Ольга Крючкова - Дуэлянты
– Именно, дорогая моя! Надобно возобновить наши встречи. Ведь в детстве Анатоль и Полина были так дружны! – воскликнул господин Матвеев.
– Но пойми… Они выросли и стали стесняться друг друга, это естественно…
– Ты так считаешь? Но все же – что по поводу нашего совместного ужина, или обеда с Рогозиными?
– Нужно все обдумать наилучшим образом, – подытожила Антонина Петровна.
– Так вот, дорогая моя, и займись этим…
Станислав Александрович развернул газету и углубился в чтение.
* * *Наконец Полина уединилась и попыталась собраться с мыслями: «Как это странно… Но я чувствую меланхолию… Я растеряна, но отчего же? Неужели оттого, что красавец Вельяминов, наконец, решился подойти ко мне? Или я предпочитала знакомству его взгляды? – это так романтично… Но он приятен… А матушка? Если она узнает, то будет крайне недовольна, что я вожу знакомство с молодым человеком не нашего круга… Но я не собираюсь ей ничего говорить… Матушка слишком проницательна и умна…»
Таки мысли проносились одна за другой в прелестной голове юной барышни. Она пребывала в растерянности, не в силах разобраться: рада ли она знакомству с Григорием Вельяминовым? Или лучше бы все оставалось, как раньше?
* * *Вечером по прибытии домой из университета, Григорий отужинал в обществе маменьки.
– Как прошли лекции? – поинтересовалась она.
– Как обычно…
– А в газете я прочитала ужасную новость, – продолжила госпожа Вельяминова, – некая курсистка стреляла в полицмейстера! Ты можешь себе это представить!
– Нет…
– Ох, уж эти современные нравы. Молодые барышни в дни моей молодости и пистолета-то в руках не держали. И откуда такая дерзость? – взять и убить человека, да еще и в чинах!
Григорий поддакивал матушке, сам же предвкушая, более приятные вещи, например, как он напишет письмо Полине, или проведет ночь с Анфисой…
– Что ты молчишь?! – возмутилась госпожа Вельяминова. – Неужели тебе безразлична судьба государства?!
– Но что вы, матушка, отнюдь. Но император слишком слаб духом, чтобы вводить жесткие меры. А чем полиция и жандармы становятся более жесткими, тем чаще появляются разного рода террористы, ратующие за светлое будущее. Как будто при помощи взрывов это самое будущее можно приблизить! Глупцы!
– Да, да! Совершенно с тобой согласна, – поддакнула матушка, удивившись суждениям сына.
– А девушки, матушка, тоже – разные. Кому-то пострелять хочется, а кому-то и поучиться на Высших Бестужевских курсах, или уж замуж выйти, детей нарожать… все лучше, чем на каторге пребывать остаток жизни. И что девицу эту, террористку, задержали?
– Да! Она и бежать не пыталась! Вот, что удивительно!
– Да, если уж барышни начинают стрелять, то в нашем «датском королевстве» явно что-то не впорядке… – Решил Григорий.
Отправившись в свою комнату, Григорий тотчас переключился на более приятный образ Полины Матвеевой. Он решил написать ей письмо, дабы признаться в своих чувствах. Проведя за письменным столом остаток вечера, покуда совсем не стемнело, он так и добился желаемого результата: вокруг него валялись скомканные листки бумаги с разными вариантами письма, показавшимися ему неудачными.
– Никогда не думал, что написание любовного послания может занять столько времени. Вероятно, я начисто лишен литературных талантов… Да не то, что талантов, а элементарных способностей. Что же делать?..
Немного подумав, Григорий отправился в библиотеку и выбрал сборник сонетов Шекспира.
– Пожалуй, сие подойдет…
И снова занялся написанием послания. Буквально через полчаса на бумаге появились строки:
«Сравню ли я тебя с днем светлым лета?
Милей его ты, кротче и нежнее.
Холодный ветер – злобный враг расцвета,
дни летние могли бы быть длиннее.
Порою око неба слишком знойно,
Иль золото его закрыто тучей,
И красота боится беспокойно
Природы иль случайности летучей.
Твое лишь лето вечное не минет,
И красота не будет скоротечность.
Смерть с похвальбой тень на тебя не кинет,
Когда в стихе изведаешь ты вечность.
Пока есть люди и пока есть зренье,
Жив будет стих и ты, его творенье.[11]
Простите меня великодушно, Полина, что свои слова я подменяю словами Шекспира. Увы, но я лишен литературных талантов, а сей английский поэт очень точно передает мои чувства…
Григорий Вельяминов»
* * *В течение нескольких дней Полина не посещала университет, та как не было лекций на интересующую ее тему. Все эти дни она проводила дома за чтением конспектов и книг. В один из таких дней в комнату Полину вошла матушка и начала совершенно неожиданный разговор:
– Мы решили пригласить на обед семейство Рогозиных. Как ты к этому отнесешься?
– Маменька, вы как я понимаю, все обсудили без меня. И наверняка будет Анатолий? – поинтересовалась Полина.
– Безусловно!
– Насколько я помню, вот уже несколько лет он избегал наносить нам визиты. Не понимаю, право, почему? – посетовала девушка.
– Все очень просто, дитя мое. Он – взрослый мужчина, недавно ему минуло двадцать лет, а ты – очаровательная барышня. Да и потом он жил в Германии…
Полина передернула плечиками.
– Вот если бы я была бабой-ягой, он вероятно, тогда бы приезжал к нам…
Антонина Петровна рассмеялась.
– При всем своем желании ты за бабу-ягу не сойдешь. А теперь давай поговорим серьезно. Семейство Рогозиных – наши давние друзья. Их торговое дело процветает и приносит отличные доходы…
Полина перебила матушку:
– Все ясно! Вы меня хотите сосватать за Анатоля!
– Да. – Призналась Антонина Петровна. – А что в этом плохого? Анатолий окончил Берлинские финансовые курсы и вполне взрослый, самостоятельный и образованный человек. А, если ко всему этому добавить его ум, привлекательность и богатство, то вполне получиться достойная рекомендация для жениха.
Полина насупилась.
– Маменька! Ну почему я должна делать так, как решили вы?! Я уже взрослая.
Антонина Петровна, понимая, куда клонит дочь, напряглась:
– Признайся, ты влюблена.
Матушка попала в цель и оттого Полина покраснела.
– Не то что бы влюблена…
– Но некий молодой человек тебе нравится. Не так ли?
– Да…
– И он – студент…
– Да…
Антонина Петровна едва сдерживалась: прав был супруг, вот они – плоды свободы.
– И что же ты намерена делать дальше? – наседала матушка.
– Ничего. Мы просто встречаемся в университете ничего более. Он – будущий филолог.
