Кэтрин Дэннис - Исцели меня любовью
– Я подарил коня оруженосцу вашего отца, желая оказать услугу принцу Эдуарду, который рано или поздно станет королем Англии. Я хотел чем-то отличиться, обратить на себя его внимание. В тот момент Эдуард обрадовался бы любому новому коню и любому новому рыцарю в его войске. – Роберт замолчал, с замиранием сердца ожидая, что ответит Элдсуайт, но девушка молчала. Собравшись с духом, Роберт посмотрел на Элдсуайт и увидел у нее в глазах разочарование. – Заяц готов, – бесцветным голосом сообщил он. – Когда он остынет, завернем его в марлю и возьмем в дорогу.
В наступившей тишине было слышно, как потрескивает огонь в камине. Элдсуайт показалась Роберту сейчас особенно обворожительной. Она была мистически красивой. Роберт любовался ею сейчас так, как любуются произведениями искусства – снова и снова, каждый раз открывая в них что-то новое и пытаясь разгадать их извечную загадку. Роберту хотелось понять, в чем заключается загадка Элдсуайт.
– Ваше молчание красноречиво свидетельствует о том, что вы никогда не смиритесь с тем, что я намерен забрать у вас землю. Но раз уж вы вызвали меня на этот разговор, можете ли вы ответить мне откровенностью на откровенность и так же чистосердечно признаться в том, что вы – колдунья, заговаривающая лошадей?
Элдсуайт не ответила. Лишь часто-часто заморгала. В глазах у нее промелькнули сомнение и страх. Роберт пожалел о том, что задал ей этот вопрос. Он сел рядом с Элдсуайт и накрыл ее руку ладонью, сожалея, что своим вопросом еще сильнее расстроил девушку. Роберт и не предполагал, что она так разволнуется.
– Скажите, Элдсуайт, чего вы боитесь? Если вы – колдунья, заговаривающая лошадей, признайтесь в этом. Уверен, вы не способны на зло. И не стали бы творить злодеяния, о которых рассказывается в книгах о ведьмах.
Когда Элдсуайт наконец заговорила, ее голос дрожал и был таким тихим, что Роберт с трудом разбирал слова.
– Понимаете, Роберт, я сама не знаю, кто я. За всю свою жизнь я не встречала ни одной колдуньи, заговаривающей лошадей. Мне некого об этом спросить. Я понятия не имею, что я… то есть… что они способны сотворить при помощи своих чар. В книгах говорится, что они – обычные женщины, у которых есть незримая связь и взаимопонимание с лошадьми. Мужчина, чтобы заставить лошадь подчиниться, применяет грубую силу, а женщины слабее физически. Поэтому женщина вынуждена полагаться только на мощь духа и силу разума. Некоторые женщины пользуются чем-то вроде магии, что недоступно большинству мужчин. Правда, я читала, что на свете бывают мужчины-колдуны, заговаривающие лошадей. Правда, очень редко. Клянусь, Сафия никогда не затрагивала в разговорах эту тему.
Роберт выгнул бровь.
– Вы испугали лошадь Джона Гилроя. Вам не кажется странным, что бывалый боевой конь, прошедший войну, привыкший к грому сражений и громким крикам, вдруг ни с того ни с сего бросился наутек? Вы приказали ему сделать это силой своей мысли, силой внушения. Скажите, Элдсуайт, а раньше бывали случаи, когда лошади вели себя с вами так, как вы хотели?
Элдсуайт опустила глаза.
– Однажды Халиф так сильно занемог, что мы думали, что он того и гляди умрет. Не знаю, чем был вызван его недуг, но я приготовила снадобье и напоила им больного коня. Он выпил лекарство, хотя до этого его не могли заставить ни есть, ни пить. И еще был случай, когда Церера… – Элдсуайт заглянула Роберту прямо в глаза. – Узнай об этом отец, выгнал бы меня из дому. Не допустил бы, чтобы в доме находилась нечисть, колдунья, заговаривающая лошадей.
