Саша Лорд - Гордячка
— Ты можешь мне доверять, — повторила она решительно и мягко.
— Ты этого ничем не доказала. И уже нарушила свои клятвы, когда бросила меня, — возразил он.
Маталия осторожно высвободила пальцы из стиснувшей их ладони и с грустью покачала головой:
— Ты прав, Броган, и я прошу прощения за свою импульсивность. Я действительно дала тебе обещание. И я клянусь, что ты сможешь мне доверять, и я научу тебя верить людям.
Броган смотрел на нее, от волнения все сжималось у него внутри. В стенах каменного дома она была для него совершенно недоступна, и собственная беспомощность приводила его в ярость. Это напомнило ему про тот давний день пятнадцать лет назад, когда его оторвали от матери. Он до сих пор помнил, как сотрясался от рыданий, когда она отдала его графу, выведя за каменную границу.
— Ты уже молодой мужчина, Броган, — сказала мать. — Я научила тебя всему, что умею. Теперь ты должен выучиться тому, чему может обучить только мужчина. Когда-нибудь ты станешь хозяином Керколди, и я буду тобой очень гордиться.
— Нет! — кричал он ей вслед. — Я не оставлю тебя!
Она вернулась, с грустью глядя на него:
— Я не могу подойти к тебе, и ты больше никогда не подойдешь ко мне. Видишь этот каменный барьер? Отныне и впредь ни один мужчина из рода О’Брэннон не переступит через него. Без всяких исключений. Никогда не возвращайся сюда, твоя жизнь принадлежит Керколди, и ты выиграешь. А теперь иди и заяви о правах на свою землю.
Ксантье смеялся над слезами брата и специально, чтобы позлить его, стал швырять камни в спину удалявшейся матери. Гнев Брогана наконец-то прорвался наружу, и между братьями завязалась жестокая драка. Вся их взаимная любовь обратилась в ненависть. Нежная привязанность сменилась взаимной враждебностью, и это положило начало войне. Трем рыцарям отца было велено разнять их, и опытные воины с трудом растащили орущих близнецов. После этого Броган утер окровавленный нос, повернулся спиной к дому и вместо того, чтобы подчиниться воле отца, убежал в лес и отправился на поиски своего счастья, бросив мать так же, как бросила его она...
Брогана трясло. Он торопливо шел, вспоминая прошлое, и, сам того не замечая, размахивал в воздухе мечом. В тот день он не только оставил мать и ее дом, он оставил Шотландию. Оставил все и возмужал в далеких землях, презрев желание матери, чтобы он жил в Керколди и обучался боевому искусству. Многие считали, что Броган больше не вернется.
Но Ксантье, сам того не желая, вызвал брата домой. Существовавшая между ними необъяснимая связь потянула Брогана на родину, в Шотландию. Глядя на озеро, он вспомнил свои детские фантазии о том, как будет жить в Керколди. Теперь он дома и намерен сражаться за свое наследство до последнего. Ничто его не остановит. Ничто и никто.
Он рубил воздух мечом, сражаясь с бушевавшими в его душе демонами. Он парировал и нападал, отрабатывая боевые удары, избавляясь от страха единственным известным ему способом. Пот уже лил с него ручьями, когда Броган набросился на ветви деревьев и кусты, срубая их под корень.
Энслин, сидевшая подле Гвинет в груженой травами телеге, смотрела, как ее любимый сын борется с терзавшими его память чудовищами. Ей было больно смотреть на его страдания. Она вспоминала, какой трагедией обернулась вся его жизнь, и слезы застилали ей глаза. Мало того, что его вышвырнули из родного дома и принудили жить в уединении на попечении двух слабых женщин, совершенно позабытым родным отцом, так он к тому же так и не смог изжить мучительный душевный разлад. От отчаяния и боли за сына у бедной женщины кружилась голова.
«Господи, помоги ему! — молилась она про себя. — Пожалуйста, пусть он обретет хоть немного счастья!»
Не догадываясь об их присутствии, Маталия наблюдала за Броганом. Она часто дышала, завороженная видом мужского тела, наливающегося мощью и силой. Сама его поза, размеренные движения воина были необыкновенны, внушали трепет и пробуждали чувственность.
Маталия ослабела, чувствуя, как ее трясет от желания. Нет, она не хочет жить в каменном домике. Невзирая на все свои дурные предчувствия и страхи, она точно знает, что хочет быть рядом со своим мужем. Где-то в самой глубине ее души зарождалось дивное чувство. Он ей нужен. Ей нужны его сила и страстность, потому что ее собственная необузданная душа истомилась по неосуществленным желаниям.
ЧАСТЬ 2. Сборы
Глава 12
Маталия, владеющая искусством траволечения, смогла обработать раны волков, и теперь они бегали вокруг нее. Когда, наконец супруги добрались до разлучившей их речки, Броган велел Маталии, чтобы та ехала вперед, и она покорно опустила глаза, понукая свою кобылу войти в искрящуюся воду. Лошадь Брогана незамедлительно шагнула в воду сбоку от нее, и они одновременно выбрались на другой берег. Сидевший высоко на ветке ястреб резко повернул голову, привлеченный яркими всполохами солнца на мокрой шкуре лошадей. Маталия замочила платье и чувствовала, как по коже пробирается холод. Она задрожала и погнала лошадь, снова вырвавшись вперед.
Их негласное перемирие было еще таким непрочным, что никто не решался заговорить первым. Спина Маталии окаменела от напряжения, и Броган видел сквозь мокрую ткань очертания ее округлостей. Он выругался про себя, старательно отводя взгляд от столь притягательных прелестей жены, и так вцепился в поводья, что жеребец испуганно вскинул голову.
Услышав, что животное занервничало, Маталия обернулась через плечо, вопросительно приподняв бровь.
— Что-то не так? — полюбопытствовала она.
Броган не смотрел ей в глаза, сосредоточив силы на том, чтобы усмирить собственное желание.
— Нет. — хрипло ответил он, но конь тут же громко заржал, поэтому ответ мужа не убедил Маталию.
— А где твой пес? — спросил она, пытаясь завязать разговор.
— Ждет на окраине леса, у границы владений моих предков.
Броган на мгновение прикрыл глаза, чтобы не видеть, как Маталия смотрит на него, повернувшись в седле. Лиф платья туго обтягивал груди, и под тканью выделялись соски, а юбка собралась пышными складками вокруг талии, подчеркивая широкие бедра.
Маталия закусила губу, решив, что мужа раздражают ее расспросы, и снова отвернулась, обиженная его неприветливостью. Броган облегченно вздохнул и, переложив поводья в одну .руку, второй потер виски.
— Мы доедем до границы к вечеру, потом освежимся и поедем дальше в Керколди.
— Освежимся? — переспросила она, снова оборачиваясь.
От холодного ветра ее соски все явственнее проступали сквозь ткань, а руки покрылись гусиной кожей. Маталия вздрогнула от неожиданности — с таким бешенством взглянул на нее Броган. Она тоже бросила на мужа свирепый взгляд, вконец раздосадованная его суровостью, и отвернулась, пустив кобылу рысью.
