Михель Гавен - Арденны
В восемь вечера американцы начали обстрел Стумона. Группа Пайпера и приданные ему подразделения едва успели занять позиции.
— Мне докладывают, что пока никаких признаков того, что американцы близко, нет, — отпив кофе из походного термоса, Пайпер взял бинокль и начал осматривать местность. — Это странно. Они должны быть уже рядом.
— Господин оберштурмбаннфюрер, четвертый на проводе, — сообщил связист.
Пайпер взял трубку и радостно стукнул рукой по сколоченному из досок столу.
— Есть! Экипаж штурмфюрера Ланге, находящийся в одной из засад, уничтожил два «шермана», шедшие во главе колонны. Движение застопорилось. Скорее всего, они повернут на Сент-Эдвард и начнут обход.
Только оберштурмбаннфюрер успел произнести эти слова, воздух загудел от сотни взрывов. Голос Пайпера растаял в хаосе звуков.
— Всем в укрытие! — надрывно кричал Пайпер. — Всем в укрытие! На местах остаться только дежурным наблюдателям! Машины вывести из-под обстрела!
Маренн юркнула в наспех вырытую траншею и спряталась под навес. Брезент над головой ходил ходуном. Сыпалась обледенелая земля со снегом.
— Открыть ответный огонь! — услышала она с командного пункта. — Подавить артиллерию противника!
— Господин оберштурмбаннфюрер, американские танки выдвигаются с запада, — доложили Пайперу.
— Это «Харрисон».
Маренн вернулась на наблюдательный пункт, на бруствере лежал бинокль, она взяла его. Всматриваясь, долго не могла ничего различить. Протерла линзы — стало немного лучше. Сквозь туманную дымку она увидела какие-то бесформенные серые пятна, через мгновение они обрели очертания танков — издалека они казались темными коробками.
Казалось, машины стоят на месте. Только по тому, как сокращалось расстояние между ними и линиями траншей, выкопанными на высотах, можно было понять, что американцы уже перешли в атаку. Немецкая артиллерия открыла заградительный огонь, и перед танками выросла огненная полоса взрывов. Маренн видела, как один задымил. Остальные, маневрируя, стали спускаться в лощину. Следом показались пехотинцы. По-прежнему полыхали выстрелами американские пушки. Впереди них прямо по открытой местности мчались бронетранспортеры, автомобили, тягачи.
— Фрау Сэтерлэнд, к санитарам, к санитарам! — услышала она над собой голос Пайпера. — Вам здесь не место!
— «Джордан» встала, — доложил наблюдатель.
— Отлично! — Пайпер рассмеялся. — Здесь им не в прериях нестись на джипах, местность пересечена ручьями, а от обильных снегопадов они в оттепель вышли из берегов и залили все, так что теперь тут почти болото. Двигаться можно только, строго соблюдая маршруты, а мы их заблокировали засадами. Так что остается только Сент-Эдвард, но это узкое горлышко, можно и подавиться.
— Они могут пустить авиацию, — Маренн взглянула вверх.
Снегопад прекратился. Облака поднялись выше, небо голубело в сумерках.
— Они ее обязательно пустят, — уверенно ответил Пайпер. — Если погода позволит.
— Десантники атаковали мост у Ставелота, господин оберштурмбаннфюрер! — доложил связист. — Зандиг докладывает, что противнику с ходу удалось захватить первый ряд домов в Ставелоте. Но сейчас атака отбита и наши позиции восстановлены.
— Они не успокоятся, полезут снова, — Пайпер взглянул на карту. — Передайте — пусть эффективнее использует все виды огня. Их надо держать на расстоянии, не допускать до рукопашной. Иначе они влезут в Ставелот на наших шеях.
— К Сент-Эдварду вышли штук пятнадцать танков, — Маренн услышала голос Скорцени и повернулась.
Он подошел.
— Почему ты здесь? — проговорил, наклонившись к уху. — Я сказал Рауху, чтобы он проводил тебя на медицинский пункт. Уже поступают раненые. Немедленно иди туда.
— Пятнадцать танков? — переспросил Пайпер, обернувшись. — Не густо. Я говорю, горлышко узкое, широким фронтом, как на параде, не пойдешь.
— Два подорвались на минах, которые мы установили, еще два подбили из противотанкового орудия. Остальные приближаются к траншеям.
— Что там такое? — взглянув в бинокль, Маренн замерла от неожиданности — по ходам сообщения мелькали фигурки пехотинцев. — Неужели дрогнули?
— Кто дрогнул? — Пайпер взглянул в сторону Сент-Эдварда. — «Лейбштандарт» дрогнул? Этого не может быть. Крамер, — подозвал он одного из офицеров, — немедленно приведите в порядок людей на высоте. Что там за суета? Они что, «шерманы» не видели? Или они страшнее, чем русские «Т»?
Оберштурмфюрер СС выбежал с наблюдательного пункта и, пригибаясь, прыгнул в траншею. Маренн продолжала смотреть в бинокль. Еще один американский танк подорвался на мине у самых позиций. Остальные десять, маневрируя, заходили с левого фланга. Первый шел прямо на расщепленное снарядом высокое дерево, у которого начинались немецкие ходы сообщения. В бинокль Маренн хорошо видела их черные ответвления. Уже два танка поравнялись с деревом.
— До первой траншеи не больше семидесяти метров, — закусив губу, произнес Пайпер. — В этих ходах должна быть группа Кранца. Если они проскочат, придется туго.
Скорцени повернул Маренн к себе.
— Я иду к своим, Раух проводит тебя в госпиталь. Уходи отсюда, — он смотрел ей прямо в глаза.
— Хорошо, я буду ждать, — она прикоснулась пальцами к его плечу, большего сейчас она позволить себе не могла, да это было и ни к чему.
— Я пришлю его.
Пригибаясь, Скорцени побежал на позиции, занятые его группой. Проводив его взглядом, Маренн снова поднесла бинокль к глазам. Первый танк накатился на ближайший окоп, его черная громадина закрыла собой просвет. Артиллерия прекратила огонь. Теперь стрелять было нельзя — снаряды могли поразить своих. Неумолимо сокращалось расстояние между громыхающими махинами и первой траншеей. Считанные метры — и танки заскрежещут гусеницами по каменистым траншеям, обледенелая земля начнет обваливаться, погребая под собой раздавленные тела людей.
— Неужели группа Кранца погибла? — спросила Маренн у Пайпера.
Оберштурмбаннфюрер молчал, неотрывно наблюдая за происходящим. От напряжения у Маренн дрожали руки, она держала бинокль, перед глазами плясало дымное поле. В первой траншее перебегали пехотинцы. Огонь танковых пушек кромсал брустверы и снег на позициях. Головной «шерман» почти вплотную подполз к траншее и остановился. Под ним взметнулся огонек, и через мгновение на башне показалось пламя.
