Карен Рэнни - У дьявола в плену
– А что с моей рукой?
– Вы порезались, ваше сиятельство. Об оконное стекло, и довольно сильно.
Маршалл повернул голову, чтобы увидеть окно, о котором говорил врач. Он и хотел бы, но ничего не мог вспомнить. Такое случалось довольно часто. Но иногда он мог вспомнить все совершенно четко – какие это были демоны и в каком обличье. А иногда из его памяти было стерто все.
Он встал, и на мгновение комната поплыла перед глазами.
– Вам лучше отдохнуть, ваше сиятельство. Вы потеряли довольно много крови.
– От этого я не умру.
– Все же вам лучше остаться в постели, сэр, чтобы восстановить силы.
– Я не хочу оставаться в этой постели, – сказал Маршалл, вдруг осознав, что он полностью одет. Неужели он вчера вечером не разделся? Боже милостивый! Как же рано на этот раз явились проклятые демоны.
– Я могу дать вам болеутоляющее, ваше сиятельство. Ваша рука будет причинять вам боль.
– Нет, я не буду ничего принимать. – Маршалл чуть было не улыбнулся. – Лучше потерпеть боль, чем потерять рассудок.
– Уверяю вас, сэр, вы поправитесь быстрее, если какое-то время полежите в постели.
Маршалл подошел к гардеробу, с удовольствием отметив, что голова больше не кружится.
– Все будет хорошо, доктор. Спасибо за заботу.
– Маршалл…
– Дядя, не надо.
Маршалл начал стягивать с себя рубашку. Он уже привык к виду собственной крови – достаточно навидался в Китае. Но ему совсем не обязательно пугать своим видом слуг.
Он прошел твердым шагом мимо дяди и посмотрел на окно. Из рам все еще торчали осколки. Пожалуй, они могли отрезать ему голову. Может, надо подумать о том, чтобы установить на окна решетки с внутренней стороны?
Если бы для него не было так важно его личное пространство, он мог бы приказать, чтобы в его комнате постоянно находился слуга в качестве телохранителя. Или попросил бы Джейкобса спать в соседней комнате. Но он в течение многих месяцев жил в тесном контакте с сорока мужчинами и теперь очень высоко ценил свое одиночество.
Маршалл подошел к двери и остановился. Дядя его сразу понял, а до врача дошло не сразу.
– Ваше сиятельство, я вынужден протестовать. Вы должны оставаться в постели.
– Благодарю вас за доброту, доктор Марш.
Это было явное «до свидания». Гэрроу понимающе кивнул. Доктор Марш после конфиденциальной беседы о необходимости держать в секрете то, что произошло в этой комнате, уже днем отправится домой.
Когда дядя и врач вышли из комнаты, Маршалл ударил кулаком левой руки в дверь и тихо выругался. Правая рука болела невыносимо, а в голове стучало так, что казалось, она вот-вот разорвется. Но эти физические симптомы беспокоили его гораздо меньше, чем чувство раскаяния, которое его неожиданно охватило.
Когда же это кончится? Однажды утром он не проснется. Или проснется в аду и навечно останется там узником.
– Лорд Мартинсдейл, я должна вам сказать, что мне не очень удобно выполнить то, о чем вы меня просите, – сказала Тереза человеку, сидевшему по другую сторону письменного стола и смотревшему на нее внимательным взглядом.
Тереза подозревала, что лорд Мартинсдейл вызывал к себе людей, приходивших к нему с докладом, для того, чтобы запугивать их. Но на Терезу его кабинет не произвел должного впечатления.
За его спиной на стене висел портрет королевы. Он был немного выше головы лорда, и создавалось впечатление, будто Виктория наблюдает за всем, что происходит. Книжные шкафы вдоль стен были выполнены из красного дерева. Резные карнизы повторяли рисунок на ножках письменного стола. Темно-красные шторы обрамляли окна и дверь напротив них.
Проще говоря, это был кабинет человека могущественного, в руках которого была власть. И он беззастенчиво ею пользовался.
– Вам не кажется, что немного не ко времени употреблять именно это слово, миссис Роул? Ведь было уже множество случаев, когда вы испытывали неудобство. А сейчас ситуация просто идеальна для того, чтобы вы проявили ваши таланты.
– Вряд ли она идеальна, лорд Мартинсдейл. Ведь этот человек в результате замужества моей племянницы стал моим родственником.
Лорд взглянул на нее так пристально, словно мог одним взглядом заставить ее делать то, что он от нее требовал.
– Этот человек – наш позор. Это самое мягкое, что я могу о нем сказать. – Он указал на лежавшие на столе документы, которые он пять минут назад представил Терезе. – Вы сами могли в этом убедиться. Я сделаю все, даже постараюсь извлечь выгоду из ваших родственных связей с этим человеком, чтобы заманить его в ловушку.
– Но устраивать ему западню будете не вы, лорд Мартинсдеил. Вы решили предоставить это мне. – Усилием воли Тереза заставила себя улыбнуться.
– Никого лучше вас мне не найти, миссис Роул. К тому же мне дали понять, что он очень ценит общество умных, воспитанных женщин! – Лорд сделал поклон. – Не говоря уж об их красоте.
Англия королевы Виктории была странным местом. Лорд Мартинсдеил не видел ничего плохого в том, что навязывал Терезе распутство.
– Мало того, что вы хотите, чтобы я затащила его к себе в постель, так вы еще требуете, чтобы я за ним шпионила, не так ли?
Она чувствовала, как горят ее щеки. Она была в том возрасте, когда кровь приливает ко всем органам женщины, словно лесной пожар, означая, что природа почти списала ее со счетов.
– Да, миссис Роул, именно этого я от вас и хочу. Британская империя оценит ваш патриотизм.
Несколько лет назад во время Крымской войны погиб ее муж, и она осталась вдовой. С тех пор она все время боролась за то, чтобы найти цель своей жизни – такую, которая позволила бы ей хотеть проснуться утром. Ей по-прежнему не хватало Джеймса… и будет не хватать до самой смерти, но она нашла свою цель.
По большому счету она не слишком много делала для монархии. Она завязывала нужные связи в Лондоне, посещала важные светские мероприятия. Если она слышала что-либо интересное, то докладывала об этом лорду Мартинсдейлу. Иногда она догадывалась, что ее информация важная, но никогда не знала, принесла ли она пользу.
Однако теперь Мартинсдеил хотел, чтобы она притворилась соблазнительницей.
– Я давно думал о том, что мы не полностью используем ваши возможности, миссис Роул.
Тереза встала и, приблизившись к письменному столу лорда Мартинсдейла, оперлась руками по обе стороны изысканной хрустальной чернильницы. Эта вещица была бы более уместной в будуаре леди, чем в кабинете важного сановника.
– Я не могу этого сделать, ваше сиятельство. – Она с утра до ночи читала Давине мораль о правилах хорошего поведения. А ей предлагают превратиться в падшую женщину. Господи, что, если Давина об этом узнает?
