Маргерит Кэй - Беспутный лорд
И она сделала вид, что уходит.
— Нет, нет, подожди, я скажу. Но ты не поверишь. Мне кажется, то есть я почти уверена, что мной очень заинтересован лорд Рейзенби. Что ты об этом думаешь?
— Кит Рейзенби? Амалия, ты ведь не о графе Рейзенби?
— Конечно, о нем. Говорю тебе, он очень увлечен, на балу на прошлой неделе он танцевал со мной три раза. Больше, чем с кем-либо. А за чаем сел рядом. Потом мы встретились в театре на той самой скучной пьесе, которую ты так жаждала увидеть. Ну, со старухой в главной роли.
— Ты имеешь в виду миссис Сиддонс?[1] — Кларисса мечтала увидеть «Макбет» с миссис Сиддонс. Но мать в тот вечер снова хандрила, и она осталась, чтобы ухаживать за ней — жечь для нее перья, помахивать ими перед ее носом, втирать лаванду в виски. Она привыкла жертвовать собой, хотя подозревала, что припадки хандры у матери вошли в привычку. Она жалела, что пришлось пропустить спектакль с великой Сиддонс.
Амалия продолжала:
— Лорд Рейзенби зашел в нашу ложу. Он сидел за нами, и все потом говорили, что не сводил с меня глаз.
— Ты имеешь виду, что он разглядывал тебя с заднего ряда? Джентльмены так не ведут себя с леди. Только с женщинами особого сорта. Таким не предлагают руку и сердце.
Но Амалия продолжала, не обращая внимания на слова сестры:
— А сегодня в парке он подошел и спросил, буду ли я на балу вечером у Джессомпсов. Видишь, он явно мной заинтересован.
— Ты знаешь, какие у него намерения? Разве тебе не известна репутация лорда?
Ответом были вновь надутые губки.
— Амалия, я серьезно.
Хотя Кларисса не бывала на балах, репутация лорда была известна всем. Игрок, известный ловелас. Он баснословно богат и, как говорят, красив, хотя Кларисса не очень в это верила. Большое состояние персоны туманит голову, преобразуя его внешность в лучшую сторону. Но любовницы лорда были известными красавицами, они дорого стоили. До сих пор лорд оставался свободным. Совершенно идеальный образ отрицательного героя из готического романа.
— Господи, Клэрри, ты считаешь меня совсем глупенькой? Я прекрасно знаю о его репутации. Больше, чем ты, потому что тебе с твоей принципиальностью никто не отважится рассказывать подобные вещи. Но я чувствую, что нравлюсь ему, и даже очень.
Кларисса легла спать обеспокоенная. Ее сестра, совсем еще юная и наивная, вполне подойдет на роль жертвы для такого, как лорд Рейзенби. Если такой человек, очень богатый и знатный, предложит ей карт-бланш, то есть свободную связь, она может согласиться стать его любовницей. Кларисса без сна ворочалась в постели.
Она могла понять сестру, ее искушали роскошью. Красивая, но бедная девушка стоит перед выбором: стать содержанкой и быть осыпанной бриллиантами, купаться в роскоши, позволяя себе самые дорогие меха и шелка, или выйти замуж за такого же бедняка. Но на содержании Кита Рейзенби она будет недолго. Сначала он будет очарован молодостью и свежестью, новизной чувства, а что потом? Ей останется один путь — падение. Нет, нельзя этого допустить; Амалии надо как можно скорее выйти замуж за человека, который сможет ее удерживать твердой рукой от опрометчивых поступков. Беда в только том, что самой Амалии не нужен такой человек. Она уже ослеплена богатством и знатностью лорда Рейзенби.
Падение Амалии повлечет за собой и гибель репутации Клариссы. Вряд ли она сможет рассчитывать на должность гувернантки в таком случае. Можно принять приглашение жить с тетей Констанцией, но таким образом она все равно потеряет свободу, просто будет связана другими обязательствами. Даже если мама останется жить с Амалией.
Кларисса с детства была чувствительна. Она рано осознала, что проигрывает рядом с живой, ослепительно красивой сестрой, и считала себя некрасивой. Ее зеленые глаза и темно-каштановые волосы тускнели от соседства с совершенством бело-розового голубоглазого божества. И она покорно взяла на себя роль старшей сестры, опекала младшую, чинила ей порванные платья, а если девочка дралась, Кларисса выступала в роли миротворца. Когда Амалия подросла и начала рваться в свет, старшая сестра стала затворницей, чтобы младшая могла иметь модные платья, шляпки и прочие вещи, такие необходимые для молодой девушки.
Леди Мария жила надеждой, что Амалия найдет себе богатого жениха. А Клариссе в таком случае, видимо, будет отведена скромная роль — вести хозяйство замужней сестры. Да и как, став затворницей, она сможет найти себе жениха. Нет, это с ее стороны будет слишком большой жертвой, она все же надеется на другое положение в жизни. В свои двадцать четыре она ни разу не встретила мужчину, который заставил бы затрепетать ее сердце, и никто не заинтересовал ее настолько, чтобы она могла желать узнать его лучше.
Но за прагматичностью рассуждений скрывалась романтическая натура. Она в своем сердце всегда жаждала настоящей любви, хотя не хотела признаваться в этом даже самой себе. Мечтала, чтобы кто-нибудь полюбил ее, оценил ее не за красоту или происхождение — хотя оно было вполне приемлемым для света, даже если семья отца так и не признавала их.
Ее взгляды могли вызвать смех у современных модниц, сейчас браки заключались легко, от женщины требовалось лишь выполнить свой долг по продолжению рода. С появлением наследника жена считала свою миссию выполненной и нежные чувства дарила любовнику. Она не разделяла таких убеждений и в этом явно была белой вороной. Она обладала противоречивой натурой — в ней сочетались романтизм и здравый смысл. Впрочем, она никогда не хотела походить на героинь готических романов с их мелодраматизмом. Ей больше подошла бы роль подруги героя. Но уверенность и выдержка не ценились в женщинах, никто не искал таких черт в будущей жене. И она решила, что станет гувернанткой. Ее характер вполне годится для такой роли. И, окончательно придя к такому решению, она уснула.
На следующее утро, за завтраком, Амалия хотя и чувствовала себя утомленной, но была в приподнятом настроении:
— О, мама, мы прекрасно провели время, а мое новое платье всем понравилось, — и бросила на сестру победоносный взгляд.
Но у Клариссы не было настроения поддерживать игру. Она проснулась сегодня с твердым решением — вырвать сестру из лап лорда Рейзенби. Если понадобится — силой.
— Не сомневаюсь, что ты имела успех, ведь твое платье не оставляет ничего для воображения. — Она говорила тихо, чтобы не услышала мать, погруженная в просматривание утренней почты.
Амалия, как и следовало ожидать, надулась.
— А твой воздыхатель там был?
— А ты сомневалась? Разумеется, он был. И не отходил от меня, так что все это заметили.
