Катриона Флинт - Утраченное сокровище
Но вот он снова накурился опиума. И свидетелем его слабости был только Леонг. Шелдон нанял этого опрятного молчаливого юношу-китайца несколько месяцев назад и никогда еще так не был доволен своим слугой. Леонг создавал ему безупречный комфорт, понимая его с полу-взгляда. В последний раз, заметив особую поволоку глаз Шелдона, боровшегося с искушением, он подошел и подал ему кальян.
Теперь же, вернувшись к реальности, он снова почувствовал, как издерганы его нервы. Хорошо снова прочистить мозги небольшой дозой, заглушить страх, что кто-нибудь узнает о его тайне жизни. Даже Хэрлен не знал об этом последнем увлечении Шелдона, хотя он мог уже не раз завязать, заподозрить существование связи брата с молодым китайцем. Чувственные воспоминания не заглушали страха, что рано или поздно его репутации настанет конец, все двери будут для него закрыты и он станет объектом общественного презрения.
«Так больше не может продолжаться!» — сказал он себе, не веря, что он в силах что-то исправить или изменить.
«И с наркотиками завязываю!» — пообещал себе, понимая, что такой способ восстановления стал болезненной привычкой.
Если все откроется, тогда конец его честолюбивым планам, конец участию в оперном проекте, — конец всему, он станет изгоем, а Шелдон нуждался в уважительном к нему отношении, чувственном признании, как нуждался в воздухе, чтобы дышать.
— Принеси мне крепкого чаю, — излишне резко приказал Шелдон, — грустные размышления забрали последние силы. Затем он отдался рукам Леонга.
Юноша обмыл его в ванне, тщательно растер и сделал массаж. Силы восстанавливались, теперь самое время было обдумать ситуацию с Моллин Кеннеди. О Боже, как же он презирал женщин! Только за восемь миллионов долларов он и мог связаться с ней. Использовать ее было идеей Хэрлена. Только ему могла прийти в голову мысль положить ее как шпионку в постель кузена Уинслоу. Ее письма были полны всякой чепухи, из которой ничего нельзя было понять. Между тем другие информаторы докладывали, что Уинслоу бывает у нее в комнате. Или братец Уинслоу ни на что не способен как мужчина, или Молли бесполезна как шпионка. Возможно, она даже опасна и создаст им еще большие проблемы — это надо предусмотреть.
Неделя, которую Молли провела в компании Роквеллов, не дала никаких результатов. Последняя ее стычка с Хэрленом не улучшила дела, он и так своим развязным языком мог отпугнуть кого угодно. Шелдон подумал, что сомнения его не развеются пока она там, в горах. А ведь когда он сажал ее в поезд, ему казалось, что камень свалился с плеч.
Он еще решит, что делать с ней, с этой женщиной. — Возможно, они просто не заплатят ей. Или… отправят на тот свет.
Хэрлен Роквелл не дочитал до конца убористые буковки на плотной кремовой бумаге.
— Что это еще за конское дерьмо? — возопил он, обращаясь к брату.
Шелдон густо намазывал кусок ростбифа горчицей, с удовольствием смакуя реакцию Хэрлена.
— Я думал, брат, что ты хорошо понимаешь и все предугадал, — Хэрлен швырнул письмо на стол и в бешенстве моргая глазами.
— А я думал, что ты все очень хорошо объяснил этой шлюхе.
В этот момент в дверь бесшумно прошмыгнул Фигаро, кот Шелдона. Увидев Хэрлена, он остановился, выставил передние лапы, потянулся, горделиво развернулся к Хэрлену задом и также бесшумно удалился.
Шелдон, потянувшийся было за вторым куском ростбифа, швырнул его обратно и бросил вилку с ножом. Аппетит окончательно был испорчен.
— Может, нам просто прикончить их двоих?!
Леонг вошел в столовую, чтобы убрать со стола. Налив братьям по чашке чая, он вышел из столовой.
— А он хорош! — проводил Хэрлен взглядом китайца, цинично улыбаясь.
— Да, меня он устраивает, — отозвался Шелдон, словно не услышав подтекста в реплике брата. — Тебе положить сахару?
Шелдон встал из-за стола и принес из бара бутылку коньяка.
— Конечно, она с ним переспала, такая не упустит возможности порыться в штанах брата Уинслоу.
— И после этого он нанял ее преподавать в школе? Ты что забыл, кем был его папаша?
Хэрлен плеснул себе коньяку в чашку.
— Я нанял ее шпионить за ним… — причина злости Хэрлена стала доходить до Шелдона.
— Ты нанял школьную учительницу! Ты вытащил со сцены полураздетую профурсетку, нарядил ее в приличное платье, наказал ей избегать речи бордельного жаргона и ходить, не виляя задом, посадил ее в поезд и отправил в горы учить маленьких недоносков алфавиту. И будь уверен эта шлюха только тем и занимается!
— Она должна переспать с кузеном! — он снова швырнул Шелдону послание от Молли.
— Что же она тебе об этом не сообщает?
— Ходжес видел ее с ним в комнате поздно вечером…
— Может, они только и делали, что обсуждали результаты пожара. Вокруг нее обязательно что-то горит!
— Ходжес сообщил Марку, что он провел в ее комнате больше часа.
— Ходжес — пьяница и болван! Этой ненасытной шлюхе часа будет маловато!
— Прекрати, меня тошнит!
Хэрлен продолжал ехидно лыбиться.
— Что-то ты неважно выглядишь, бледный с лица, похудел… Я несколько раз заходил к тебе за эти две недели, и каждый раз Леонг останавливал меня в парадном, сообщая, что ты отдыхаешь. А вид у тебя нездоровый. Может, ты заболел китайской лихорадкой?
— Я в порядке, давай оставим меня в покое, и оговорим о деле. Если до нее плохо доходит, чего от нее хотят, напиши ей подробные инструкции. Это ведь была твоя идея подцепить ее.
— Ты и напиши ей, Шелдон, а я не мастак писать письма, ты знаешь. И припугни ее, что ежели, что, то Уинслоу все узнает о ней, если она не залезет к нему в постель.
Хэрлен еще налил себе коньяку и выпил.
— И не надо сваливать на меня всю вину. Это была твоя идея, именно ты увидел объявление в этой газетенке, и именно ты решил, что женщина вытянет из Уинслоу все, что нам нужно. И ты сказал ей, что нужно делать. Ты в этом деле специалист, вот и напиши ей, как обработать Уинслоу, — Шелдона передернуло от собственного аргумента.
Хэрлен понял, что перегнул палку и пошел на попятную.
— Но ведь она меня недолюбливает, мягко говоря…
— Меня тоже.
— Ты просто устал. Как тебе не стыдно, брат. Ты опять накурился дури? В этом вся причина…
Шелдон побледнел и потупил глаза.
— Я… нет… я не…
— Не ври мне! Все — говно! Твой маленький желтенький Леонг много раз на этих днях мотался в Чайнатаун. Ты — конченый наркоман!
— Нет, не говори так!
— Что если эти твои пустоголовые ослы из оперного совета узнают, что их дорогой мальчик гробит жизнь в опиумном угаре?! Что будет, если об этом проведает Сэмпсон Левин? Он ненавидит нас, а ты ему даешь такие козыри! Ты просто ублюдок, сучий сын, говно собачье!
