Нарисованная любовь (СИ) - Грекова Анна

— Поздравляю! Это очень правильно, чтобы ты первой подарила внука нашим дедушкам.

— Пока никому не говори, волнения хватает и без этого. Когда всё утихомирится, тогда мы с Эдвином и объявим.

— Ани, я буду гордиться, что узнала это в числе первых! — воскликнула Дженни горячо.

В комнату заглянула тетя Эллина.

— Ани, деточка, иди сюда. Как говорится: одна голова хорошо, но ей хочется посоветоваться.

Анетта подмигнула Дженни и уже выходя, обернулась и одними губами произнесла: ни-ко-му.

Дверь закрылась. Дженни села на диван, вытянувшись в струнку и прислушиваясь к нарастающему внутри гневу. Значит, Эдвин всё знал с утра! Весь день ходил, вооруженный своим счастьем, а она думала, что её любимый переживает из-за неё. И на берегу озера в доспехах с заговоренным щитом набросился на неё, обезоруженную открытыми чувствами! Рыцарь с железными словами о высокой любви! Каждое слово — каленое железо, её безнадежные горячие попытки пробиться сквозь броню, защищая ценное, хрупкое, пытавшееся выжить под натиском неоспоримых слов! И она ещё испытывала стыд от мыслей, что её ни так понимали. А ему не было стыдно! Он ощущал себя героем, горел в гневе от её «вероломства», а она оправдывалась, вытаскивала на свет память чувства о ночи при луне — начале начал! Всё было бесполезно и как низко с его стороны! Эдвин заставлял её признать себя виновной! Она по его замыслу должна терзаться, что пыталась посягнуть на святыню. Больно…

Нет, не больно! А если и так, то боль лишь от разочарования. Никогда не ожидала от Эдвина трусости, не думала, что он будет оправдываться, обвиняя её.

Было время, когда Дженни внимала каждому слову Эдвина. Перебирала их в памяти, повторяла шепотом. Но одну фразу не вспоминала никогда, считая её неправдоподобной. Теперь вспомнилось: «Любовь, когда-то цветущая и красивая, разлетелась по воле природы, но на смену спешит другая, новая и такая же светлая».

Всё.

Дженни встала и тряхнула головой. Новая любовь есть, нужно отдаться ей полностью. Она всегда мечтала об этом и теперь ей ничего не мешает.

Дженни раскинула руки, закрыла глаза, приподняла голову. Стояла так, прислушиваясь к накатывающемуся внутреннему покою и выдохнула: свободна! Больше ничто не омрачит её жизни! Верить в любовь, идти за ней! Дай Бог дождаться завтрашнего дня, почувствовать себя по-настоящему счастливой! Оказывается, для полного счастья иногда достаточно предательства. Горькая истина, но, главное, вовремя. И, честное слово, совсем не больно…

Энн держалась великолепно. Не смотря на желание схватить Элизу за руку и немедленно увезти от этого красавца, не сводившего глаз с её дочери и улыбающегося так, словно он не сомневается, что в его судьбе всё решено. Пусть бы дело было только в нём, пусть окружающие видят, каким успехом пользуется Элиза у молодых людей, но дочь совсем забылась и ни от кого не скрывала счастливой улыбки и ответных взглядов. Ничего не могла Энн поделать и воспротивиться решению молодежи в продолжение праздника уехать с утра в дальний лес. Рядом с Элизой будет Роберт, он не допустит недозволенного. И Керри вдруг к ее радости стала «взрослой девочкой», которой пора отправляться на прогулки.

— Керри, только всё время держись возле Элизы, — с улыбкой наставляла мать. — Она у нас девушка правильного поведения, знает, что и как положено делать, так что приглядывайся, учись. Обещаешь маме?

Керри была готова согласиться на что угодно! Настоящий пикник на природе! Без присмотра взрослых и их одергивающих взглядов!

— Мамочка, а ты почему не поехала домой утром? Ты же говорила, что будут попутчики и проводят тебя.

— А мы вечером поедем все вместе. Я буду ждать своих деток здесь, как же мы друг без друга?

