Элизабет Хойт - Влюбиться в дьявола
Король гоблинов посмотрел на часы, а затем перевел взгляд на Лонгсуорда:
— Ты служил мне верой и правдой целых семь лет, мой раб. Я готов заключить с тобой сделку.
Лонгсуорд низко склонил голову, ибо точно знал, что сделка с королем гоблинов выгодна только самому королю.
— Ты можешь подняться наверх и жить на земле целый год, — сказал король. — Но только один год. В конце этого срока ты должен найти какую-нибудь добрую душу, которая согласится служить мне в моем подземном королевстве. Только в этом случае я навсегда отпускаю тебя на свободу, и никогда больше не буду преследовать тебя.
— А если такая душа не найдется? — спросил Лонгсуорд.
Король гоблинов усмехнулся:
— В таком случае ты будешь вечно моим рабом.
История ЛонгсуордаЛотти Грэм отпила немного вина, поглядывая на мужа поверх края стеклянного бокала. Нейтан сидел напротив и, судя по его рассеянному взгляду, целиком погрузился в свои мысли.
Лотти поставила бокал с вином на стол и сообщила:
— Сегодня мы получили приглашение на бал, который устраивает мисс Молине.
В воздухе повисла пауза, настолько длинная, что Лотти подумала, что Нейт ее не слышит. Но тут он моргнул и переспросил:
— Кто устраивает бал?
— Мисс Кристель Молине, — повторила Лотти и с ожесточением принялась терзать ножом кусок жареной утки на тарелке. — Она приходится тетей Рено Сент-Обену. Я полагаю, что она хочет заново ввести в свет своего племянника. Пренебрегая правилами, она намерена устроить бал очень скоро, в самое ближайшее время, прямо в этот четверг.
— Глупо пытаться устраивать бал в такие короткие сроки, — фыркнул Нейт. — Нисколько не удивлюсь, если на балу будет полтора человека.
— А я думаю, что недостатка в гостях не будет. — Лотти, наконец, отрезала кусочек мяса, но есть не стала. Сегодня, под стать настроению, у нее был скверный аппетит. — Все только и делают, что говорят о таинственном сумасшедшем графе.
Нейт нахмурился:
— Пока он еще не граф.
— Но это лишь вопрос времени, не так ли? — Лотти сосредоточенно вертела ножку бокала.
— Только глупец может так считать.
Лотти хотелось заплакать — глаза у нее стали влажными от подступивших слез.
— Мне жаль, что ты меня считаешь глупой.
— Ты прекрасно знаешь, что я вовсе не тебя имел в виду, — резко ответил он.
А ведь совсем недавно — правда, до свадьбы — ей было достаточно слегка нахмуриться, и он готов был исполнить любое ее пожелание, умоляя о прощении. Однажды он прислал ей такую огромную корзину цветов, что ее вносили в дом два лакея. И все только потому, что он из-за дождя не взял ее на конную прогулку.
А теперь он уже считает ее глупышкой.
— Как известно, такие дела требуют разбирательства особой парламентской комиссии. — Нейт начал говорить о том, что ей было совсем неинтересно. — Если комиссия решит, что он действительно Сент-Обен, то в этом случае надо будет разбираться в том, кто настоящий граф Бланшар. Таково мнение многих парламентариев, сведущих в законе. До сих пор в парламентской практике не было подобного прецедента, поэтому многим интересно, каким будет юридическое решение.
— Неужели? — пробормотала Лотти. Ее в отличие от мужа нисколько не интересовала юридическая подоплека, как и тот поворот, который приняла их беседа. Неужели это и есть счастливая семейная жизнь? Разве об этом она мечтала, когда выходила замуж?
— Во всяком случае, мне кажется, нам стоит принять предложение и съездить на бал. Представляю, сколько потом будет сплетен и пересудов.
Она подняла глаза и успела заметить, как тень недовольства скользнула по лицу мужа.
— Я знаю, что для тебя просто необходимо быть в курсе самых свежих скандальных новостей, — не без иронии заметил он. — Но, дорогая, в жизни есть много других, не менее важных вещей, чем светская болтовня.
В воздухе повисла тяжелая, гнетущая тишина.
— Сначала ты считаешь меня глупой, а теперь обвиняешь в том, что я способна лишь, на пустую болтовню, — печально заметила Лотти, изо всех сил сдерживая слезы. — Послушайте, сэр, зачем вы вообще женились на мне?
— Лотти, ты же прекрасно понимаешь, что я имел в виду, — ответил Нейт, даже не пытаясь скрыть раздражение и злость, отчетливо прозвучавшие в его голосе.
— И что же ты хотел сказать? Поясни.
Он недовольно потряс головой — благоразумный муж, выведенный из себя взбалмошной женой. — Ты сегодня не в духе.
— Нет, как раз наоборот, — парировала Лотти, хотя слезы уже наворачивались на глаза.
Нейт тяжело вздохнул и встал из-за стола.
— Не вижу смысла продолжать наш разговор. Я оставлю тебя на время, пока ты не возьмешь себя в руки. Спокойной ночи.
И Нейт спокойно вышел из столовой. Лотти осталась одна. Она сидела, всхлипывая от душивших ее слез, оскорбленная и обиженная до глубины души. Это была последняя капля, переполнившая чашу ее терпения.
— Он очень много перенес, Джереми, — возбужденно говорила Беатриса, расхаживая взад и вперед по спальне. — Вы даже не представляете, как ему тяжело пришлось в заокеанских колониях. Он поведал мне всего лишь часть, а я с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Непонятно, как он смог все это выдержать? Такие ужасные лишения… И ничто не сломило его, а перенесенные испытания лишь закалили. Нехорошо только, что душа его утратила нежность.
— Звучит весьма интригующе, — вскользь заметил Джереми.
— Я в жизни не встречала такого джентльмена, как он. — Казалось, похвалам Беатрисы не будет конца.
— А как выглядит преображенный лорд Хоуп?
— Высокий, широкоплечий, хотя у него всегда мрачноватый, устрашающий вид.
— Но ведь вы говорили, что он теперь выглядит как настоящий джентльмен — парик, приличная одежда. На мой взгляд, он ведет себя вполне благоразумно, — заметил Джереми, который, как всегда, проявлял неподдельный интерес к мыслям и поступкам других людей, какими бы мелкими и незначительными они ни были.
— Он может одеться по последней моде, но какой бы наряд он ни надел, он все равно не очень похож на джентльмена. — Беатриса взяла со стола бутылочку с темной маслянистой жидкостью, чтобы посмотреть на свету ее содержимое, а затем опять поставила на место. — Он до сих пор носит ту странную серьгу, о которой я уже говорила. Конечно, татуировку он не может удалить, но почему бы ему, не снять эту странную штуку?
— Не знаю, что и сказать, — отшутился Джереми. — Жаль, что я не хожу, а то бы с удовольствием встретился с ним.
Беатриса вопросительно взглянула на него. Джереми сидел в постели, откинувшись на подушки, которые она заботливо подложила ему под спину. Щеки у него раскраснелись, глаза блестели, вид у него был заметно лучше, чем в прошлый раз.
