Дженет Робертс - Озорная леди
Он прильнул к ней и взял ее так неистово, так страстно, что она совсем забыла про грозу, бушевавшую снаружи.
«Раньше он никогда так не делал», — подумала она, пока еще могла думать.
Это было подобно танцу, когда музыка и эмоции заставляют человека забыть обо всем в окружающем мире. Когда внутренний ритм диктует насущную необходимость двигаться, танцевать, поворачиваться и эмоции бьют ключом в унисон и не нужно ни говорить, ни просить, ни отвечать, а тела сливаются в одно.
И мгновенная реакция на мгновенный импульс; тело, отвечающее на тепло, и время скользит так, как будто оно растаяло под ними. Гроза бушевала, Мэри слышала ее завывание в трубе. Но это ничего не значило. Ничего. Ветер, дождь, молния и гром казались ничем по сравнению с той бурей, которая бушевала внутри них.
Это продолжалось долго, очень долго, но казалось, что всего несколько мгновений, несколько секунд. Когда наконец он затих рядом с ней, она была рада лежать и слушать дикое биение его сердца, постепенно успокаивающееся. И она уснула под это мерное, сильное биение, подобное вечному морскому прибою.
Глава 10
Утром солнце сияло так ярко и жизнерадостно, как будто и не было бури, свирепствовавшей накануне. Высунувшись из окна, Мэри увидела всю прелесть леса, освеженного дождем, ковры бледно-желтых, розовых и белых майских цветов, зелень травы и мокрые темно-коричневые сосновые иголки. Все напоминало сказочный мир.
Стивен принес ей одежду и помог одеться. Она двигалась неловко: ее левое запястье сильно распухло и рука не работала. Он неотрывно смотрел на жену, помогая ей надеть высохшее белье, затем одел ей через голову платье и аккуратно застегнул. Перед этим она вымылась в горячей воде, которую он принес. Он настоял, будто молодой любовник, помочь ей и в этом, хотя она смущалась и протестовала.
Ее рыжие локоны спутались в клубок. Она нашла в ридикюле гребешок и попыталась хоть как-нибудь привести их в порядок. Но ее распухшая рука и одеревеневшее левое плечо не позволили ей это сделать. Стивен, уже одетый, несколько секунд наблюдал за ней.
— Ну-ка дай я попробую, — наконец сказал он и взял у нее гребень. Медленно провел им по спутанным волосам, тщательно раздвигая пряди; он делал это так бережно, что она не чувствовала никакой боли. Когда волосы приняли свой прежний вид, он сказал.
— Может быть, попробуешь уложить их сама?
Попытавшись поднять левую руку, Мэри сморщилась от боли и покачала головой.
— Не могу. Пусть будут распущены, Стивен: здесь меня никто не увидит.
— Кроме меня, а мне очень нравятся твои кудри, они придают тебе особую прелесть, — сказал он и, просунув руки под ее волосы, погладил по щекам. Он посмотрел ей в лицо, казалось, внимательно и страстно.
Вот теперь она поняла. Она поняла, что любит его. Неистово и беззаветно. Она любит его, хотя совсем его не знает, не понимает; хотя ее возмущает его властность, хотя она сопротивлялась ему всегда, когда могла. Она любит его со всей силой, страстью и безумной преданностью, на которую только способна.
«Как это случилось?» — пыталась вспомнить она, теряя самообладание от его жадных поцелуев. Полюбила ли она еще тогда, когда впервые увидела его холодный, надменный взгляд? Не желала ли она его любви уже тогда?
Или это случилось позже, когда она уже испытала на себе его доброту и великодушие? Когда он во время, ее болезни пришел проведать ее, посмотрел на нее и, откинув ее рыжие волосы со лба, спросил, как она себя чувствует? Или это произошло, когда он защищал ее от шуточек Кристофера и пренебрежения со стороны обеих женщин, делая это так ненавязчиво, что она едва сознавала, что это делал он. Может быть, она полюбила его, когда впервые узнала как мужчину, поняла, как он нежен в любви и в то же время властен? Когда она полностью покорилась его чарам? Она не знала.
Любовь была посеяна в ней и росла в темноте, и она не знала про нее до того момента, когда чувство распустилось и расцвело. «Цветущая шотландская роза», — однажды сказал он, и теперь она осознала это.
— Мне ужасно не хочется уходить отсюда, — шептал Стивен, целуя ее щеки и шею, — мы совершенно одни… здесь… это прекрасно. Мне нравится быть с тобой вдвоем, Мэри, моя Мэри. Никто нам не помешает… В мире нет ни единого живого существа, кроме нас.
Она хотела ответить, но не могла. Ее любовь была безмолвной; она чувствовала робость и боялась сказать что-либо, что могло спугнуть очарование момента. Когда он отпустил ее, она отвернулась и неуверенным жестом откинула назад волосы.
— Я приготовлю чай, — деловито сказал Стивен. — Затем мы отправимся в обратный путь. Можно найти повозку у какого-нибудь фермера.
— Да… можно… найти повозку, — выдавила она, шагая впереди него в соседнюю комнату, зная, что он идет сзади, зная, что он смотрит на нее.
Они выпили чаю и съели несколько сухих бисквитов, кроме которых в шкафу почти ничего не оказалось; затем она надела плащ, подняла капюшон, и они вышли. Тропинка вилась по ухабам, и Стивен поддерживал Мэри.
Они шли медленно. Солнце поднималось все выше, и его тепло вытесняло прохладу раннего утра. Мэри увидела желтую примулу у ограды фермы; цветы, казалось, были ярче, чем обычно. Пятна диких фиалок, застенчиво выглядывавших из зеленых листьев, казались красивее, чем когда-либо раньше. А крошечные дикие розовые и белые анемоны были особенно прелестными и изящными.
Да, это была любовь — магия, которая делает мир в тысячу раз красивее! Любовь сделала весенние краски ярче; усилила сияние солнца и добавляла искр зеленой траве, покрытой росой. Любовь сделала прикосновение руки более желанным, более нежным и чистым, а от каждого воспоминания захватывало дух.
— Далеко еще? — спросила она, хотя ей было все равно. Она, пожалуй, даже хотела, чтобы эта прогулка никогда не кончалась.
— Часа два — два с половиной ходьбы, Мэри. Однако, по-моему, на дороге скоро появятся повозки, — Он посмотрел по сторонам. — Ты очень устала, любовь моя?
— Нет, совсем не устала, я хорошо поспала, — сказала она и глупо покраснела. Он успел заметить краску, прилившую к ее щекам, и коснулся ее лица свободной рукой.
— Я должен извиниться за эту ночь, — пробормотал он с озорными искорками в карих глазах, — мне следовало дать тебе отдохнуть. Но тут есть и твоя вина: ты такая очаровательная, что с тобой невозможно расстаться!
— Стивен! — прошептала она, на мгновение отвернувшись от него; в его глазах было столько понимания, и они были такими родными. Она тихонько засмеялась.
Ее дыхание стеснилось, и она почувствовала частое биение своего сердца.
