Элизабет Стюарт - В объятиях врага
Дональд помог Энн спуститься на землю, и она с ужасом почувствовала, что собственное тело отказывается ей повиноваться. Холод, сырость, страх и долгие часы, проведенные в седле, совсем лишили ее сил; онемевшие колени подогнулись, и она бесславно растянулась на земле у ног черного всадника.
Не в силах подняться, тщетно пытаясь справиться с охватившим все тело ознобом, девушка опустила голову. Никогда прежде ей не приходилось чувствовать себя такой жалкой, униженной и несчастной.
– Добрый вечер, сударыня, – раздался вдруг неожиданно веселый голос. – Я бы предложил вам присесть, да вижу, что вы уже расположились с удобством, не дожидаясь приглашения.
Это шутливое приветствие вызвало у мужчин взрыв грубоватого добродушного смеха, а Энн почувствовала себя еще более униженной. Она бросила на незнакомца возмущенный взгляд. Свет луны и отблески костров играли на его мужественном лице, как будто отлитом из бронзы. Холодные синие глаза надменно смотрели на нее из-под густых черных бровей.
Но внезапно уголки его губ приподнялись, ровные белые зубы блеснули в насмешливой улыбке.
– Ну как, сударыня, вы насмотрелись вдоволь? – осведомился он. – Клянусь телом Христовым, господа, разве я не должен чувствовать себя польщенным? Дочь английского графа не может от меня глаз отвести!
Энн в ярости отвернулась. Ощущение жгучего стыда охватило ее, вытеснив на время даже страх: она вдруг поняла, что смотрела на него с восхищением. И все это видели! А теперь он, разумеется, смеется над ней… Ну что ж, разве мать не твердила ей на протяжении всей ее жизни, что этот мир принадлежит мужчинам? Женщине оставалось лишь молча терпеть, чтобы выжить.
– В чем дело? Разве вам нечего сказать? – насмешливо продолжал черный всадник. – Наверное, все дело в том, что нас не представили друг другу по всей форме. – Наклонившись вперед, он отвесил ей полупоклон. – Сэр Фрэнсис Маклин и вечная головная боль Роберта Рэндалла, графа Гленкеннона, к вашим услугам, сударыня.
Значит, этот горец – враг ее отца! Что ж, по крайней мере теперь ей известно, кто и зачем ее похитил. Энн медленно подняла глаза и снова встретилась с ним взглядом. Да как он смеет потешаться над ней?! Спасительный гнев окатил ее горячей волной.
– Ваше имя меня не интересует, сэр! – гордо заявила она. – Да и вам оно скоро будет ни к чему. Пройдет совсем немного времени – и мой отец вас повесит.
Веселая улыбка тут же сошла с лица Маклина. Обхватив ладонью рукоять меча и грозно прищурившись, он опять наклонился к ней.
– Вам бы следовало помнить, где вы находитесь и с кем разговариваете, сударыня, – тихо предупредил он. – Если хотите увидеть, как меня повесят, советую вам пока что попридержать язык, а не то… не ровен час, во время экзекуции вас тут уже не будет.
Увы, волна гнева продержалась недолго и начала спадать. Энн вдруг подумала, что выглядит, наверное, страшно нелепо: сидит в грязной луже и шипит, как рассерженный котенок. Если верить хотя бы половине историй о шотландских горцах – это народ жестокий и беспощадный. И насчет отца она зря похвасталась: она ему совсем не нужна, и вряд ли он станет горевать, если она пострадает по вине этих дикарей…
Страх и отчаяние наполнили душу Энн. Ее судьба находилась в руках надменного разбойника, который сейчас злобно смотрел на нее с высоты своего седла. Ей захотелось разрыдаться, провалиться сквозь землю, но она гордо все-таки вскинула подбородок, изо всех сил сдерживая унизительные слезы.
– Ради всего святого, Фрэнсис, – вмешался Дональд, – ты что, хочешь до смерти напугать бедную девочку?
Ни тени сочувствия не отразилось на каменном лице Маклина. Энн смотрела на него, опасаясь, что ее самообладанию, и без того хрупкому, скоро придет конец.
– Я его не боюсь! – выпалила она, встряхнув головой, чтобы отбросить лезущие в глаза мокрые волосы.
Маклин запрокинул голову и расхохотался во все горло. Эхо подхватило его заливистый смех и многократно отразилось от гранитных стен, окружавших узкое плато.
– Что ж, я рад это слышать, сударыня.
Его слова разрядили напряжение среди затаивших дыхание мужчин, стоявших вокруг. Все начали тихонько посмеиваться и подталкивать друг друга локтями. У всех стало явно легче на душе.
Перебросив длинную ногу через луку седла, Маклин соскочил с жеребца, бросил поводья поджидавшему рядом конюшему и подошел к Энн. Она инстинктивно отпрянула: могучая фигура горца показалась ей угрожающей. Боже милосердный, когда же она наконец научится держать язык за зубами?! Что, если он сейчас ударит ее за дерзость?
– А ну-ка пойдемте поближе к огню, – отрывисто приказал Маклин и, прежде чем она успела сообразить, что он намерен делать, подхватил ее на руки и направился к костру.
Энн попыталась оказать сопротивление, но быстро поняла всю бесполезность такой затеи: его руки сжимали ее стальным обручем. Этот великан, казалось, был высечен из гранитных скал своей родной Шотландии.
Усадив девушку на полено у огня, Маклин окинул ее пристальным взглядом.
– Уолтер! – скомандовал он, сделав знак молодому человеку, стоявшему рядом.
Паренек кивнул и тотчас же исчез, как будто растворился в ночной тьме.
– Вы промокли насквозь, – недовольно заметил Маклин. – А ну снимайте все мокрое!
При этих словах Энн охватил такой безрассудный животный страх, что все пережитое раньше показалось ей детской забавой. Она судорожно ухватилась за отвороты своего промокшего насквозь плаща и покрепче завернулась в него, отчаянно стараясь дышать ровнее. Вот сейчас и начнется самое страшное…
Высокий горец с легкостью угадал ее мысли и усмехнулся.
– Я имел в виду только плащ и перчатки, – пояснил он уже мягче.
Тут вернулся молодой посыльный, и Маклин принял у него из рук широкий шотландский плед в красно-зеленую клетку. Глядя на Энн с легкой усмешкой, он набросил шерстяную ткань ей на плечи, и девушке вдруг стало стыдно своей слабости, неудержимой дрожи в руках и в коленях, парализующего страха, который был ясно виден ее врагу.
– Пожалейте себя, – тихо сказал Маклин. – Вы провели в седле большую часть суток и держались отлично… куда лучше, чем можно было ожидать от такой малютки. – Бросив на нее проницательный взгляд, он опять улыбнулся. – Это сказывается добрая шотландская кровь, что течет в ваших жилах. Вы, моя милая, наполовину Макдоннелл, а они – все как один – и костью и духом крепки!
Энн взглянула на него в изумлении. Мало кто знал, что ее мать родом из горского клана Макдоннеллов. Не успела она спросить, откуда ему это известно, как Маклин сунул руку за пазуху и извлек серебряную фляжку. Вытащив пробку, он протянул фляжку ей:
