Лиз Карлайл - Тень скандала
— В таком случае собирайтесь.
Она мигом посерьезнела.
— Прямо сейчас?
— Почему бы и нет? Пусть ваша тетка считает, что вы нашли работу. Оставьте ей записку. Мои слуги вернутся за вашими вещами позже.
— К чему такая спешка?
Он снова пожал плечами, прислонившись плечом к оконной раме.
— Так вы едете, Грейс? — промолвил он нетерпеливо.
Бросив взгляд в окно, Грейс увидела, что надвигаются сумерки — тени, о которых говорил Рутвен. Скоро на город опустится мгла. И никто не знает, что там, за занавесом. Так чего ей бояться, кроме себя и собственной глупости?
Конечно, она поедет с ним. Поселится в его доме и доверится его обещаниям и его силе. Дай Бог, чтобы она приняла правильное решение. У нее сейчас нет права на ошибку.
Глава 7
Маленькая семейная ссора
— Эдриен, как ты мог? — Аниша обращалась к нему по имени, только когда сердилась.
Сегодня вечером она была одета в золотистое платье, открывавшее ее точеные плечи, с отделкой из кремового атласа и широкой юбкой, украшенной розетками. Все это прекрасно оттеняло ее кожу цвета слоновой кости. Но лицо ее пылало от негодования.
— Успокойся, дорогая, — сказал Рутвен, сидя за своим письменным столом и наблюдая, как она протаптывает дорожку по ковру. — У тебя есть серьезные возражения против этой гувернантки, не считая упреков в мой адрес в деспотизме?
Аниша остановилась, сверкая глазами.
— Какие у меня могут быть возражения? — парировала она. — Я с ней только что познакомилась.
В такие мгновения Рутвен понимал, насколько они похожи.
— Да еще мы общались за обедом, когда ты обрушил свое предложение как снег на голову! — продолжила сестра. — Послушай, Эдриен, ты поставил меня в крайне неловкое положение. И она это заметила. Как ты не понимаешь?
— Аниша, если бы ты…
— Нет. — Она резко отвернулась и снова начала расхаживать по комнате. — Это мои дети, Эдриен. Плод моего чрева. Откуда ты можешь знать, что им нужно? С тех пор как мы приехали, ты едва ли провел с каждым из них более часа!
При этих словах терпение Рутвена лопнуло.
— Не стесняйся, Аниша! Вонзай меч по самую рукоятку! — Он резко встал и направился к буфету. — Налить тебе бренди? — буркнул он. — Видит Бог, мне оно просто необходимо.
— Нет, благодарю. — Аниша последовала за ним. — Мне нужно твое уважение! Разве не ты постоянно твердил мне, что я должна быть самостоятельной? Что я должна сама принимать решения?
Вздохнув, Рутвен налил себе бренди и проглотил залпом. Он был старше сестры на шесть лет, но она не утратила своей способности бесить его, как в детстве. Впрочем, в его нынешнем настроении алкоголь только добавил жару в уже пылающий костер из раздражения, неудовлетворенной страсти и мучительного понимания, что его сестра не так уж далека от истины.
Рутвен оперся ладонями о столешницу красного дерева и сделал несколько глубоких вздохов, пока не перестало стучать в висках.
— Ты же знаешь, что я люблю мальчиков, — произнес он наконец, уставившись в черноту за окном. — Я отдал бы за них жизнь, но не могу… просто не могу играть роль любящего дядюшки. Ну не в моем это характере.
— Ты так долго сторонился людей, Эдриен, что забыл, что такое близость, — прошептала она. — Тебя страшит, что ты можешь увидеть. Но они дети и не понимают этого.
— Да, Аниша, ты права. И по этой причине я хочу видеть своих племянников веселыми, полными жизни и надежд. Разве ты не хочешь того же?
— Даже обладай я даром ясновидения, я не могла бы видеть будущее своих детей, — сказала она. — И ты это знаешь. Более того, они не Посвященные, Раджу, и даже не Стражи. У них нет твоего дара быть тем и другим. Мои дети рождены под другими звездами и не имеют даже намека на эту способность. Они как Лукан, слава Богу.
— Не уверен, что этим следует хвастаться, — произнес Рутвен усталым, но примирительным тоном. — Но ты права. Мне следовало спросить тебя, прежде чем нанимать гувернантку. Просто…
— Что? — В ее голосе прозвучало сочувствие.
— Просто мне нужно, чтобы она жила здесь, — закончил он. — Я опасался, что она откажется, и искал предлог. Поэтому я подумал о мальчиках. Мадемуазель Готье обожает детей. Достаточно послушать, как она говорит о них.
Аниша нахмурилась.
— Но почему именно здесь, Раджу?
Его губы скривились в горькой улыбке.
— Не потому, что ты думаешь, — ответил он. — Она друг Лейзонби и попала в беду. Он просил позаботиться о ней.
— Вот как? — удивилась Аниша, коснувшись его локтя. — В таком случае кто она для него? Любовница?
— Просто друг. — Он выпрямился и сделал еще один глоток бренди. — Дочь его старого командира. Но не позволяй своему сердцу дрейфовать в этом направлении, Аниша. Лейзонби не для тебя.
Губы сестры упрямо сжались.
— А тебе, конечно, виднее!
— Безусловно. — Он взял ее за плечи. — Поверь мне, Ниш. Я прошел с ним через все бордели — от Касабланки до Эдинбурга. Я знаю его склонности, привычки и пороки и тем не менее люблю как брата. Но тебе не следует увлекаться им. Я запрещаю.
Ее длинные черные ресницы опустились.
— Вряд ли это в твоей власти, — мягко возразила она. — Но ты прав. Я должна думать о мальчиках. Я больше не собираюсь выходить замуж. Что касается других вариантов, возможно, одиночество — лучший выбор.
— Я всего лишь предупреждаю тебя насчет Лейзонби. — Рутвен успокаивающе сжал ее плечи, прежде чем отпустить. — Не волнуйся насчет мадемуазель Готье. Утром я скажу ей, что у тебя уже есть другая договоренность. Я найду иной способ оставить ее здесь — по крайней мере пока ситуация не разрешится.
Аниша покачала головой.
— Как-то неудобно.
— Знаю, — сказал он. — Но ничего не поделаешь. Я не могу отправить ее в одно из шотландских поместий. Нейпир подумает, что она сбежала. Арестует.
В глазах Аниши отразилось беспокойство.
— Раджу, в чем дело? — спросила она, коснувшись его. — Что ты чувствуешь? Какая опасность угрожает ей?
— Я… — Он замолк и вскинул руки в беспомощном жесте. — Не знаю, Аниша. Я ничего не чувствую. Ничего не вижу. Вот это-то меня и беспокоит.
— Ах да, твои Непостижимые! — Ее нахмуренный лоб разгладился. — Значит, она одна из них?
Рутвен снова оперся ладонями о буфет, уронив голову.
— Да, — тихо отозвался он. — Ты права.
— Ты уверен?
Он поднял голову и посмотрел на нее.
— Настолько, насколько это возможно, не подвергая риску добродетель дамы. И, умоляю, больше не делай никаких предположений.
Аниша слегка покраснела.
