита хранила свои мечты и воспоминания о матери, которая умерла совсем молодой. Она все реже и реже заглядывала туда, потому что у нее все больше времени отнимала починка белья, стряпня и работа в пекарне. Подобные мечты могли принадлежать только ребенку, а она теперь жила жизнью взрослой женщины. И эта жизнь здесь, у древних ворот Сеттимиана, в Трастевере, все громче заявляла на нее свои права.
– Эй, ты! Синьора! – Угрожающе низкий голос напугал ее. Обернувшись, она увидела привратника, носившего цвета хозяина – зеленое и золотое. Меч его был обнажен, и суровый взгляд не обещал ничего хорошего. – Проваливай отсюда! Тебе здесь не место!
Маргарита тяжело сглотнула, но внезапно после первой волны паники, которую всколыхнул его властный тон, почувствовала непривычную вспышку возмущения. Этот всплеск ее удивил, и она гордо вздернула подбородок.
– Вы не можете этого знать, синьор стражник.
Страж, разодетый в короткие штаны с буфами, камзол и пышный берет, смерил Маргариту оценивающим взглядом. Потом ехидно засмеялся.
– Да нет, могу, синьора, – снисходительно бросил он. – Я сужу по твоей одежде и покорному выражению смазливого молодого личика.
Хорошо одетые прохожие одаривали Маргариту изумленными взглядами, кое-кто отпускал замечания шепотком, прикрыв рот рукой, а один зевака даже прыснул.
Рассердившись на такое явное пренебрежение, она ответила раньше, чем успела спохватиться:
– Ну и что? Разве это не городская улица, где я могу разглядывать что мне вздумается, синьор стражник?
– Улица-то городская, а вот дворец, на который ты таращишься, принадлежит богатому человеку.
– Я всего лишь стою на улице и никому не мешаю.
– Не больше мухи, садящейся на пирожное.
– Вы всегда так обходительны?
В ответ страж ворот проворчал:
– Соразмеряй характер со средствами к существованию, синьора. По тебе с первого взгляда видать, что ты явно не из этого квартала, и нечего тебе тут делать. Еще раз говорю: проваливай!
– Вы ничего обо мне не знаете. И сами-то всего лишь слуга своих господ. И кстати, – добавила она, смеясь, – сила полезна только тому, кто соразмеряет ее со своим разумом!
– Больше я не скажу ни слова, – прорычал стражник. – Проваливай! Возвращайся в кроличью нору, из которой появилась!
