Сьюзен Робинсон - Помолвка
— Вы по-прежнему хотите ехать со мной на поиски дома? — Ливи посмотрела на нее скептически. — Мне понадобится знать ваше мнение о доме, в котором для начала можно будет разместить тридцать детей. К стряпчему мы сегодня не успеем. — Джорджиана подняла серо-голубой капор с бордовыми лентами.
— Совершенно не обязательно отправляться на поиски дома сегодня. Требуется время, чтобы купить большой, хороший дом. Такой, какой тебе нужен.
— Я должна ехать, — настаивала Джорджиана дрожащим голосом. — Пожалуйста, переоденьтесь поскорее, тетя Ливи. Мне потребуется ваш совет при выборе дома, в котором будут жить несчастные дети. Я не хочу сразу возвращаться сюда, возможно, я даже пообедаю в городе. Пожалуйста, составьте мне компанию.
Вернулась она поздно вечером, объездив всю округу и осмотрев несколько домов. Это занятие помогло ей на время забыть о своем стыде и отвлекло от тревожных мыслей, связанных с Ником. Он пригрозил, что залезет в ее спальню, но чем больше она думала об этом, тем менее вероятным казалось ей, что он выполнит свою угрозу.
Джентльмены обычно не врываются в комнаты леди. Они приходят туда украдкой, когда их приглашают. Хозяева, принимающие гостей, относятся к таким визитам как к чему-то само собой разумеющемуся. Вот почему на дверях спален часто указывают имена гостей. Джорджиана помнила случай, произошедший в год, когда ей исполнилось восемнадцать. Ее мать забыла повесить на дверях комнат гостей герцога карточки с их именами, и один неверный муж случайно прокрался в постель своей законной жены. Та леди немедленно вытолкнула его за дверь и поставила перед ней свою обувь, чтобы ее любовник не совершил ту же ошибку.
В доме было темно и тихо, когда Ребекка помогла Джорджиане раздеться. Сняв платье, Джорджиана сразу велела служанке ложиться спать. Сама она умылась и надела батистовую ночную рубашку и халат, украшенный вышивкой. Проходя через гостиную, Джорджиана остановилась и подошла к двери. Из замка торчал ключ. Она повернула его и почувствовала значительное облегчение, услышав щелчок замка.
Сбросив халат, она улеглась в постель и стала смотреть на свет, попадающий в спальню из гостиной через дверной проем. Сквозь высокие окна балкона к ней проникал свет луны. Она повернулась на бок и закрыла глаза. Время шло, а сон все не приходил. Она перевернулась на другой бок. Потом легла на спину. Потом вздохнула, взбила кулаками подушку и улеглась на живот. Плотно сжала веки и начала читать про себя стихи. Ничего не помогало. В конце концов Джорджиана села, нащупала в темноте свой халат, надела его и сунула ноги в тапочки.
Пока она металась в постели, лента на ее волосах развязалась и волосы рассыпались по плечам. Она отбросила с лица мешавшую прядь и подошла к стеклянной двери балкона. Затем вышла на балкон и прошла между шезлонгом и стулом, остановилась перед железными перилами и посмотрела на лунный свет, отражавшийся в небольшом озере.
Как могло случиться, что теперь ее больше пугает то, что Ник может подумать о ней плохо, чем гнусная ложь графа? Как это на нее не похоже. Ее никогда не целовали так, как Ник, и теперь, думая об этом, она поняла, что от его поцелуя она впала в какое-то оцепенение или беспамятство. В течение всего ленча Джорджиана не могла отвести от него глаз. А когда он смотрел на нее, она заливалась краской и вынуждена была отводить взгляд, чтобы скрыть свое волнение.
«Как это на меня не похоже, — еще раз подумала Джорджиана. — И как мог он через несколько часов после этих поцелуев обвинить ее в… непристойном поведении? Я ненавижу его. Гнусный мерзавец. Гнусный, гнусный мерзавец». От этих мыслей злость ее не уменьшилась, и она в сердцах стукнула ногой по железным перилам.
Джорджиана забыла о том, что была в тапочках. Слабо вскрикнув, она запрыгала на одной ноге, потом, прихрамывая, дошла до кресла, села и начала растирать ногу. Вдруг она услышала тихий, едва различимый звук. Джорджиана подняла голову и посмотрела в сторону лужайки. Там никого не было видно.
Вновь послышался странный звук. Она встала, перегнулась через перила и посмотрела вниз. Позади нее скрипнула дверь. Джорджиана резко выпрямилась, но не успела повернуться, как ее обхватили чьи-то сильные руки. Она повернула голову, но чужая рука прикрыла ей рот, хотя Джорджиана и пыталась сопротивляться. Она укусила чужую руку.
— Аи! Черт возьми, Джордж, у тебя острые зубы.
Джорджиане удалось вырваться, и она увидела своего противника.
— Мистер Росс!
— Ник!
На мгновение она лишилась дара речи. Он был одет очень странно: весь в черном, даже рубашка его была черной. На ногах его были туфли на мягкой подошве, на шее — черный шарф. Ее взгляд задержался на шарфе. Он был шелковым. Интересно, подумала она, кожа, которую он прикрывает, такая же гладкая, как его материя? Господи, о чем она думает!
— Как вы смогли войти? Отпустите меня, сэр, и немедленно покиньте мои комнаты. — Она отступила от него, но ноги ее коснулись перил, когда он последовал за ней. Джорджиана схватилась за перила и сердито посмотрела на Росса, провоцируя его подойти ближе. Он подчинился.
— Вы наивная, если думали, что замок на вашей двери помешает мне войти.
Джорджиана с возмущенным видом ткнула пальцем в сторону двери и сказала:
— Уходите сейчас же или я закричу.
— Валяйте. Но вряд ли это улучшит вашу репутацию.
Он был прав.
— Хорошо, тогда я сама уйду. — Она решительно пошла мимо него, собираясь идти в комнату тети Ливи.
Росс поймал ее за руку. Джорджиана рывком высвободила ее, но слишком поздно разгадала его намерение. Ноги ее оторвались от пола, так как он поднял ее. Проплыв в воздухе, она охнула, когда спина ее коснулась шезлонга.
— Что вы делаете?
Он навис над ней тенью, оседлав шезлонг, словно это была его лошадь. Джорджиана отпрянула, но спина ее ударилась о спинку шезлонга. Она попробовала метнуться в сторону, но наткнулась на его руку. Другая его рука также ограничивала ее свободу. Одним словом, Джорджиана оказалась в ловушке.
— Вы еще долго намерены играть в молчанку? Или старый граф в самом деле ухитрился вас обрюхатить?
Джорджиана выпрямила спину, подняла подбородок и сумела посмотреть на него сверху, хотя он и был выше ее.
— Вы гнусный тип. Только презренный негодяй способен разговаривать со мной подобным образом. Только жалкий трус способен домогаться женщины, которой он противен. Отстаньте от меня!
Он медленно приблизился к ней, заставив ее прижаться к шезлонгу, вытянулся вдоль нее так, что теперь тела их соприкасались, и согнутой в колене ногой придавил ее бедра, чтобы не дать ей сбежать. Это была неслыханная дерзость. Джорджиана раньше не сталкивалась с мужчинами, которые отказывались выполнять требования леди. От потрясения она лишилась дара речи.