Ожидание вечера для Энн было мучительным. Она почти ни с кем не общалась, только по необходимости поддерживала разговоры за общим столом. Ее сплошь окружали люди того семейства, член которого пробует вплотную приблизиться к её дочери. Нет, она не беспокоится. Сейчас главное, чтобы не пошли компрометирующие разговоры, остальное — ерунда. Её материнское решение весит очень много!

Энн украдкой всматривалась в членов этой семьи и сердито отбрасывала мысль, что новая жена Фреда держится почти безупречно. Почти, потому что её неприкрытая нежность, довольная улыбка после неподобающих возрасту взглядов Фреда, были очень откровенными, а настоящая леди себе этого позволить не могла.

Попытки Джона наладить контакт с родственницей, державшейся на отдалении, ни к чему не приводили. После любезных, но холодных ответов Энн он понятливо улыбался, словно говорил: понимаю, понимаю — недостоин. Все это очень раздражало Энн, и она принималась сожалеть, что вовремя не уехала, но утешалась тем, что так героически жертвует своим достоинством ради дочери.

Никакие уговоры вернувшейся компании остаться ещё на вечер на Энн не подействовали.

— Роберт, ты, как никто другой, должен понимать, что нам необходимо вернуться домой сегодня.

Она говорила мягко, но глаза смотрели укоряюще.

— Керри, девочка, — тихонько приговаривала Энн, — не такое уж великое событие произошло в эти дни, что нужно так широко праздновать. Это не то, чтобы я хотела для вас, мои красавицы.

— Здесь всем нравится, — слабо защищалась Керри, — все такие веселые. Когда мы ещё так повеселимся?

— Я обещаю, что праздники в вашу честь будут намного веселей и приличней.

Элизе мать не сказала ничего, но посмотрела так, что у той упало сердце. Теперь Энн могла не скрывать своего отношения к происходящему. Наоборот, пусть видят, что свою позицию она не сдаст.

Просто так уехать Энн не могла. Никому не позволено даже думать, что она оставит всё, как есть. Каждый должен знать свое место, она не престанет об этом повторять.

Пока девочки отправились собираться домой, Энн подошла к Эдвину.

— Дорогой, проводи меня в свой кабинет и скажи кузену Анетты, что я хочу с ним поговорить.

Георга Энн встретила стоя, заговорила, едва он вошел.

— Вы живете далеко отсюда?

— Полдня дороги к северу.

— Когда вы сможете принять меня по неотложному делу?

— Если что-то срочное, давайте поговорим сейчас.

Энн не моргнула.

— Когда вы сможете принять меня?

— В любой день, когда вам будет угодно.

— Я приеду в течение недели.

Энн села, давая понять, что разговор окончен.

— Я буду вас ждать. — Георг склонил голову и вышел.

Энн сжала губы. Да, она потратит день на дорогу туда и обратно, окинет презрительным взглядом этого Георга со всем его окружением, чтобы не нужно было тратить слов, чтобы сразу поняли и не смели больше близко соваться и мечтать о девушках, подобных Элизе.

Энн не признавалась себе, что её раздирает любопытство, хочется взглянуть хоть глазком, что такое эти Смиты, нарушившие покой её общества.

Георг и его дядя Джон так похожи друг на друга — высокие, статные. Этот Джон… Энн часто ловит на себе его взгляды. Чего он хочет? Считает себя неотразимым мужчиной, полагает, что способен сбить с толку её — глыбу из глыб? А Элиза — молодая, беззащитная, ясно, что такое внимание ей льстит.

Молодежь шумно распрощалась друг с другом. Артур собирался отъезжать гораздо позже и заработал укоризненный взгляд от Энн. С другими членами семьи Энн распрощалась радушно, ещё раз подчеркнув этим свою воспитанность не в пример «некоторым». Очень галантно выглядел Джон, и Энн показалось, что он задержал её руку чуть дольше приличного. Да еще посмотрел взглядом без своей обычной усмешки — взглядом заинтересованного мужчины. Какие выдумки, что от таких взглядов падает сердце!

Просто чуть сбилось дыхание от порыва ветерка. Подумаешь…

Глава 15

— Здравствуйте. Вы, кажется, Джон — родственник Георга?

— Родной дядя. Впрочем, вы это прекрасно знаете без подтверждения. Мы встречаемся не впервые.

Энн не отреагировала на замечание.

— Я договаривалась с Георгом о встрече. Будьте добры, проводите меня к нему.