Мэдлин Хантер - Воскресшая любовь
– Сначала он его жевал. Но когда мы говорили с ним в последний раз, сказал: «Я словно душой прикипел к этой проклятой трубке». Он сердился на себя, ругал себя за слабость.
– Тогда я догадываюсь, где его можно сейчас найти. Мы воспользуемся вашим экипажем. Если нам повезет и мы разыщем вашего брата, ваш кучер должен будет немедленно увезти его в Эссекс.
* * *Кристиан постучал в двери дома, где жила Леона. Каково же было его удивление, когда вместо вечно угрюмого Тун Вэя дверь открыла Изабелла.
– Передайте Леоне, что я приехал и мне нужно срочно поговорить с ней об одном очень важном деле, – деловито заявил он с порога.
Пора Леоне Монтгомери раскрыть свои карты и рассказать ему об истинных причинах, которые привели ее в Лондон. Больше всего Кристиана тревожило не то, что Леона собирается призывать людей объявить войну торговле опиумом. По-настояшему его беспокоило и пугало то, что эта отчаянная девушка может разворошить осиное гнездо. И тогда, испугавшись разоблачения своих темных делишек и почувствовав угрозу своей репутации, важные персоны, которые замешаны в этом, могут пойти на крайние меры.
– А Леоны нет дома, – сказала Изабелла, пряча руки в широкие рукава восточного халата и низко кланяясь Кристиану. – Они только что уехали с Тун Вэем.
– С Тун Вэем?
Изабелла кивнула.
– Господи, куда?
– Куда-то в город. Леона сказала, что Тун Вэй обязательно должен поехать с ней вместе. Они сели в экипаж какой-то дамы, которая приходила к нам сегодня.
– Что за дама?
– К сожалению, не знаю ее имени.
Изабелла думала, что разговор закончен, однако Кристиан держал дверь рукой, не давая Изабелле закрыть ее.
– Значит, к ней приходила какая-то дама, и Леона куда-то поехала вместе с ней. Она что-нибудь сказала перед отъездом?
– Сказала: «Поехали с нами, Тун Вэй. Может быть, нам посчастливится спасти жизнь хотя бы одному несчастному, который курит этот яд».
Ах вот оно что! Значит, Леона поехала в город с благими намерениями, и из-за этого ей придется отправиться туда, где ей не следует находиться.
Истербрук направился к своему экипажу. Назвав кучеру адрес, он велел ему гнать лошадей во весь опор.
Надо спешить. Он знает, где искать Леону. И если его предположения подтвердятся, даже присутствие китайца не может гарантировать ей безопасность.
Двадцатью минутами позже Кристиан уже входил в кофейню на Минсинг-лейн. Рабочий день подходил к концу, и в заведении в это время находилось всего несколько завсегдатаев.
Кристиан подозвал слугу.
– Передай мистеру Гаррауэю, что с ним желает говорить лорд Истербрук.
Кристиан сел за столик, и вскоре к нему подошел владелец кофейни, очень напоминавший персонажа из прошлого века. На нем был голубой жилет из парчи и синие брюки. Седые волосы собраны в хвост. От него сильно пахло одеколоном.
Хозяин заведения театральным жестом поправил очки на переносице.
– Мое почтение, лорд Истербрук. Весьма польщен. Люди столь высокого ранга редко заглядывают в мое скромное заведение.
– Просто у людей моего ранга нет необходимости посещать подобные места. Когда для этого возникает медицинская необходимость, настойкой опия их снабжают врачи и аптекари.
– А также в любой другой нужде, смею заметить, – без обиняков заявил Гаррауэй.
– Полагаю, одному молодому человеку его врач не смог оказать услугу, о которой тот его попросил. Куда в таком случае он обратится, чтобы получить временное облегчение? – спросил Кристиан.
– Скорее всего к другому врачу или аптекарю.
– А если он хочет решить свои проблемы неофициным путем или ищет более сильные средства, чем настойка опия?
– Откуда мне знать, куда он обратится? С чего вы взяли, что мне должно быть об этом известно? Это правда – в моем заведении проводятся торги и продается опиум. Но о чем мои посетители ведут переговоры за чашкой кофе – не мое дело. То, что они продают здесь опиум, – меня тоже не касается.
– Мне нужны названия и адреса притонов по курению опиума, расположенных в Лондоне. А также имена людей, которые приходят сюда, включая владельцев этих притонов. В частности, меня интересуют заведения, владельцы которых закупают опиум, привезенный с Дальнего Востока, а не из Турции: опиум, который предназначается для курения. От опиума, который жуют, он отличается своим внешним видом. Прежде чем его продавать, его подвергают особой обработке, в результате которой он превращается в шарики.
– Шарики, говорите? С Дальнего Востока? – Гаррауэй выразительно хмурил брови, делая вид, что старается вспомнить. – Говорят, качество опиума, который привозят с Дальнего Востока, хуже, чем товар из Турции, и не годится для медицинских целей. В нем содержится меньше морфия. В аптеки он не продается. Зато он годится для других целей, и его выгодно ввозить, если можно каким-то образом избежать таможенных пошлин. – Владелец кофейни фыркнул. – А о контрабандном опиуме мне ничего не известно, лорд Истербрук.
– Минсинг-лейн – центр торговли опиумом в Англии, а ваша кофейня – центр торговли на Минсинг-лейн. Думаю, вам известно абсолютно все, что касается этой проблемы. – Кристиан вынул из кармана пять гиней и швырнул их на стол. Затем достал пистолет и положил рядом с монетами. – Я не могу терять с вами свое драгоценное время.
Гаррауэй побледнел, а затем зло прищурился:
– Мне наплевать на ваши угрозы, сэр. Но раз уж на то пошло, лучше вы, чем какая-то женщина.
– Женщина?
– Да. Она приходила сюда две недели назад. Тоже спрашивала про эти самые шарики. Тоже отказывалась верить, что здесь они не в ходу.
– Она угрожала вам пистолетом?
– Нет, хуже. Сказала, что сюда явятся работники таможни. – Он вытер нос кружевным платком. – Настоящая гарпия. Странная какая-то. Сущая мегера.
– Если она в конце концов оставила вас в покое, значит, вы сообщили ей чье-то имя или адрес. Немедленно сообщите их мне.
Гаррауэй сгреб со стола монеты. Уже через пару минут Кристиан снова сидел в своем экипаже. Он ехал в притон на Сент-Джайлс.
Притон ютился в помещении между игорным домом и убогой бакалейной лавкой. Он был занавешен плотными шторами, не пропускавшими внутрь солнечный свет. Стоило взглянуть на человека, стоявшего в дверях, чтобы отпала охота входить внутрь.
– Выдумаете, это его владелец? – спросила леди Линсуэрт, когда они с Леоной вышли из экипажа. Охранник в дверях был китайцем и был одет в платье такого же покроя, как у Тун Вэя, только сшитое из более дешевой ткани и без вышивки.
– Вряд ли, – заметила Леона. – Скорее всего это охранник. И возможно, своего рода живая вывеска. Его вид должен был свидетельствовать о том, что внутри посетителей ждут чудеса с Востока.