Рассказывая об этом, Элдсуайт невольно сжимала кулаки. Роберт видел, как она страдает. Проклятие, ей страшно. Она боится признаться в том, что у нее есть власть над лошадьми. И понятия не имеет, что ей делать с этой властью. Она боится, что если отец узнает о ее даре, она навсегда утратит его любовь. И если она потеряет хотя бы часть замка своего отца или пядь его земли – не важно, по чьей вине, из-за представителя семьи Бретонов или в результате нападения Джона Гилроя, – граф Креналден выгонит ее из дома. И никогда не простит и не примет обратно. Роберту пришло в голову, что скорее всего Элдсуайт в каком-то смысле безразлично кто: Роберт Бретон или Джон Гилрой. И тот и другой, отнимая у нее то, что ей принадлежит, лишают ее любви отца.
Роберт погасил огонь в камине и заткнул графин пробкой. Затем протянул руку Элдсуайт:
– Простите меня. Я должен был признаться вам в том, какое вознаграждение обещан мне король. Лучше бы я сам рассказал вам обо всем, чтобы с самого начала между нами не было недомолвок. Не волнуйтесь: я не буду посягать на остальные земли Креналдена – заберу себе только то, что обещал король. Но даю слово, что и мои, и ваши лошади будут беспрепятственно пастись на этих пастбищах.
Элдсуайт не протянула ему руку. Она смотрела ему в глаза, и Роберт не понимал, о чем она думает.
– Когда приедем в Хиллсборо, нам нельзя будет жить в доме вместе, как сейчас, – тихо произнес он. – Колдунья вы или нет – мне хочется, чтобы вы еще немного побыли со мной. Не всех пугает ваша тайная сила, Элдсуайт. Я хочу вам это доказать. А теперь довольно разговоров о земле и о делах. Пойдемте спать.
Элдсуайт покачала головой. У нее в глазах Роберт увидел недоверие.
– Нет. Не могу. Я же дочь графа Креналдена, которого вы обвиняете в смерти вашего отца. Король вменяет вам в обязанность защищать меня, за что вы заберете себе часть моей собственности. Вам не надо пытаться что-то мне доказать. Не стоит притворяться, что ваша забота обо мне – искренняя и бескорыстная. Какой в этом смысл? Я обручена с другим мужчиной и скоро выйду за него замуж. Я не могу спать рядом с вами, в одной кровати.
Роберт взял ее за руку и сплел ее пальцы со своими.
– Элдсуайт…
– Не надо, Роберт. – Она убрала руку.
У Роберта было тяжело на сердце. Он заглянул ей в глаза и сказал:
– Раньше я и представить себе не мог, что однажды меня будет выхаживать от Черной смерти не кто-нибудь, а леди Элдсуайт, дочь графа Креналдена. И что я поправлюсь, и что я так привяжусь к ней… – Он осекся и отвел взгляд. – Сами подумайте, Элдсуайт, кто откажется от щедрых посулов короля? – Он снова посмотрел ей в глаза. – И кто, проведя бок о бок с вами дни и ночи, не попадет под ваши чары… то есть… я хотел сказать… не привяжется к вам? Элдсуайт, нас связывает нечто большее, чем то, в чем мы сами желаем себе признаться. Вопреки всему между нами образовалась некая связь… Некие отношения, которые… – Он умолк и судорожно сглотнул. – Проклятие, я не могу выразить это словами. Господи, Элдсуайт, разве вы не понимаете, до чего вы красивы?
Она покачала головой:
– Полно вам, Роберт. Вы выпили лишнего. Сладкими речами надеетесь сломить мою волю, смягчить мое сердце. Все это делается с одной-единственной целью: чтобы я расчувствовалась и прониклась к вам доверием. И не стала бы возражать, когда вы, отвоевав мою землю у Гилроя, забрали себе то, что король пообещал вам за услуга. Но у вас ничего не получится: вы не растрогаете меня своими лживыми признаниями. Я не растаю от вашей лести, Роберт. – Элдсуайт повернулась и направилась к лестнице. – Я лягу спать в детской.
