Сара Маккерриган - Чары воительницы
Хелена хотела дать ему время подумать и поэтому потерла руки и спросила:
— У тебя есть выпить что-нибудь покрепче, а, Отис?
Он подозрительно посмотрел на нее:
— Может быть.
— Я бы выпила чего-нибудь покрепче, после того как изображала няньку для этого презренного норманна.
Она содрогнулась.
Но Отис был не так глуп, как казался.
— Раньше ты сражалась рядом с ним. Тогда он, похоже, не был таким презренным.
Хелена скромно опустила глаза, копируя младшую сестру, которая была единственной из трех, кто честно проявлял женские добродетели.
— В тот раз, Отис, я думала, что вы собираетесь убить меня. — Она прижала руку к груди, как будто от этой мысли даже сейчас у нее прерывалось дыхание. — Я хочу сказать, когда я увидела ширину твоих плеч, и мрачное лицо, и… и длину твоего меча…
Отис выпрямился, очевидно, довольный ее льстивыми речами.
— Что еще я могла сделать, — продолжила Хелена, — кроме как рассчитывать на рыцаря, который поклялся защищать меня?
Она небрежно провела пальцами по краю корсажа, заставляя его посмотреть туда.
Отис так и сделал, и Хелена увидела, что в его глазах появился похотливый блеск.
— Ну, тебе не нужно волноваться, красавица, — промурлыкал он. — Не думаю, что мне придется убивать тебя.
— Правда? — Хелена позволила своему взгляду скользнуть по его груди, изображая интерес к тому, к чему на самом деле чувствовала отвращение. — Я буду так… благодарна… если ты этого не сделаешь.
С кривой улыбкой, обнажившей беззубые десны, Отис наклонился, чтобы вытащить из своей сумки кожаную бутылку. Хелена могла бы ударить его ногой в лицо, пока он наклонился, но она сдержала этот порыв. Он выдернул пробку и, вытерев горлышко рукавом, предложил ей выпить. Она взяла бутылку с кокетливой улыбкой, стараясь не поморщиться, когда поднесла грязную бутылку к губам.
Колин поморщился, разминая связанные запястья. Черт его знает, что эта девчонка задумала сейчас? Он не мог слышать, что Хелена говорила англичанину, но было ясно, что они явно нашли общий язык.
Это было плохо. Очень плохо.
Хелена из Ривенлоха явно была самой глупой девушкой во всей Шотландии. Она не только связалась с шайкой бесчестных наемников, но и, похоже, собиралась соблазнить их главаря.
Колин стиснул зубы. Он прекрасно знал, что нельзя верить девушке, будто ее искренне привлекает седой беззубый болван. И, тем не менее разочарование затуманивало его взор, когда он смотрел, как Хелена подбирается к истекающему слюной англичанину. Ее груди вот только что не вываливались из корсажа.
А потом она совершила свою самую жестокую ошибку. Она начала пить.
Он уже видел, что делает с Хеленой выпивка. Если она сегодня напьется до бесчувствия, даже предсказать страшно, что может случиться.
Но Колин никак не мог вмешаться. Привязанный к дереву, он мог только наблюдать, как с каждым часом она напивается все больше и больше. К тому времени, когда небо потемнело, и появились звезды, Хелена сидела с наемниками у огня и рассказывала непристойные истории. Вскоре они уже пели вместе, произнося пьяные тосты за своих любимых шлюх, а Хелена за прислужников на конюшне.
Колин кусал изнутри щеку, гадая, действительно ли она переспала с той дюжиной парней, которых перечисляла по именам. Он скривился. Подумать только, и это у нее еще хватило наглости называть его бабником.
В результате их пирушка приобрела слишком уж предсказуемый поворот. Когда Хелена, пошатываясь, закружилась в стихийном танце под аплодисменты мужчин, Отис позволил себе вольность — чересчур фамильярно схватил ее за задницу.
Колин мрачно улыбнулся, зная, что теперь девушка развернется и отвесит ему тяжелую оплеуху. В конце концов, именно такой была реакция Хелены, когда Колин случайно схватил ее за грудь. Но к его неудовольствию, проклятая девица только хихикнула и игриво шлепнула Отиса по руке.
Кровь Колина мгновенно закипела от гнева. Да что с ней такое? К нему, норманну, ее союзнику, она не проявляла ничего, кроме презрения. А теперь пьянствовала, нет, любезничала с англичанином, ее врагом. Неудивительно, что король хотел, чтобы Пейган взял на себя командование Ривенлохом. По крайней мере, эта шотландка точно не имела никакого представления о верности.
В мучительном молчании Колин смотрел, как Хелена вьется вокруг наемников, покачивает бедрами перед их жадными лапами и наклоняется вперед, чтобы продемонстрировать им свои соблазнительные груди. Колин стиснул зубы. Он надеялся только, что она будет готова к тому, чем неизбежно закончится ее соблазнение. И он надеялся, что ему не придется стать свидетелем предстоящей оргии.
— Подождите! — воскликнула Хелена, хихикая и выворачиваясь из рук одного из негодяев, который сидел на бревне около огня.
Она зажала между грудей полупустой бурдюк вина и подняла руку, призывая к тишине. Мужчины подчинились, насколько могли, сведя звуки к пьяному ворчанию и похотливому пыхтению.
— Прежде чем мы слишком… — сказала Хелена, распутно улыбаясь, — …отвлеклись…
Мужчины взорвались грубыми одобрительными возгласами, а Доб многозначительно почесал пах.
Хелена бочком подошла туда, где сидел Отис, откупорила бурдюк, прижатый к груди, и наклонилась вперед так, что вино полилось прямо в его открытый рот. Ладони Отиса поднялись, чтобы облапать грудь Хелены, и она жеманно взвизгнула, уворачиваясь от его рук.
Колин не желал смотреть, но ничего не мог с собой поделать. Он и сам играл в такие игры, игры соблазнения и уклонения, которые распаляли желание до высшей точки. Но совсем другое дело смотреть, как в них играет Хелена. У него горела кожа, и он не знал точно, от желания это или от отвращения, от зависти или гнева, от вожделения, разочарования или стыда. Но все эти эмоции, приводящие в замешательство, клубились в нем, когда он пытался отвести свой взгляд.
— Слишком поздно, миледи, — заплетающимся языком произнес Отис. — Мы уже отвлеклись.
Хелена присела, чтобы нахально похлопать его по штанам.
— Это я вижу.
Отис зарычал.
Хелена улыбнулась:
— Но сначала нам нужно убедиться, что наш милый голубок не упорхнет. — Она встала, покачиваясь, потом посмотрела на Колина. — Я только проверю узлы.
Колин опустил глаза. Он не мог видеть ее нетвердую походку. Сейчас все его эмоции слились в одну. Единственное, что он чувствовал, — это отвращение. Ему нечего было сказать Хелене. Нечего.
И все же он ничего не мог с собой поделать.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — пробормотал Колин.
Он чувствовал запах вина в ее дыхании, но Хелена не показалась ему такой уж пьяной, когда прошептала «О, да», обходя вокруг него.
