Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя
— Так вы принимаете эти условия? — спросил Беннет.
Мисс Синклер кивнула и села в глубокое мягкое кресло.
— Да, принимаю.
— Возможно, утомительно писать час за часом каждое утро, но это ради вашей безопасности, — добавил майор.
— Да, сэр.
Она бросила опасливый взгляд на закрытую дверь.
Беннет же прошелся перед огромным мраморным камином и постучал пальцем по каминной полке. Его сестры рассмеялись бы ему в лицо, если бы он осмелился сделать им подобное предложение. А эта женщина нисколько не возмутилась. Очевидно, сумма, которую ей платили, была действительно значительной.
В душной комнате воцарилось тягостное молчание. Беннет в очередной раз посмотрел в окно, он все еще не находил слов, чтобы описать Константинополь. Казалось, этот город походил… на будуар стареющей куртизанки. Да-да, именно так! Уставленный цветочными горшками стол, на нем — разноцветные баночки с кремом.
Он кашлянул и снова посмотрел на эту странную женщину. Они могли бы обсудить дальнейшие планы в течение нескольких следующих дней, а теперь оставалось лишь договориться, когда он будет приходить к ней, не привлекая к себе излишнего внимания.
— Пока это все, мисс Синклер. Приятно было познакомиться, — сказал майор минуту спустя.
Она вскочила на ноги и в облаке взметнувшегося шелка бросилась к выходу. Беннет распахнул перед ней дверь. Поспешно попрощавшись, она побежала к воротам, за которыми ее поджидал экипаж.
Беннет же направился в холл, но его тотчас остановил кузен, английский посол лорд Генри Даллер.
— Мисс Синклер всегда была несколько странной, но я не ожидал увидеть ее в турецком платье, — проговорил лорд Генри. — Бедный вы мой… Ведь вам придется ее охранять… — Он усмехнулся и похлопал Беннета по спине. — Принимая во внимание ее прошлое… Полагаю, это будет нелегко.
Беннет стиснул зубы. Опять сплетни! По одной лишь этой причине можно было предпочесть поле битвы светской гостиной. Но даже и на поле битвы следовало знать территорию. Улыбнувшись при этой мысли, Беннет заметил:
— Вы говорите так, будто многое о ней знаете.
Даллер пожал плечами:
— Мой долг — знать, как подданные его величества живут в этой стране.
Тоже улыбнувшись, посол пригладил тонкую полоску каштановых усов, украшавшую его верхнюю губу.
— Так что же вы мне о ней расскажете? — спросил Беннет.
Посол тут же повел его в свой кабинет, и там оказалось так же душно, как и в гостиной. Беннет присел на краешек кожаного кресла; он старался как можно меньше касаться его из опасения, что прилипнет к нему, когда потребуется встать.
Майор питал слабую надежду на то, что Даллер предложит снять сюртуки, но увы… Посол с явным удовольствием опустился в кресло и снова улыбнулся. Затем достал из ящика стола серебряную табакерку и набрал на ноготь нюхательного табака. Быстро втянув его, он предложил табакерку гостю.
Беннет отрицательно покачал головой и сказал себе: «А теперь — к делу». Светские разговоры всегда ужасно раздражали его — он не видел смысла в пустой болтовне.
— Так какой же информацией о мисс Синклер вы владеете?
Даллер сложил пальцы домиком и пробормотал:
— Ах, наша мисс Синклер… Многие из местных мужчин совершенно очарованы ею, хотя я думаю, что это скорее объясняется ее дружбой с Исад-пашой, чем ее чарами.
— Кто же этот паша?
— Бывший фельдмаршал в армии султана. Теперь он один из советников султана. И говорят, тот доверяет ему больше, чем другим.
Беннет отметил этот факт.
— А паша дружески относится к британской короне?
Посол нахмурился.
— Не более чем остальные местные жители. Он клянется в безоговорочной верности султану. Но ему, как кажется, по-настоящему нравится мисс Синклер. Последние десять лет он вел себя… точно ее отец.
«А где же ее настоящий отец?» — подумал Беннет.
— Молодые люди считают, что производят впечатление на пашу, сочиняя бездарные стихи в ее честь, — продолжал посол.
Беннет невольно поморщился. К счастью, никто не знал о стихах, которые он пытался писать.
— А в прошлом году была распространена весьма популярная поэма, в которой ее светло-карие глаза сравнивались не с чем-нибудь, а с покрытым мхом камнем.
— Светло-карие?.. — переспросил Беннет.
Даллер кивнул:
— Да, глаза — самая яркая ее черта. Весьма неожиданная смесь коричневого, зеленого и желтого… Это у нее от матери, гречанки. Ведь кровь, она всегда видна.
Но у той мисс Синклер были вовсе не такие глаза. Только слепой назвал бы их светло-карими. Нет, чистейший шоколад! Он никак не мог ошибиться.
— Значит, та женщина была не Мари Синклер, — в растерянности пробормотал Беннет.
Посол посмотрел на него с удивлением.
— Нет-нет, конечно, это была она.
— Но у той женщины были не такие глаза…
— Карета принадлежала мисс Синклер, — заявил Даллер. — В этом я уверен.
Беннет решительно поднялся.
— Я должен знать, где сейчас находится мисс Синклер.
Вероятно, благодаря своему дипломатическому опыту посол воздержался от спора. Он кивнул и проговорил:
— Что ж, продолжим разговор позднее.
Беннет тотчас же вышел из комнаты. Накануне, сразу же после приезда, он отыскал дом, где жила Синклер, — дом находился всего в миле от посольства. Во время короткого осмотра города майор понял, что лошадь не предоставляла ему почти никаких преимуществ на улицах с толпами людей, поэтому сейчас он решил, что пойдет пешком.
Прямая широкая дорога, ведшая от посольства, вскоре перешла в грязные узкие колеи, проложенные между деревьями и домами, так что экипажи и телеги занимали тут почти все место.
Беннет придерживался левой стороны улицы, держась в незначительной тени вторых этажей домов, поднимавшихся на добрых четыре фута над первыми этажами. Сердце его гулко стучало, и кровь пульсировала в висках. Теперь-то он понял: ему следовало бы обеспечить безопасность мисс Синклер накануне вечером, а не тратить понапрасну время на восхищение Константинополем. Но он не смог удержаться; что-то в этом городе словно вызывало зуд в его пальцах — ужасно хотелось выразить свои впечатления словами, на бумаге.
Беннет проехал по заполненному людьми рынку. Торговцы на греческом, турецком и персидском добродушно и с хитрецой взывали к покупателям, и тут было множество острых и пикантных запахов — карри и шафрана… и всякие прочие.
Что же касается рыночной толпы, то у некоторых женщин лица были закрыты — как и у женщины, выдававшей себя за мисс Синклер. Наверное, ему следовало бы расспросить эту женщину, спросить, почему она закрывает лицо, — ведь накануне он видел женщин и с открытыми лицами. Но он в конце концов решил, что ее странное одеяние объяснялось слишком долгим проживанием в чужой стране, и если так…
