Мередит Дьюран - Леди-обольстительница
Эльме, казалось, были неинтересны его объяснения. Она слушала Алекса с отсутствующим видом, посматривая на лестницу, нервно поправляя свою прическу и постукивая сложенным веером по своему запястью.
— Где же она? — нетерпеливо пробормотала Эльма.
— Кстати, как поживает Гвен? — спросил Алекс.
Эльма не ответила.
— О, вот и она! Наконец-то!
Проследив взглядом Эльмы, Алекс увидел Гвен. Она медленно спускалась по ступенькам.
«Какой же я идиот!» — подумал Алекс. Он забыл одно правило: не бросай вызов тому, кто не готов принять его.
Вчера энтузиазм Гвен казался ему безобидным. Пыл, с которым она заказала пиво, напомнил ему восторг маленьких племянниц, примерявших без спросу драгоценности Каролины, их матери. Вместо двух браслетов Мадлен и Элизабет надевали на тонкие ручки до самых локтей до десяти.
За последние сутки Гвен сильно изменилась. Казалось, что прежде чем выйти из своего номера, она с головой нырнула в баночку румян и походила на ребенка, нацепившего на себя одежду из гардероба матери. Причем матерью явно была элитная проститутка, предпочитавшая наряды из розового атласа с неприлично глубокими вырезами.
— Вы ездили вчера по магазинам? — спросил потрясенный Алекс, едва сдержавшись, чтобы не добавить «расположенным в районе борделей».
Эльма нервно улыбнулась:
— О, мы всего лишь прошлись по первому этажу Пассажа, собирались выбрать подарки, сувениры. Я зазевалась и не увидела, когда Гвен купила все это. В Лондоне она, конечно же, никогда не наденет подобный наряд. А здесь все равно парижане не обратят на него никакого внимания.
— Это верно, — согласился Алекс.
Гвен тем временем спустилась с лестницы и подошла к ним.
— Добрый день, мистер Рамзи, — поздоровалась она. За ухом в волосах у нее торчала крохотная розовая розочка, а вторая выглядывала из-за корсажа, украшая декольте. Возможно, никто, кроме Алекса, и не заметил бы их. В ушах Гвен красовались тяжелые большие серьги с бриллиантами, сильно оттягивавшие мочки. На деньги от их продажи народ небольшой страны мог бы, пожалуй, жить целый год.
— Итак, куда же мы отправимся ужинать, милые дамы? — как ни в чем не бывало спросил Алекс. — Мне посчастливилось заказать отдельный кабинет в «Мезон Доре».
Гвен состроила недовольную гримасу:
— Фу, как это старомодно! Неужели мы не можем поужинать в людном месте? Я не хочу сидеть в закрытом тесном помещении.
Эльма бросила на Алекса многозначительный взгляд, который Алекс не смог интерпретировать.
— Но, Гвен, дорогая, — заговорила она, — «Мезон Доре» — лучший ресторан в Европе! Там почти невозможно забронировать места, и если мистер Рамзи так любезно…
— Никаких проблем, — перебил ее Алекс, пожав плечами, — у меня есть возможность заказать места в «Льон д'Ор», если вас это устроит. Я знаком с человеком, который поставляет в этот ресторан редкие экзотические специи.
Гвен проводила взглядом группу джентльменов в высоких шляпах и плащах с пелеринами.
— Нет, — решительно заявила она, — здесь, в вестибюле, я вижу много интересных иностранцев. Давайте поужинаем в ресторане отеля.
И, не дожидаясь ответа, Гвен направилась к дверям ресторана. Алекс удивленно посмотрел ей вслед, обратив внимание на то, как она сильно виляет бедрами.
— Ну хорошо, — промолвила Эльма и, взяв Алекса под руку, устремилась за своей подопечной. — Рекомендую тебе обратить внимание на итальянцев, Гвен. Они лучшие кавалеры в Европе, я напропалую флиртовала с ними, когда, еще будучи не замужем, путешествовала по континенту. Итальянцы такие образованные!
Уже через двадцать минут Алекс сидел за одним из длинных общих столов в ресторане отеля и, задыхаясь от тяжелого запаха крепких духов, ел первое блюдо, которое никак нельзя было назвать кулинарным изыском. Слева от него сидела Гвен. Впрочем, Алекс мог видеть только узел ее волос и затылок, так как она оживленно беседовала с итальянцем, занявшим место по левую руку от нее. Напротив Алекса сидели два седовласых немца, которые выдавали себя за австрийцев, опасаясь, должно быть, что постояльцы и персонал отеля начнут плевать им в тарелки. Они хранили молчание, сосредоточив все свое внимание на еде.
Справа от Алекса сидела Эльма, распространявшая вокруг себя сшибающий с ног аромат духов. В зале с позолоченными потолками стоял многоголосый разноязыкий гомон, от которого подрагивали люстры. Алекс завидовал им. До люстр, наверное, не доходил невыносимый запах «Императорского русского букета».
— Гвен прекрасно выглядит, не правда ли? — несколько нервно спросила Эльма. — Мистер Бичем был против нашего путешествия, но оно, судя по всему, благотворно сказалось на настроении Гвен. Посмотрите, как она весела!
— Да, конечно, — сухо сказал Алекс.
Гвен была так же весела, как одна из тех похожих на маньячек заводных кукол, которые пугали детей в «Доме чудес» мадам Монтескье. Бедный итальянец все больше втягивал голову в плечи и теперь походил на человека, застигнутого градом. «Что она говорила ему?» — спрашивал себя Алекс. Наверное, это была гремучая смесь из комплиментов и деклараций о полной женской свободе действий. «Вчера я бросила на пол салфетку и разбила стакан, сегодня разрисовала лицо. Кто знает, быть может, завтра я сплюну на мостовую…» — вероятно, Гвен говорила что-то в этом духе.
— Мистер Бичем был уверен, что нам не удастся привести Гвен в хорошее расположение духа, — продолжала Эльма, придвинувшись ближе. Алекс едва не зажал нос от невыносимого запаха ее духов и в конце концов вынужден был отвернуться. — Но он плохо знает женскую душу. Прошлой зимой я едва не умерла от меланхолии, погода была ужасной, в течение нескольких недель мы не видели солнца. Но муж не хотел и слышать о том, чтобы устроить мне праздник! Ради Гвен я решилась на эту поездку. Я спросила Бичема: «Что плохого в путешествии? Даже если наша подопечная начнет в Париже преследовать виконта, он не пойдет на сближение с ней». Теперь же, когда и вы приехали сюда, мне вообще не о чем беспокоиться. Правда?
Алекс удержался от комментариев. Сам он видел множество поводов для беспокойства. Ему давно уже должен был прийти ответ от перуанского министра. Дама, которую он попросил тайно навести справки о доме на улице Варенн, не спешила выполнять его поручение, а вместо этого плела басни о своем муже. А столовое вино, которое подали к ужину, было терпким и крепким, как бычья кровь.
Последнее обстоятельство не расстроило бы Алекса, если бы дамы, сидевшие рядом с ним, не налегали бы на вино с усердием портовых грузчиков.
