Лиза Клейпас - Моя до полуночи
Роан закрыл за собой дверь.
Судорожно порывшись в кармане, Амелия достала тяжелую серебряную печать.
– Где она обычно лежит?
– С правой стороны стола рядом с чернильницей. Как она к вам попала?
– Я вам позже объясню. Прошу вас, никому ничего не рассказывайте. – Она положила печать на письменный стол. – Остается надеяться, что он не заметил, что она пропадала.
– А зачем она вообще вам понадобилась? Собираетесь что-то подделать?
– Подделать? – Амелия побледнела. Письмо Уэстклиффа, скрепленное его фамильной печатью, могло послужить сильным аргументом. А какой еще можно было сделать вывод из того, зачем была украдена печать? – О, нет, я бы никогда… Как вы могли даже подумать…
Она умолкла, потому что услышала, как повернулась ручка двери. Все пропало. Она была так близко к тому, чтобы незаметно вернуть печать на место, но ее поймали, и одному Богу известно, каковы будут последствия. Как еще можно объяснить ее присутствие в кабинете Уэстклиффа? Остается только раскрыть тайну Беатрикс, а это навлечет позор на всю их семью, и репутация девушки в свете будет навсегда погублена.
Все эти мысли пронеслись в голове Амелии с быстротой молнии. Она напряглась в ожидании того, что топор сейчас упадет. Но Роан сделал два шага ей навстречу, и прежде чем она успела пошевелиться или подумать, рывком притянул ее к себе и впился губами в ее рот.
Он поцеловал ее с такой неприличной откровенностью, что у Амелии закружилась голова. Сильные руки крепко ее обнимали, и Амелия уперлась ладонями в мускулистую грудь Роана. Он был единственным различимым предметом в калейдоскопе окружавшего ее мира. Сколько раз в своих мечтах она переживала этот поцелуй! Просто боялась признаться себе в этом.
Длинные пальцы сомкнулись вокруг ее шеи и подбородка, кончики пальцев ласкали нежную кожу у нее за ушами. Роан искусно пользовался языком, не спеша исследуя ее рот, а она прижималась к нему в иступленном желании наслаждения, уже не сопротивляясь.
Неожиданно Кэм Роан прервал поцелуй, повернул голову и сказал тому, кто вошел в кабинет:
– Прошу нас простить, милорд. Нам захотелось на минуту уединиться.
Амелия залилась краской и посмотрела на стоящего в дверях лорда Уэстклиффа. Выражение его лица было непроницаемым.
Потом, очевидно, до него дошло. Он перевел взгляд с Амелии на Роана, и в его глазах промелькнула улыбка.
– Я намерен вернуться примерно через полчаса. Будет лучше, если к тому времени в кабинете никого не будет. – Вежливо кивнув, он удалился.
Как только за Уэстклиффом закрылась дверь, Амелия со стоном уронила голову на плечо Роана. Ей надо было бы оторваться от него, но колени стали ватными, а от стыда и волнения сердце выпрыгивало из груди.
– Зачем вы это сделали? Боже мой, что теперь они скажут?!
Роан не выглядел раскаявшимся.
– Я должен был придумать, почему мы оба оказались здесь. По-моему, это был самый хороший выход из ситуации.
Амелия покачала головой:
– Вы думаете, он кому-нибудь расскажет?
– Нет, – уверил он ее. – Он не скажет ни слова никому, кроме…
– Кроме?
– Леди Уэстклифф. Ей он, возможно, расскажет.
Амелия решила, что это не так уж страшно. Леди Уэстклифф не была похожа на ханжу, которая осудит ее за опрометчивый поступок. Она весьма терпимо относилась к скандальному поведению.
– Конечно, – продолжал Роан, – если леди Уэстклифф узнает, она, очень возможно, расскажет все леди Сент-Винсент, которая в конце недели прибудет сюда с лордом Сент-Винсентом. А поскольку леди Сент-Винсент рассказывает мужу все, то он тоже об этом узнает. Больше никто. Если только…
– Если что?
– Если лорд Сент-Винсент не поделится с мистером Хантом, который, несомненно, поделится с миссис Хант, и вот тогда… об этом узнают все.
– Ах нет! Я этого не вынесу.
– Почему? Потому что вас застали целующейся с цыганом?
– Нет, потому что я женщина, которую никто не должен застать целующейся с мужчиной. У меня никогда не бывает свиданий. Когда все узнают об этом случае, у меня не останется ни моего достоинства, ни моей репутации. Почему вы улыбаетесь?
– Я не ожидал от вас, что вы раздуете из пустяка такую мелодраму.
Это замечание еще больше раздосадовало Амелию, потому что ей была ненавистна театральность.
– Моя реакция более чем разумна, если считать…
– Вы делаете это прекрасно.
– Что? Вы имеете в виду мелодраму?
– Нет, то, как вы целуетесь. Еще немного практики, и вы будете божественны. Но вам надо расслабиться.
– Я не желаю расслабляться. Я не хочу… О Господи. – Он наклонил голову и поцеловал то место на ее шее, где бился пульс. Она ощутила легкий шок. – Не делайте этого, – сказала она слабым голосом, но Роан был настойчив, и она вздрогнула, почувствовав вновь прикосновение его языка.
Амелия схватила его за плечи.
– Мистер Роан, вы не должны… Я не шучу… Я…
– Вот как надо целоваться, Амелия. – Он обхватил ладонями ее голову и немного наклонил ее набок. – Носы не должны мешать.
Амелия оттолкнула его.
– Я уже знаю, как целуются.
– Вот как? – Он провел большим пальцем по ее чуть припухшим губам, пытаясь их разомкнуть. – Тогда покажите, – прошептал он. – Впусти меня, Амелия.
Она никогда в жизни не думала, что мужчина может сказать ей нечто совершенно возмутительное. И если его слова были неприличны, то блеск в глазах – определенно убийственным.
– Я… я старая дева, – Она сказала это так, словно это был приговор. Всем было известно, что джентльмены – даже самые отъявленные повесы – обычно не пристаю к старым девам. Но похоже, на Кэма Роана ее заявление не произвело ожидаемого эффекта.
– Это не убережет вас от меня, – прошептал он с улыбкой. – Я не могу не приставать к вам. Более того, я собираюсь пересмотреть свою тактику по отношению к старым девам.
Не успела Амелия спросить, в чем же будет заключаться его новая тактика, как он снова завладел ее губами. Даже в самые пылкие минуты Кристофер Фрост никогда так ее не целовал – будто медленно поглощая. Целуя, Кэм одновременно гладил ее спину и плечи. Потом, оторвавшись от губ, стал целовать нежный изгиб ее шеи и нашел место, заставившее ее вздрогнуть и тихо застонать.
Роан поднял голову. Его глаза горели, и он медленно произнес:
– А вот это, наверное, было напрасно.
Амелия кивнула:
– Да, мистер Роан.
Он погладил кончиками пальцев ее зардевшиеся щеки.
– Меня зовут Кэм.
– Я не могу вас так называть.
– Почему?
– Вы знаете почему. – Она затаила дыхание, пока он проводил губами по ее лицу. – Что оно означает?
– Мое имя? На нашем языке оно означает «солнце». – Его губы уже ласкали ее брови. – А вы знаете, что у цыгана три имени?
